Вот именно то, что было с другой, пугало больше всего. Во-первых, я просто не готова была ко всему этому. А во-вторых, несмотря на то, что Тсермир мне нравился, как ни один мужчина до этого, и даже больше того, я допускаю, что никогда и ни к кому ничего подобного не буду чувствовать, все равно согласием ответить не смогу. Поэтому все же я надеялась, что ошиблась, и он хочет сказать не то, о чем я подумала. Вдруг он имеет в виду что-то совершенно другое. Ну, мало ли. Но все же мои опасения оправдались.
— Я понимаю, что сейчас не место и не время для этих слов, особенно после всего того, что с тобой не так давно произошло. Поэтому я не буду требовать ответ прямо сейчас. Но ты хотя бы просто пообещай подумать над тем, что я сейчас спрошу.
От прозвучавшего намека, у меня во рту мгновенно все пересохло, а в горле встал ком, мешая хоть что-то сказать и остановить Тсермира, чтобы он не успел произнести те самые слова. Но так ничего сделать я и не успела.
— С момента как тебя увидел тогда, на "Лунном сиянии", смешную, чем-то зеленым измазавшую лицо, в розовом коротеньком халатике и при этом приветливо всем улыбающуюся шикарной улыбкой, демонстрирующей красные зубы, ты поселилась навсегда в моем сердце. С того самого дня я всегда искал тебя глазами, где бы мы ни находились. А если ты была далеко, то думал о тебе. При этом не находил себе места. А все потому, что одна лишь мысль о том, что пока я не рядом, с тобой может что-то произойти, превращает меня в дикого зверя, готового разорвать каждого, кто попытается причинить тебе боль. Очнувшись в медкапсуле, несмотря на все мои раны, я сразу же стал требовать меня отпустить. Не скажу, что у меня получилось что-то, но стоило врачам меня подлатать, как я собирался сразу же направиться на аудиенцию к наместнику и бросить ему вызов, чтобы забрать тебя. Но не успел. Из-за этого буду корить себя всю жизнь. Но я тебе заранее обещаю сделать все, чтобы ничего того, что уже с тобой случилось, никогда не повторилось. Обещаю оберегать и защищать. Обещаю заботиться и не принуждать ни к чему. Обещаю считаться с твоим мнением и всегда обсуждать все, что будет касаться нашей семьи. Аделина, я люблю тебя. Выходи за меня замуж.
Он все же это сказал. Несмотря на радость в душе от признания этого сильного и смелого мужчины, к которому прикипела моя душа, мне хотелось плакать. Так как он одновременно сделал меня и счастливой, и несчастной. Эйфория от услышанного признания прошла мгновенно. И нет, это не значит, что я не верила Тсермиру. Проблема была в другом. В моей жизни. Точнее, в том, как я ее провела.
Сейчас, после всего случившегося со мной, я стала гораздо лучше понимать мотивы моей мамы, которая всю мою жизнь прятала меня, убегая от одного намека на появление в ближайшем парсеке нуарцев. И да, я верю, что Идигер сделает все, чтобы защитить нашу семью, если такая появится. Вот только отец когда-то то же самое обещал моей матери. Но случилось то, что случилось.
Тсермир, как и мой папа, которого я никогда не знала, военный. По приказу командования он отправится туда, куда скажут. И как мой отец он может погибнуть. И я не хочу, чтобы мой или его родственничек, под тип Меннад Ятти, в своих политических играх или других интригах, захотел использовать ребенка, который у нас со временем появится. По нуарским диким законам, как глава рода, он имеет на это право. А раз так, то выход из ситуации всего лишь один. Отказаться от детей. Да, я согласна была бы рискнуть своей жизнью и остаться с тем, кому готова доверить свое сердце. Но обрекать своих будущих малышей еще до их рождения, я не хочу. Как и прятаться по всему космосу, в надежде, что о нас не узнают, что о нас забудут или не найдут. Будем ли мы счастливы, постоянно оглядываясь назад? Положительный ответ на данный вопрос вызвал у меня сильные сомнения. Да что уж там. Я откровенно в это не верила.
И да, такой жизни как была у меня, я своим детям не хочу. И тогда возникает вопрос, стоит ли начинать то, что не имеет будущего? Не лучшего ли сразу же расстаться? Ведь чем больше мы проведем времени вместе, тем сложнее, а, главное, больнее это будет сделать. То, что Идигер будет хотеть детей, я ни мгновения не сомневалась. Вот только я ему не смогу их дать, пока он будет подданным Нуара. Но и требовать от него отказаться от родины я не могу.
Все эти вопросы и ответы на них, а также вызывающие ими эмоции, мгновенно обрушились на меня, дезориентируя и мешая рационально думать. Тсермир же просто ждал. Он не давил и не принуждал, позволяя мне самой принять решение. А я не могла. Кто бы только знал, как мне хотелось ему сказать, да. Ведь никто в здравом уме не откажется от такого смелого, отважного, любящего, заботливого мужчины, да еще и отличного пилота, готового за тебя отдать свою жизнь. Того, кто будет о тебе заботиться, когда ты заболела. Того, кто согреет, когда тебе холодно. Того, кто будет носить на руках, стоит тебе устать или слегка пораниться. Того, кто вселяет в тебя уверенность, что все будет хорошо и мы в очередной раз выберемся из неприятностей. И ведь мое сердце все поняло гораздо раньше меня. Стоило Идигеру оказаться рядом и на душе всегда становилось спокойно и хорошо. При этом еще совсем недавно от мысли о нашем расставании в груди что-то болезненно сжималось, из-за чего даже дышать становилось сложнее. Но ответить согласием я все равно не могла. Разум твердил мне совершенно другое. А полагаться я привыкла именно на него. Как бы потом больно ни было. Иначе в этом мире не выжить. Да и, вообще, хватит с меня уже того, что пришлось пережить на Нуаре. Повторения не хочется. Поэтому и сейчас, смахнув скользнувшую по щеке слезу, я отрицательно покачала головой, тихо прошептав.
— Извини.
64
Несмотря на мой отказ, Тсермир не рассердился на меня. Да я и не боялась этого, так как была уверена, уж кто-кто, а этот мужчина меня никогда не обидит. Чтобы не произошло. Тем сложнее было ему отказывать.
— Я тебе неприятен?
— Нет.
Врать Идигеру мне не хотелось, поэтому я решила для себя отвечать честно. Хотя больше всего мне хотелось, чтобы он просто принял мой ответ и отступил. Но это был не тот мужчина, который сдается без боя. В этом мы с ним были похожи. Как и во многом другом.
— Тебе противны мои прикосновения?
Услышав очередной вопрос, я возмущенно посмотрела в глаза своего собеседника, после чего перевела взгляд на его руку, нежно поглаживающую мою ладошку. И ведь эта совершенно невинная ласка полностью стерла весь тот негатив, который оставил на моем теле Садит.
— У тебя есть другой мужчина, который тебе нравится и с которым ты хотела бы создать семью?
Вот и еще одна общая черта нашего характера. Мы оба упрямы и пытаемся дотошно докопаться до сути.
Отвернувшись, я покачала отрицательно головой.
— Тогда почему ты не хочешь дать мне шанс? Я же тебя не тороплю. Просто дай мне время и возможность доказать, что я смогу сделать тебя счастливой.
Ну что на это скажешь? То, что я не сомневаюсь в его словах? А ведь предоставь я ему эту возможность и Тсермир действительно докажет, что может сделать меня счастливой. Во всяком случае, на какое-то время. Но я должна думать о будущем, а не о коротком периоде. Хотя допускаю и то, что я просто трусливая перестраховщица и зря сама себя накручиваю, настраиваясь на худшее. А еще, что на мое решение влияет все то, что мне пришлось недавно пережить. При этом не факт, что все уже позади и нас не обнаружат, после чего меня вновь не попытаются принудить к какому-нибудь очень выгодному для рода Ятти браку.
И тут я забеспокоилась. И нет, не о себе.
- Постой, если наместник за мое похищение готов уничтожить весь род Шерахватира, то что он сделает с тобой, если нас все же поймают? И что тогда будет с твоей матерью и сестрой?
Тут же вспомнилось, как передо мной на коленях стояла мать Садита, уговаривая согласиться надеть брачные браслеты. Ведь только это могло спасти ее семью от позора и уничтожения родового имени. Неужели то же самое грозит и Тсермиру? Если это так, то я готова была тут же дать свое согласие на наш брак. Чьей-чьей, а его смерти мне не хотелось. Особенно после того, как он, рискуя своей жизнью, сначала отправился врукопашную сражаться с хищником, а после, в одиночку же, выкрал меня прямо из-под носа правителя. Вот только, несмотря на возможность воспользоваться ситуацией, Идигер этого не сделал. Даже несмотря на то, что понимал, чего именно я испугалась.
— Не волнуйся. Мне ничего не будет, так как похитил я тебя у Садита Ширехватира, а не у Дамита Саари. Хотя признаю, что последнему вряд ли понравились мои действия. Но кого это волнует?
И вновь лицо Идигера озарила такая редкая мальчишеская ухмылка, которая сразу же делала его значительно моложе, и от которой нельзя было отвести взгляд. Или это от губ, тепло которых так хотелось бы мне сейчас почувствовать. Но нельзя. Иначе обратной дороги не будет. Кроме того, не стоит забывать о моей мечте стать пилотом. От нее мне также не хотелось бы отказываться. А раз так, то не стоит и бередить свою душу несбыточным. Тем более что Тсермир — нуарец. А по их традициям жены безвылазно сидят дома, занимаясь хозяйством и детьми. А это точно не для меня. При этом я не вижу смысла связывать свою жизнь с человеком, в котором тебя что-то не устраивает, и ты с самого начала хочешь это в нем поменять.
Уверена, всем людям хочется, чтобы их принимали и полюбить такими, какими они есть. Поэтому стоит искать и выбирать себе половинку по жизни лишь ту, в которой бы тебя сразу же все устраивало: и характер, и поведение, и привычки, и внешний вид, и его жизненные принципы. А иначе ничего хорошего не выйдет. Да, живя вместе, люди подстраиваются друг под друга, но не меняются кардинально. А если такое все же происходит, то из-за очень важного события критически отразившегося на судьбе человека. А иначе, просто под давлением, рано или поздно, но, или человек сломается, или у него начнется депрессия, или он сопьется, или все, что он пытался в себе подавить, с процентами, вылезет наружу. И тогда всем окружающим мало не покажется.