Мы не сразу поняли, что от нас хочет новый учитель, тем самым потеряв драгоценные секунды. А когда поняли, то все бросились врассыпную, чтобы успеть занять ближайшие машины. И да, так как неожиданное появление Идигера на меня произвело самое неизгладимое впечатление, то именно я была последней, из-за чего мой тренажер был тут же отключен. Дальше я могла лишь наблюдать за тем, что делают мои друзья, и слушать наставления нового преподавателя. Зато, в отличие от других, у меня была возможность записывать все то, что Тсермир говорил, а заодно попытаться понять, что он задумал.
С подозрением следя за каждым движением нашего учителя, я неожиданно поймала себя на том, что начинаю раздражаться каждый раз, когда нуарец слишком близко подходил к кому-то из девушек. Что-то я раньше не замечала за собой такой особенности в отношении других учителей и своих одногруппников. И ведь эти эмоции мне совершенно не нравятся. Поэтому я и отвернулась от Идигера, попытавшись сосредоточиться на своей тетради. Ну что же, судя по всему, этот год будет для меня довольно сложным.
Но все заканчивается, вот и эти полтора часа пролетели. Как и все я собиралась покинуть ангар, но меня остановил резкий окрик.
— Аделина Бресорн, задержитесь, пожалуйста.
Несмотря на то, что все мои друзья лишь познакомились с нуарцем, многие из них оценили жесткость, с которой преподавал Тсермир. Поэтому, выходя в коридор, они бросали в мою сторону взгляд полный жалости и сострадания. Я же замерла посреди зала, не зная, чего мне ждать.
— Лина, — стоило нам оказаться одним, как Идигер скользнул мне за спину, положил руки на мою талию и как будто с облегчением выдохнул, — я очень надеюсь, что при нашем последнем разговоре ты сказала правду.
Так как намек мной понят не был, то я продолжала стоять молча, как изваяние, боясь не то чтобы пошевелиться, а даже дышать.
— О чем ты?
Несмотря на то, что в академии не приняты были близкие отношения, да и в принципе любые другие отношения, между преподавателями и студентами, кроме как учитель-ученик, отгородиться и перейти сразу на вы я не смогла. Да что уж там. Стоило нам остаться одним, как мне тут же захотелось прислониться к Тсермиру и расплакаться от облегчения. А все потому, что та самая пружина, которая благодаря подружкам немного ослабла, сейчас полностью раскрутилась. И да, это недолгое расставание окончательно меня убедило в том, насколько близок и дорог мне стал этот нуарец. Даже несмотря на его происхождение.
— Все о том же. О моем предложении. Ты тогда сказала, что единственным препятствием на пути нашего брака было мое гражданство. Ну так вот, я покинул Нуар. Покинул его навсегда. И да, как и ты, я теперь гражданин Земной Конфедерации. Как только Меннад Ятти вернул под мою опеку мать и сестру, я их тут же увез, а дом продал. Мама захотела вернуться на свою родную планету, где я им с Лииам приобрел квартиру и открыл счет. Денег, которые в виде компенсации заплатил твой дед, им хватит на безбедное существование в течение следующих пятидесяти лет, плюс останется еще и на хорошее образование сестры. Сейчас мама уже подбирает ей репетиторов, чтобы Лииам смогла в следующем году попытаться поступить в университет. На Нуаре у меня не осталось других родственников по мужской линии. Так что с этой стороны тебе ничего не грозит. Поэтому я еще раз спрашиваю, не согласишься ли ты, Аделина Бресорн, стать моей женой.
Слушая, что именно сделал Идигер, я одновременно глупо и счастливо улыбалась и плакала. Но в этот раз это были слезы радости. А все потому, что я даже предположить не могла, что он может, ради меня, на такое пойти. И ведь Тсермир даже не намекнул на то, что собирается сделать. А еще на то, что вернется. Это же надо было додуматься пойти преподавать в академию, в которой я учусь. От нахлынувших на меня эмоций мне показалось, что я стала пьянеть, так как мозг отказался все это воспринимать как реальность. А тем временем меня развернули к себе лицом.
— Ты чего, малышка? Если я тебе настолько неприятен, только скажи. Я уже говорил тебе раньше и сейчас повторяю, с моей стороны в отношении тебя никогда не будет принуждения. Для меня важно сделать тебя счастливой. Даже если для этого придется уйти. Хотя признаюсь, сделать это будет очень тяжело. Эти несколько дней, когда ты была вдали, мне дались невероятно трудно. Я ни о чем и ни о ком не могу думать, кроме тебя. Мне хочется всегда быть рядом, защищать и оберегать. А еще вдыхать твой аромат и прикасаться к тебе. Улыбнись, солнце мое, и скажи, чего ты хочешь. Я все сделаю. Малышка моя, не плачь. Твои слезы разрывают мое сердце.
Я слушала слова признания этого сильного мужчины и не верила в свое счастье. Такого просто не может быть. Или может? В какой-то момент не выдержав, я обхватила его талию обеими руками и прижалась к нему всем телом, вбирая так необходимое мне тепло.
— Почему ты мне ничего не сказал? Я думала, ты отступил и улетел. Если бы ты только знал, как мне было тяжело все эти дни от мысли, что я тебя никогда больше не увижу.
Почувствовав, как меня обнимают в ответ, нежно прижимая к себе, я окончательно расслабилась и именно в этот момент поняла, что теперь все будет хорошо. Раз мы теперь вдвоем, то значит справимся со всеми неприятностями. Ведь мы вместе и это главное.
— Я так и не услышал ответ.
Немного отстраняя меня от себя и мягко, но настойчиво поднимая за подбородок мое лицо вверх, чтобы видеть глаза, Идигер с волнением ждал, что же я ему скажу. Я решила его больше не мучить. Поэтому, счастливо улыбнувшись, кивнула, тихо произнеся.
— Да. Я согласна.
Стоило этим словам сорваться с моих губ, как их тут же накрыли нежным и страстным поцелуем. Да таким, что у меня даже ноги ослабли. Но это и хорошо, так как я была мгновенно подхвачена на руки.
Уже прозвучал сигнал на следующий урок, а мы стояли посреди тренировочного ангара, обнявшись.
— И что дальше? Я не собираюсь бросать учебу.
— И не надо. Тем более что я подписал контракт на год с вашей академией. Но ты уж извини, ждать год я не буду и сегодня же подам заявку на регистрацию нашего брака. Слишком ты у меня неуловимая. И вечно встреваешь в какие-то неприятности. А раз так, то лучше я буду рядом с тобой. Да и мало ли что еще Меннад Ятти придумает. Не знаю как тебе, а мне рисковать потерять тебя совершенно не хочется.
С последним заявлением я даже спорить не стала и полностью согласилась с предложением, надеюсь, уже последнего своего жениха. Так что через две недели мы тихо расписались. Но не успели вернуться в академию, как нас вызвали в деканат.
О том, что мы хотим заключить брак, в администрации академии знали. Не скажу, что им эта идея понравилась, но они не хотели терять Идигера как преподавателя. Ведь он действительно был крутым пилотом. Так что было непонятно, зачем мы им понадобились. Но стоило нам зайти в кабинет декана, как первое что я увидела, это на экране лицо Меннад Ятти, который о чем-то разговаривал с самим ректором академии. От открывшейся картины у меня все внутри сначала похолодело, а после сжалось в тугой узел.
68
Наше прибытие заметили сразу. Это было понятно по тому, с каким внимание родственничек осмотрел нашу замершую у двери пару.
— Ну что же, говорят вас можно поздравить?
Услышав вопрос, теперь уже мой муж, сделала шаг вперед, заслоняя меня от деда.
— Даже если вы против нашего союза, это уже не имеет никакого значения.
- Почему же против? — усмехнувшись, Меннад Ятти кивнул ректору. — Извините, Питер Санфед, не могли бы вы оставить нас одних? Ненадолго.
— Конечно, конечно. Надеюсь, мы сможем продолжить наш разговор, как только у вас появится свободное время.
- Я с вами обязательно вскоре свяжусь.
То, что у старика появились какие-то общие дела с ректором моей академии, мне совершенно не понравилось. И стоило Санфеду выйти, как мне захотелось потребовать от родственничка объяснений. Вот только делать я этого не стала, решив сначала узнать, что Меннад Ятти нужно от нас. Но спросить ничего не успела, так как он сам заговорил.
— Знаете, а ведь я уже начал было сомневаться, что разбираюсь в людях, когда ты, Тсермир, вернул Аделину в академию, а сам свалил решать какие-то проблемы. Честно говоря, я рассчитывал, что ты более шустрый парень и вы обо всем договоритесь, еще пока летели на Лиухард.
— Что?
Я не поняла, что именно только что услышала и вопросительно посмотрела на своего мужа. Вот только судя по хмурому взгляду Идигера, он и сам не понимал, о чем именно идет речь.
— Что вы имеете в виду?
Я все же не смогла удержаться и задала интересующий меня вопрос.
— Аделина, ты же умная девушка и должна была заметить, насколько Тсермир отличается в своих взглядах от большей части мужского населения Нуара. Или скажешь, что это не так?
Услышав неожиданный вопрос, я опять посмотрела на мужа. Но в этот раз с нежностью. И да, то что он сильно отличается в своем отношении к девушкам от некоторых особей мужского рода проживающих на Нуаре, я поняла давно.
- Так.
- Вот и я о том же. Как бы там ни было, а ты моя внучка и единственная дочь моего сына. Я обязан был позаботиться о тебе. И как можно быстрее. Все же я уже немолод. Да и не дело члену моей семью, бегать по космосу, постоянно трусливо оглядываясь по сторонам. А так бы и получилось, сразу же после того, как ты закончила бы академию.
И ведь с выводами сделанными Меннад Ятти не поспоришь. Так бы и было.
— Ну а ты, Идигер, неужели действительно мог подумать, что я, после стольких лет совместной работы, не стал бы разбираться, что произошло в лаборатории твоего отца, свалив всю вину на мертвеца? Ты слишком давно не был дома и совершенно забыл, что именно меня связывало с Бароушем. А ведь мы с ним знакомы с детства. И я был на его свадьбе.
Услышав адресованный ему вопрос, Тсермир еще больше нахмурился. Но отвечать не стал. И так было понятно, что он мог сказать. Но, если Идигер молчал, не зная, что сказать, то я все же решила озвучить невероятную мысль возникшую в моей в голове.