— Я ж говорю, забудь, было и прошло.
— Насчет Соленого, Крест мне уже звонил. Если он из него что-то полезное выбьет, стаб в долгу не останется, ты же знаешь.
— По этому поводу, Палаш, вот к Дикарю обращайся. Его добыча. И компенсация за новичков тоже его. Я, признаюсь, смалодушничал, хотел свежаков Чертям оставить. А он настоял. Ну и со своими бойцами всю основную работу сделал. Даром что зеленые еще совсем, муров четко сработали. Мне им только чуток помочь пришлось.
— Прибедняешься, Буран, — Дикарь не горел желанием приписывать себе все заслуги за сегодняшний бой. — Если бы ты пулеметчика не снял, мы там все кровью умылись.
— Считай, что я так реабилитировался перед свежаками. Ты лучше расскажи, что интересного за «речкой» видел.
У Дикаря возник небольшой когнитивный диссонанс, насколько разительно то, что сейчас вещал Буран, отличалось от сказанного им пару минут назад, пока они ехали по территории стаба. Но, как видно, своими сокровенными мыслями он решил поделиться исключительно с ним, на Палаша это не распространялось.
— А что я там видел?
— Тебе лучше знать! — Буран хитро ухмыльнулся, а Дикарь понял, что тот давным-давно просчитал его, как школьника. Он подумал и решил, что, пожалуй, настал удачный момент для раскрытия некоторых его козырей.
— Мне тут Крест шепнул, что если я стабу дам наводку на четкий хабар, стаб меня с этого может приятно подогреть. Я все правильно понял?
Палаш сразу сбросил маску расслабленности. Теперь перед ним сидел крайне заинтересованный и внимательно слушающий человек.
— Смотря, что за наводка. Надеюсь, ты сам понимаешь, что за красивые глаза никто платить не станет. Все зависит от твоей информации. Если она действительно стоящая, внакладе не останешься, не волнуйся.
Дикарь подумал немного и решил, что вряд ли есть смысл делать большой секрет из появления Бисмарка и Луня в Улье. Тем более, если они могут поиметь с этого определенную выгоду. Он расстегнул кобуру маузеры и потянул пистолет наружу. Но не успел сделать это и наполовину, как услышал четкий металлический щелчок и увидел, что в нос ему смотрит дуло пистолета, зажатого в руке Палаша. И рука эта ни капли не дрожала. Он даже не успел заметить, когда именно в ней материализовался пистолет.
— Не дури, парень. Шутки плохо кончатся.
Палаш смотрел на него холодным взглядом прищуренных глаз. Он чертыхнулся про себя на собственную глупость. Но жалеть об этом было поздно, необходимо разруливать ситуацию.
— И не думал! — он осторожно, двумя пальцами вытянул за рукоятку свой маузер и положил его на стол перед главой Флюгера.
Тот немного расслабился и так же незаметно убрал пистолет.
— Что это?
— Это? Маузер С96, тысяча девятьсот тридцать второго года выпуска.
— И зачем ты мне его показываешь?
— Я этот пистолет снял с еще теплого НКВДшника. Тот уже начал обращаться и хотел меня из него пристрелить. Пришлось помешать.
— Хочешь сказать…
— Хочу сказать, что стал свидетелем, как в Улей загрузился кластер, на котором рота немцев устроила войнушку с ротой советских солдат. Натуральную такую войнушку, с танками, пулеметами, минометами и прочими средствами усиления. И считаю, что вы с этого места можете нехило подогреться оружием, патронами и техникой.
Палаш взял в руки «лучшего друга комиссара» и покрутил его со всех сторон, прицыкивая языком. После чего вернул его Дикарю обратно.
— Ай да, Дикарь, ай да сукин сын! — я-то думал вы и впрямь склады какие-то с консервационным оружием нашли, а тут все намного интереснее, оказывается. То-то, я думаю: что с этими двоими не так. Ты что, реального немца и нашего из прошлого с собой попер?
Буран хохотал как безумный. Дикарь вообще не предполагал, что тот способен на такой безудержный смех.
— Да погоди ты, ржать. Дикарь, можешь описать, что конкретно там было?
— Ну, если чисто визуально оценивать, сотни полторы или две винтовок — наших мосинок и немецких карабинов, сколько-то МП-40 и наших ППШ, но этого добра меньше, они, я так понял, из 41-го года, тогда у Красной Армии с автоматическим оружием было не очень. Несколько СВТ точно видел, одну даже с собой прихватили. Два ПТРД, но одно я забрал, оно сейчас в машине лежит.
— Ты что, на себе припер ПТРД?
— Ну да, бросать что ли его?
— Кхм… ладно дальше давай.
— Один «максим» и два или три «дегтяря», несколько пушек «сорокапяток» но немцы их минами закидали, так что не берусь судить в каком они состоянии. Снаряды к ним точно должны были остаться, мужики стреляли до последнего. Ну, пистолеты, гранаты там, патроны, тут не могу сказать точно, насколько я понял, наши успели крепко повоевать перед Ульем. Но, думаю, какой-то запас у них был. Винтовочные трехлинейные патроны вполне идут для РПК, так что вам должно быть выгодно. Теперь по немцам. У тех видел, минимум, два MG-34 — один ручной, один в «ганомаге». Ну и бортовые пулеметы на танках, но там смотреть надо.
— «Ганомаг» — это гусенично-колесный бронетранспортер? Говоришь, там и танки есть?
— Он самый, на «гусянках». У немцев сначала было шесть танков, но четыре выведены из строя: два из них сгорели, у одного боеукладка рванула. Два должны быть на ходу. Быть может их больше — это только те, которые я видел лично. Пара минометов, Лунь говорил, что это пятидесяти пяти миллиметровки, я не в курсе, не уверен наверняка. У расчетов с минами проблем точно не было, швыряли «огурцы» очень бодро. Это все, что могу по немцам сказать, я у них в окопах не был.
— Хм, звучит очень заманчиво. Даже если поделить все, что ты тут рассказал, надвое, все равно приличный куш выходит.
— Вы сильно губы не раскатывайте, я еще главное не упомянул. Мы когда оттуда сваливали, заявилась серьезная стая — элитник при кусаче и трех топтунах, с десяток жрачей, ну и по мелочи кое-чего. Солдаты кого-то из них могли пострелять, но вряд ли всех сразу. Сами знаете, что с людьми перезагрузка делает, они уже обращаться начали, причем очень резко. Там и одной элиты хватило бы, чтобы с ним разобраться.
— Вот это, конечно, не слишком радостная новость. Эта стая нам может всю малину обгадить. Есть у них дурная привычка — оружие и технику курочить.
Палаш задумался на секунду.
— А где именно этот кластер находится, можешь описать?
— Я могу дать примерные ориентиры. Там была железная дорога-узкоколейка, с металлической будкой-ночлежкой. От нее я шел строго на юг через лес около пяти часов. Примерно километров пятнадцать-двадцать или около того. Вышел на вырубку, где вся эта катавасия творилась. Потом снова двинул на юг. Ориентировался на огромную металлическую башню — не то радиовышку, не то мачту сотовой связи, ее почти все время от места боя было видно. Потом справа остался городской кластер, но мы к нему не подходили. Вышли к реке, где стоял одинокий домик с метеопостом. По реке вниз по течению спустились где-то пару часов, где нашли тот теплоход, «Гоголь», ну это уже Буран в курсе, он там был.
Палаш записывал все, что говорил Дикарь к себе в блокнот. После этого подошел к карте-схеме и, наморщив лоб, стал выискивать по ней точки привязки к местности.
Тут голос подал задумавшийся было рейдер.
— Я, похоже, знаю тот кластер, о котором он говорит.
Палаш резко обернулся назад и заинтересованно присмотрелся к нему.
— Выкладывай.
Буран устало потер виски.
— Есть выпить что-нибудь?
Начальник стаба вернулся к себе за стол, открыл ящик и выудил наружу графин с прозрачной жидкостью и тремя стаканами. Плеснул в них на два пальца алкоголя и передал каждому в руки.
— Чача, виноградная водка, натурпродукт. Угощайтесь, только не спрашивайте, откуда такое чудо взялось. Все равно не скажу.
Рейдер хорошенько отхлебнул из стакана.
— Дело было года полтора назад, еще до стронгов, команды Ржавого и появления Шута. Меня тогда лотерейщик крепко порвал на одном кластере. Я его тоже отоварил, как следует, но тут стая бегунов на выстрелы сбежалась, пришлось налегке уходить. Я двое суток по лесу шел, ослабел совсем, живчик кончился, еда тоже. Сейчас вспоминаю, все как в тумане. А там как назло, что ни кластер, то один сплошной лес и больше ни хрена нет, даже самой вшивой деревеньки не встретил. В результате вышел к той самой вышке, про которую Дикарь толкует. Но я о чем: я в том лесу видел кластер один очень любопытный. Даже остановился рядом с ним на отдых. Час почти сидел, наблюдал. Думал, разживусь там чем-нибудь съедобным. Этот кластер — мерцающий, под постоянной перезагрузкой. Он каждые десять минут моргал, туман не успевал рассасываться. Я поначалу не понял, думал просто перезагрузка длинная. А потом смекнул: только молнии на нет сходят, туман чуточку редеет — и оп, снова-здорово. В итоге плюнул и ушел оттуда, жрать уж очень хотелось, не выдержал больше там сидеть. Думается мне, что это как раз наш кластер и есть. Он и тогда чудил, а тут вообще из прошлого кусок выдернул. Я с таким раньше никогда не сталкивался. Да и мерцающий кластер — большая редкость, я только этот за все время в Улье и видел.
Буран поднялся и подошел к карте. Некоторое время водил по ней пальцем, разбираясь в надписях и пометках.
— Вот он, похоже — С-24.
— Уверен?
— Процентов на восемьдесят. Но даже если это не он, то один из соседних — ориентир четкий, промазать сложно.
— Проводником пойдешь?
— Думаю, можно обсудить! Но точно смогу сказать только после того, как Шута к Монаху отведу.
— Добро.
Палаш задумался и на некоторое время задумался о чем-то своем. После этого он поднял трубку телефона, набрал трехзначный номер.
— Как там, закончил? Сколько в итоге? Угу, принял, спасибо за работу.
Он положил трубку, одним махом допил чачу и наклонился под столешницей. Внушительно щелкнул механический замок, Палаш завозился, зашуршал пакетами. Потом выложил перед Дикарем сетчатый мешочек, битком набитый споранами, и рядом положил еще одну-единственную виноградину.