– Значит, дипломат, – сказал дежурный без.
– Значит, – кивнул Стас.
– И вы утверждаете, что Василий Романович Петров пытался взломать вашу «балалайку» и даже проводил вирусную атаку? Так?
– Так.
– Пожалуйста, разрешите нам доступ в вашу «балалайку» для того, чтобы получить подтверждение…
В ушах Стаса зашумело. Перед глазами поплыли полосы, словно по экрану потерявшей настройку видеопанели. Без что-то продолжал говорить, но слова его тонули в белом шуме помех.
Потом все звуки исчезли. Наступила тишина. Звенящая, осязаемая тишина. Дежурный продолжал шевелить губами, не издавая ни звука, один из безов, сопровождавших Стаса от платформы, вдруг встал со стула, подошел к Василию, сгреб того за волосы и запрокинул голову. Горло цыгана напряглось, вздулись жилы.
– Он пытался тебя обокрасть? – спросил без равнодушным голосом. – Сволочь цыганская…
В руке беза вдруг оказался нож. Взмах, блеснуло лезвие, клинок чуть коснулся горла, но напряженная кожа лопнула, раскрываясь, алые капли полетели во все стороны, одна из них пролетела сквозь Стаса…
Стас закрыл глаза, но картинка не пропала.
Без водил лезвием по горлу Василия медленно, без нажима. Кожа, гортань – хрустнул хрящ – рассеченная артерия выбросила к потолку фонтан крови, но без продолжал пилить. Нож уперся в позвоночник, раздался скрип, без усмехнулся, чуть повернул лезвие, направляя его между позвонками. Еще одно движение клинка, голова Василия запрокинулась назад, влажный хруст, глухой удар…
Голова упала на пол.
– …подтверждаете?
Стас вздрогнул и посмотрел на дежурного.
– Вы все это подтверждаете?
Василий, живой и невредимый, сидел на стуле, а без, только что убивший его, листал какой-то иллюстрированный журнал.
– По… подтверждаю, – с трудом разлепив губы, сказал Стас. – Пытался. Но я не могу разрешить вам доступ к данным в моей «балалайке»…
Перед глазами всплыли формулировки из Соглашения по Свободной Экономической Территории, Стас прочитал их вслух. Дежурный вздохнул и нахмурился.
– Мне нужны основания…
Без в углу комнаты встал со стула, положив журнал на сиденье, взмахнул рукой – свет лампы отразился от полированного металла клинка. Без шагнул к Василию, Стас обреченно подумал, что вот сейчас он снова будет убивать цыгана, но без прошел мимо Василия и остановился перед Стасом. Медленно отвел руку, замахиваясь ножом.
Он был настоящим, этот без. И нож в его руке был настоящим. Высокий крепкий двадцатипятилетний парень, чистый, холеный. От него пахло дорогим одеколоном. Сам, со своей зарплаты, он вряд ли мог купить такой, кто-то ему сделал подарок, подумал Стас. А нож…
Нож тоже оказался настоящим.
Лезвие с хрустом вошло в горло Стасу, обожгло гортань, пробило небо и вонзилось в мозг. Кровь потекла из раны по шее, затекла за ворот рубашки, побежала ручейками по груди и животу… Стас попытался что-то сказать, но вместо своих слов услышал бульканье и сипение.
Тело ослабло и сползло со стула на пол. Без выдернул нож из раны, вытер его о куртку Стаса.
Это не было компьютерной картинкой. Стас не просто видел и слышал все происходящее, он чувствовал боль, ощущал, как кровь выливается из его тела, а когда боль стала затихать, превращаясь в легкое жжение, понял, что это уходит жизнь… Его жизнь. Все завертелось вокруг Стаса, исказилось и смазалось, а воздух застыл комком в груди…
– …Мы не можем выполнить ваше требование, – сказал без.
– Вы должны задержать его… – Стас слушал свой голос, словно издалека, и даже испытывал удивление. Как он мог говорить мертвый? Ведь он мертвый?
– Мы можем задержать господина Петрова не более чем на сутки в нашем изоляторе. – Дежурный покосился на монитор системы наблюдения. – В изоляторе терминала. В центре его не примут без веских оснований. Но здесь…
– Хорошо, – кивнул Стас, осторожно прикасаясь пальцами к своему горлу. – Пусть он будет сутки здесь…
Дежурный вздохнул, повернул монитор экраном к Стасу.
– Вот, посмотрите. Сейчас на площади почти три десятка цыган. Пока – женщины и дети. Ты себе представляешь, что будет, когда они узнают, что задержан сын барона.
Несколько пестро одетых женщин разного возраста прогуливались перед зданием Транспортного Креста. Трое детей купались в фонтане. На мониторе все выглядело мирно и безопасно.
– Мне нужно знать, почему он пытался… – начал Стас, сбился и замолчал – дежурный достал из кобуры пистолет – такой же наукомовский «дыродел», как тот, что был у Стаса, и выстрелил.
Пуля ударила Стаса в лоб, швырнула на пол. Испуг, боль, холод…
– А мне придется вызывать усиление, – устало возразил дежурный. – Они через час-полтора перекроют движение, блокируют площадь и подходы к ней. А у меня – расписание. У меня через час – Европейский экспресс, еще через пятнадцать минут – Крымский, на север. А цыгане могут и на эстакаду полезть, были, знаешь ли, прецеденты…
Словно в подтверждение слов дежурного, над головой Стаса что-то прогрохотало.
– Еще и грузовой прошел с опережением, – пробормотал дежурный. – Ты либо прямо сейчас с ним что-то решай, либо отпускай…
Что-то запищало на пульте, замигал красный индикатор.
Дежурный выругался, хлопнул ладонью по пульту и наклонился к микрофону:
– Европейский-грузовой, авария. Повторяю – авария на эстакаде, опора тридцать восемь-четыре. Возможен сход…
Взрыв. Не близкий, но отчетливый рокочущий звук. Задребезжали стекла в комнате.
– Что? – спросил Стас.
– Ничего хорошего! – выкрикнул дежурный, оглянувшись на беза в углу. – Отведи его с цыганом в комнату отдыха, пусть думает.
Стены комнаты покрылись трещинами, потолок просел, посыпался какой-то мусор… Кусок пластибетонной плиты рухнул прямо на Стаса, но не ударил, а скользнул сквозь него.
Стас встал, подошел к Василию, взял его за волосы, как брал без в галлюцинации несколько минут назад… Только ножа у Стаса не было.
– Кто приказал тебе ломиться в мою «балалайку»?
Василий ухмыльнулся.
Стас замахнулся, но не ударил – дежурный потребовал, чтобы все очистили помещение, набежавший без схватил Василия за шиворот и выволок в коридор.
– Кто тебя послал? – Стас опрокинул цыгана на пол и надавил коленом на грудь. – Я ведь могу и «браслет» включить…
– Отпусти цыгана! – сказал Василий. – Отпусти!
«Отпусти!» – прогрохотало над головой. «Отпусти!» – ударило по ушам.
Стас вскрикнул и зажал уши.
– Ты меня отпусти, – тихонько прошептал Василий, но эта фраза взорвалась в голове Стаса, словно граната. – Отпусти…
Кожа цыгана почернела, щеки запали, глаза провалились вовнутрь черепа… Из оскаленного рта выползла сороконожка.
– Отпусти… Прошу, отпусти… – шептал покойник.
Стас расстегнул «браслет» на руке цыгана. Снял и отбросил в сторону.
– Я пойду? – спросил Василий.
– Иди…
– Да, пожалел, – повторил Стас. – А что?
Старик покачал головой:
– Ты стал консулом.
– И что? Ты не любишь консулов? Или коллекционируешь их «балалайки»?
– И тебя вызвали к одной даме в клинике Учкома?
– Ты и это знаешь?
– Конечно, они все знают, – сказал Геллер. – Это ты не удосужился выяснить, что из себя представляли местные цыгане, а я не поленился. Они работали на Учком. Ну и на себя, конечно. Головастики из Комплекса начиняли цыган разными смешными гаджетами, а те в уплату выполняли поручения головастиков. Найти нужного человека, незаметно провести экспресс-анализы. Датчики в кончиках пальцев, очень удобно. «А погадать тебе, милый?» – хватает гадалка человека за руку, и пока тот трепыхается или терпеливо ждет окончания гадания, данные о нем считываются и отправляются куда нужно. ДНК, группа крови, общее состояние организма… кстати, и для гадания хорошо. Можно рассказать бедняге о его здоровье и болезнях. Или впрыснуть чего-нибудь через контактный инъектор… Временный паралич, смерть, мгновенная или отсроченная, галлюциноген – большой выбор возможностей. Не так, дедуля?
– Так, – кивнул старик.
– И помогло это вам во время Катастрофы и перед ней? Правда, что шестьдесят тысяч ваших полегло?
– Нет, неправда. Нас никогда и не было так много…
– Как это – неправда? – не поверил Геллер. – Я ведь видел тела… И мне говорили…
– Три тысячи, – тихо сказал барон. – Я оставил на заклание три тысячи ромов. Они знали, на что идут.
– Хочешь сказать, что вы знали, когда все грянет? Знали, что скоро за вами придут?
– И то, что будет Катастрофа, мы тоже знали. Мы можем видеть будущее.
– Грузи это кому-нибудь другому! – фыркнул Геллер. – Через базу данных Учкома? Через Службу Безопасности?
– Наши женщины…
– Ваши женщины – воровки и мошенницы!
– Большинство – да, – кивнул барон. – Но еще остались те, кто помнит… Кто знает и может видеть будущее. Они сказали нам… Сказали…
Старик посмотрел на Стаса.
– Ты встретился с той женщиной.
Это был не вопрос, а утверждение.
– Да, встретился. И что?
– Тебя ничего не удивило?
– А что меня должно было удивить? То, что взбалмошная баба до сих пор купается в роскоши? Что ей до полного счастья не хватает только любовницы, которую она готова почти за любые деньги вернуть? Чему тут удивляться? Все – в порядке вещей. Так было и так будет.
– Это очень богатая женщина, – сказал барон. – Очень.
– И что это меняет?
– Она должна была сбросить в твою «балалайку» код доступа к ее счету. Ей так посоветовали…
– Та-ак… – протянул Геллер. – Значит, банальный грабеж… Вы получите «балалайку» Колоса… хотели получить «балалайку», выкачать деньги… Чушь какая! Ни хрена у вас бы не получилась, я знаю. Я учился на финансиста. Банковские операции и все такое… Всякий раз нужно получать подтверждение выплаты. Не получится…
– Она очень богатая женщина, – повторил старик. – Она так богата, что могла бы купить весь этот город еще до Катастрофы. И если бы она потребовала обналичить все свои деньги, то наша хилая банковская система – то, что от нее осталось, рухнула бы в один момент. Условия работы с крупными банками в СЭТ очень строгие. Никто из финансистов не предполагал, что грянет Катастрофа, посему в программах заложено блокирование всех операций в случае отказа от выполнения требований очень важных персон.