– В письме… – повторила я, судорожно обдумывая услышанное. В принципе, ничего удивительного в этом не было. Как-никак, Грэйсону и Джеймсону Тобиас Хоторн оставил одинаковые подсказки. Выходит, и Нэшу тоже – а возможно, и Ксандру.
– Но не волнуйся, – протянул нараспев Нэш. – Я пас. Я ведь уже говорил, что деньги мне не нужны.
– На кону вовсе не деньги, – твердо сказала Алиса. – Завещание…
– …неизменно, – закончил за нее Нэш. – Кажется, я уже пару раз это слышал.
Алиса сощурилась.
– Слушатель из тебя всегда был неважный.
– Слушать и соглашаться – разные вещи, Ли-Ли, – парировал он. Это милое прозвище вкупе с дружелюбной улыбкой и не менее ласковым тоном мгновенно наполнили комнату напряжением.
– Мне пора, – сообщила Алиса и с молниеносной скоростью повернулась ко мне. – Если вам что-нибудь понадобится…
– …звоните, – закончила я за нее, гадая, насколько заметно было, как поползли вверх от изумления мои брови, когда я услышала их разговор.
Алиса захлопнула за собой дверь с оглушительным треском.
– Может, расскажешь, куда это ты так спешишь? – переспросил Нэш, когда мы остались наедине.
– Джеймсон попросил встретиться с ним в солярии.
Нэш выразительно вскинул бровь.
– А ты вообще в курсе, где этот самый солярий находится?
Только тут я поняла, что нет.
– Честно говоря, я даже не знаю, что это такое – солярий.
– Солярии переоценены, – заверил меня Нэш, пожав плечами, и скользнул по мне оценивающим взглядом. – Солнышко, скажи, а как люди обычно справляют дни рождения?
Вопрос был неожиданным. В нем явно таился подвох, но я все равно решила ответить:
– Ну не знаю… едят торт?
– У нас было так: каждый год в дни рождения старик звал нас к себе в кабинет, – поведал Нэш, глядя куда-то вдаль. – И каждый раз произносил одни и те же слова: Вкладывай. Развивай. Создавай. Выдавал нам по десять тысяч долларов, чтобы мы могли во что-нибудь их вложить. Можешь себе представить восьмилетнего мальчишку, который изучает курс акций и выбирает, какие бы прикупить? – Нэш хохотнул. – Потом нам надо было выбрать талант или интерес, который мы будем «развивать» в течение года – иностранный язык, какое-нибудь хобби, вид искусства или спорта. Денег не жалели ни на что. Если ты выбирал игру на фортепиано, то на следующий же день в доме появлялся рояль, тут же начинались частные уроки, а уже через полгода ты попадал в закулисье Карнеги-холла, где получал наставления от величайших мэтров.
– Это восхитительно! – воскликнула я, припоминая награды, увиденные в кабинете Тобиаса Хоторна.
Но вот во взгляде Нэша не читалось и капли восхищения.
– А еще каждый год старик устраивал нам проверки, – продолжил он ожесточившимся голосом. – Давал задания, которые надо было выполнить к следующему дню рождения. Например, что-нибудь изобрести, найти решение какой-то серьезной проблемы, создать шедевр музейного уровня. Что-нибудь в этом духе.
Мне вспомнились книги комиксов, висевшие в рамках на стене в кабинете.
– Звучит не так уж и страшно.
– В самом деле, – задумчиво проговорил Нэш. – Ладно, пойдем. – Он кивнул на соседний коридор. – Покажу тебе дорогу в солярий.
Он зашагал вперед, и мне пришлось догонять его чуть ли не бегом.
– Тебе Джеймсон рассказывал о том, как старик каждую неделю заставлял нас разгадывать загадки? – спросил он по пути.
– Ага, – подтвердила я. – Было такое.
– Временами в начале этой игры старик выкладывал перед нами несколько предметов, – продолжал Нэш. – Рыболовный крючок, ценник, стеклянную балерину, нож, – припомнил он и тряхнул головой. – Для того чтобы найти правильный ответ, надо было использовать их все, иначе пеняй на себя. – Он улыбнулся, но взгляд так и остался серьезным. – У меня как у самого старшего было преимущество. А Джейми с Грэем сперва объединялись против меня, а под конец начинали соперничать уже друг с другом.
– Зачем ты мне все это рассказываешь? – спросила я. Нэш стал постепенно сбавлять шаг, казалось, еще немного – и он вовсе остановится. – Для чего мне это знать? – уточнила я, имея в виду и дни рождения, и подарки, и ожидания.
Ответил Нэш не сразу. Немного помолчав, он кивнул на соседний коридор.
– Тебе нужна последняя дверь справа. Солярий за ней.
– Спасибо, – сказала я и направилась к указанной двери. Но не успела я до нее добраться, как он проговорил мне вслед:
– Котик, тебе может показаться, что ты сама играешь в эту игру, но Джейми совсем иного мнения. – Голос у Нэша был мягкий, но смысл сказанных им слов хлестал, точно обух. – Никакие мы не нормальные. И местечко это безумное, а ты – никакой не игрок, девочка моя. Ты – стеклянная балерина – или нож.
Глава 38
Солярий представлял собой просторную комнату под стеклянным куполом и со стеклянными же стенами. Джеймсон стоял посередине в лучах света и смотрел в потолок. Как и в первую нашу встречу, он был голый по пояс. И как и тогда, от него разило спиртным.
Грэйсона видно не было.
– По какому случаю пьем? – поинтересовалась я, кивнув на бутылку бурбона, стоявшую неподалеку.
– Уэстбрук, Давенпорт, Винчестер, Блэквуд, – отчеканил Джеймсон. – Что же, по-твоему, все это значит, а, Наследница?
– Это все – фамилии, – осторожно заключила я. Потом осеклась, но через пару мгновений продолжила, подумав: а почему, черт возьми, и нет? – Фамилии ваших отцов?
– Скай отказывается с нами о них говорить, – ответил Джеймсон слегка севшим голосом. – С ее точки зрения, тут ситуация примерно как у Зевса и Афины. Она считает нас своими – и ничьими больше.
Я прикусила губу.
– А мне она рассказывала о четырех волшебных разговорах…
– С замечательными мужчинами, – закончил Джеймсон. – До того прекрасными, что она потом ни разу не соизволила с ними встретиться. Или хоть что-нибудь нам о них рассказать. – Его тон заметно ожесточился. – Она даже не удосужилась ни разу ответить на наши расспросы о средних именах, и именно поэтому, – он подхватил с пола бутылку бурбона и сделал глоток, – я сейчас и пью. – Джеймсон вернул бутылку на пол, закрыл глаза и еще немного постоял в лучах солнца, широко раскинув руки. Я снова заметила длинный шрам, тянущийся по его торсу.
Заметила, как вздымается и опадает грудь при каждом вздохе.
– Ну что, пошли? – спросил он, открыв глаза, и опустил руки.
– Куда? – уточнила я, остро – чуть ли не до боли – ощущая его присутствие.
– Ну же, Наследница, – проговорил Джеймсон, шагнув в мою сторону. – Не разочаровывай меня.
Я сглотнула ком, подступивший к горлу, и ответила на собственный вопрос:
– Мы пойдем к твоей маме.
Мы нырнули в шкаф, стоящий в холле. На этот раз я обвела внимательным взглядом панели на стене, при помощи которых можно было открыть и закрыть дверь. Пока мы с Джеймсоном пробирались сквозь толщу шуб к задней стенке шкафа, я надеялась, что мои глаза быстро привыкнут к темноте и я увижу, что Джеймсон предпримет дальше.
Он коснулся какого-то механизма. Или потянул? Как он выглядел – я так и не разобрала. А следом послышался лязг шестеренок, и черная стена шкафа отъехала в сторону. И если внутри, среди шуб, было довольно темно, то за пределами шкафа открылась и вовсе непроглядная тьма.
– Ступай за мной, Таинственная Незнакомка. И осторожнее – не ударься головой.
Джеймсон освещал себе дорогу фонариком телефона. Меня не оставляло чувство, что это все ради меня. В конце концов, он знает все изгибы и повороты этих тайных коридоров. Пять минут мы шли в полной тишине, а потом он остановился и заглянул в отверстие, напоминавшее глазок.
– Все чисто, – сообщил Джеймсон, не уточнив от чего. – Ты мне доверяешь?
Я стояла посреди тайного хода, освещенного фонариком телефона, до того близко к Джеймсону, что отчетливо ощущала исходившее от него тепло.
– Нет, конечно.
– Прекрасно. – Он взял меня за руку и притянул к себе. – Держись за меня.
Я обхватила его руками, и пол под нами пришел в движение. Стена перед глазами повернулась, и мы – вместе с ней, а меня прижало к Джеймсону. Джеймсону Винчестеру Хоторну. Когда все наконец замерло, я отпрянула от него.
Мы попали сюда по конкретной причине, и она не имела ровным счетом ничего общего с объятиями у стены.
До твоего появления у них все было не слава богу, да так и останется, когда ты уйдешь. Это напоминание эхом пронеслось у меня в голове, когда мы вышли в длинный коридор. Стены тут были украшены позолотой, а пол укрывал мягкий красный ковер. Джеймсон направился к двери в самом конце коридора. Поднял руку, чтобы постучать.
Но я его остановила.
– Это все можно сделать и без меня, – проговорила я. – Да и завещание посмотреть ты мог сам. Алисе велено было показать его тебе, если попросишь.
– Ты мне все же нужна, – сказал Джеймсон. Судя по его взгляду, по изгибу губ, он четко понимал, что делает. – Пока точно не знаю зачем, но это так.
В памяти зазвучало предостережение Нэша.
– Я – нож, – сглотнув, проговорила я. – Рыболовный крючок или стеклянная балерина, не суть.
Джеймсон почти удивился, услышав эти слова.
– Так ты говорила с кем-то из моих братьев? – переспросил он. – Вряд ли с Грэйсоном. – Он заглянул мне в глаза. – С Ксандром? – предположил Джеймсон, опустил взгляд на губы и снова его поднял. – С Нэшем, – уверенно заключил он.
– И что, он ошибся? – спросила я, вспомнив о ежегодной встрече внуков с Тобиасом Хоторном в дни рождения. О том, что от них вечно требовались достижения. Вечно требовались победы. – Разве я для тебя не просто инструмент, который лучше держать под рукой, пока не станет понятно, чем именно я могу тебе помочь решить эту загадку?
– Ты и есть загадка, Таинственная Незнакомка, – заверил меня Джеймсон. – Ты вправе сдаться, решив, что тебе проще жить в неведении – или можешь отыскать ответы, но вместе со мной.