– «Астон Мартин Валькирия», – сообщил он. – Гибридный гиперкар с максимальной скоростью свыше двухсот миль в час. А эти три, – он кивнул на соседние авто, – «Бугатти». Мне больше всего «Широн» нравится. Почти полторы тысячи лошадиных сил, да и на треке неплох.
– На треке? – повторила я. – На гоночном, что ли?
– Это все дедовы красотки, – пояснил Джеймсон. – Но теперь… – Он расплылся в неспешной улыбке. – Теперь они твои.
Улыбка эта была дьявольской. И опасной.
– Даже не думай, – отрезала я. – Мне запрещено покидать поместье без Орена. Да и за руль таких машин я в жизни не садилась!
– А я, по счастью, садился, – парировал Джеймсон, направившись к какому-то ящику на стене. В него была встроена головоломка, похожая на кубик Рубика, только серебристая, со странными фигурами, вырезанными на каждом из квадратиков. Он тут же начал крутить и передвигать квадратики, выстраивая из них какую-то последовательность. Ящик открылся. Джеймсон провел рукой по длинной веренице ключей и выбрал одну из связок.
– Скорость – вот что лучше всего помогает выбраться за пределы собственных мыслей – и за грань своего восприятия. – Он устремился к «Астон Мартин». – На скорости пары сотен миль в час многие загадки обретают решение.
– А тут хватит места для двоих? – спросила я.
– Вот это вопросы, Наследница, – проворчал Джеймсон. – Я уж думал, никогда не дождусь.
Джеймсон заехал на небольшую площадку, замаскированную под пол, и мы, точно на лифте, опустились на подземный этаж Дома. А потом с молниеносной скоростью понеслись по какому-то туннелю, и не успела я глазом моргнуть, как мы уже выехали на улицу через черный ход, о существовании которого я даже не подозревала.
Джеймсон не бил по газам. И не сводил глаз с дороги. А просто молчаливо вел машину. А я сидела рядом с ним, и каждая клеточка моего тела полнилась тревожными предчувствиями.
Все-таки это была очень плохая идея.
Видимо, он предупредил персонал о нашем визите, потому что когда мы подъехали к треку, на нем уже все было готово.
– Чисто теоретически «Мартин» – не гоночный автомобиль, – сообщил мне Джеймсон. – Когда дед его приобрел, его даже в продаже еще не было.
А мне «чисто теоретически» не стоило покидать поместье. И машину мы взяли зря. Да и на трек приехали напрасно. Неправильно это все.
Но когда машина разогналась до полутора сотен миль в час, я перестала думать о правильном.
Адреналин. Эйфория. Страх. Для всего остального в голове попросту не осталось места. Скорость – вот единственное, что имело значение.
И парень, сидевший рядом со мной.
Мне совсем не хотелось, чтобы он жал на тормоза. Чтобы автомобиль остановился. Впервые с оглашения завещания я вдруг ощутила свободу. Никаких вопросов. Никаких подозрений. Никто не пялится на меня и не отводит глаз. Есть только здесь и сейчас.
Есть только Джеймсон Винчестер Хоторн и я.
Глава 41
В конце концов машина затормозила. А реальность накрыла нас беспощадной волной. Перед гиперкаром остановился Орен с целой командой своих подчиненных. Ой-ой-ой.
– Нам с вами придется переброситься парой слов, – заявил глава службы безопасности, глядя на Джеймсона, не успели мы и из машины выйти.
– Я уже взрослая девочка, – заметила я, обведя взглядом спутников Орена. – Если уж хотите кому устроить взбучку, устройте ее мне.
Но скандала не последовало. Орен самолично проводил меня в комнату и сообщил, что утром нас с ним ждет «разговор». При этом тон у него был такой, что я всерьез засомневалась, что останусь после этого разговора целой и невредимой.
В ту ночь я почти не спала. В голове то и дело вспыхивали электрические импульсы, и унять их было попросту невозможно. Я по-прежнему не понимала, зачем было выделять в Красном Завещании именно средние имена внуков и по какому принципу Тобиас Хоторн назвал их именно так: с намеком ли на их отцов – или совсем по другой причине?
Но наверняка я знала одно: Скай совершенно права. Джеймсон – из тех, кто жаждет. Как и я сама. Но в голове тут же зазвучали слова его матери о том, что сама я никакой роли для него не играю, что я вовсе не Эмили.
Когда мне все же удалось уснуть, мне приснилась девушка.
Смутная тень, силуэт, призрак, королева. Я изо всех сил бежала по коридорам, надеясь ее нагнать, но тщетно.
Телефон зазвонил еще затемно. Сонная, в самом что ни на есть мрачном настроении я схватила его, всерьез подумывая швырнуть в ближайшее окно, но тут обратила внимание на имя, высветившееся на экране.
– Макс, на часах полшестого!
– А у меня – полчетвертого, – парировала она. – Где ты взяла такую машину? – В голосе подруги не было и капли сонливости.
– В комнате, полной машин, – извиняющимся тоном ответила я, и тут туман в голове слегка рассеялся, и я наконец уловила подтекст вопроса. – А откуда ты узнала про машину?
– Увидела на фото, сделанном с вертолета, – ответила Макс. – То есть как это «в комнате, полной машин»? Она вообще какого размера, комната эта?
– Нашла о чем спрашивать, – с недовольным стоном сказала я и перевернулась на другой бок. Ну разумеется, папарацци засекли меня с Джеймсоном. Даже знать не хочется, какие сплетни теперь появятся на страницах желтых газет.
– Еще один не менее важный вопрос, – продолжала Макс. – У тебя и впрямь жаркий роман с Джеймсоном Хоторном? Может, мне уже начать готовиться к весенней свадьбе?
– Нет! – Я села в постели. – Ты все не так поняла.
– Ну кому ты тут сказки рассказываешь, стеганый бегемот.
– Мне с этими людьми жить, – напомнила я Макс, – причем целый год! А у них и без того уже порядочно причин меня ненавидеть! – Когда эти слова сорвались с моих губ, я не думала о Скай, Заре, Ксандре или Нэше. Я думала о Грэйсоне. Об этом серебристоглазом любителе угроз и строгих костюмов. – Так что интрижки с Джеймсоном мне ни к чему, они бы только масла в огонь подлили.
– Ну так и что же, красивый пожар получился бы, – проворчала Макс.
Вот уж кто явно решил сбить меня с пути истинного.
– Ну не могу я, – возразила я. – К тому же… Была тут одна девушка… – Мне вспомнился мой сон, и я вдруг задумалась, а брал ли Джеймсон Эмили с собой кататься на трек, разгадывала ли она загадки Тобиаса Хоторна. – Она погибла.
– Трескучий случай, погоди-ка. То есть как это – погибла? Как так вышло?
– Не знаю.
– В смысле?!
Я поплотнее закуталась в одеяло.
– Ее звали Эмили. Ты вообще представляешь, сколько в мире людей носят такое же имя?
– И что, он по ней по-прежнему сохнет? – поинтересовалась Макс. Она явно имела в виду Джеймсона, но я тут же мысленно вернулась в тот миг, когда произнесла имя Эмили в разговоре с Грэйсоном. Его это ранило. Да что там, уничтожило.
В дверь постучали.
– Макс, мне пора бежать.
Орен больше часа подробно рассказывал, какие именно инструкции по безопасности я обязана соблюдать. А в конце сообщил, что с удовольствием будет повторять инструктаж каждое утро на рассвете, пока я его не усвою.
– Все понятно, – заверила я его. – Я буду стараться.
– Слабо верится, – ответил он, с укором посмотрев на меня. – Но я за этим прослежу.
Второй день в частной школе, пришедшийся на начало рабочей недели, прошел примерно так же, как и первый. Все вокруг подчеркнуто старались меня не замечать. Джеймсон тоже меня избегал. А я избегала Тею. Я все гадала, какие же сплетни поползут о нас, если нас с Джеймсоном застанут вместе, гадала, перешептывались ли ученики по углам, когда Эмили умерла.
Гадала, как она погибла.
Ты – никакой не игрок. В мысли вновь и вновь возвращалось предупреждение Нэша – так было всякий раз, когда я замечала в коридоре силуэт Джеймсона. Ты – стеклянная балерина – или нож.
– Слышал, тебе тут недавно прокатиться с ветерком захотелось, – насмешливо подколол меня Ксандр неподалеку от лаборатории при кабинете физики. Он явно был в прекрасном настроении. – Боже, храни папарацци! Я ведь ничего не напутал? А еще я слышал, что у тебя состоялся какой-то очень интересный разговор с моей матушкой.
Сложно было сказать, сочувствует он мне – или просто пытается выманить информацию.
– Твоя мама – человек своеобразный, – сказала я.
– О да, характер у Скай не из легких, – согласился Ксандр и многозначительно кивнул. – Но она научила меня читать карты Таро и увлажнять кутикулы, так что разве я вправе жаловаться?
Вовсе не Скай постоянно подстегивала его и братьев, нагружала обязанностями и сложными задачками, требовала невозможного. Не она сделала их волшебными.
– Всем твоим братьям дедушка написал одно и то же письмо, – сказала я, внимательно наблюдая за реакцией Ксандра.
– В самом деле?
Я слегка сощурилась.
– И тебе тоже, я это точно знаю.
– Может, и так, – беззаботно откликнулся он. – Но чисто гипотетически – если и так, если бы и я включился в эту игру и, чисто теоретически, рассчитывал бы на победу… – Он пожал плечами. – Я бы пошел своим путем.
– Усеянным роботами и сконами? – уточнила я.
– Ну а как иначе! – Ксандр усмехнулся и толкнул меня плечом в сторону лаборатории. Как и все в школе Кантри-Дэй, выглядела она на миллион долларов – в переносном, разумеется, смысле. На самом же деле она наверняка стоила больше. Вдоль стен стояли фигурные столы для лабораторных работ. С трех сторон комнату окружали стеклянные окна от пола до потолка, а стена была только одна. Окна были испещрены вычислениями, выведенными разными цветами и почерком, точно бумага давно вышла из моды. Каждый стол был оборудован большим монитором и интерактивной доской. А про размеры микроскопов я и вообще молчу.
Чувство было такое, будто лаборатория эта принадлежит NASA.
Свободных мест оказалось всего два. Одно – рядом с Теей. Второе – на другом конце комнаты, рядом с девушкой, которую я уже видела в архиве. Ее темно-рыжие волосы были собраны в свободный хвост на затылке. Волосы у нее были огненные, а кожа – бледная, точно бумага, и этот контраст приковывал взгляд. Глаз она не поднимала.