– Грэйсон тоже его нашел, – уточнила я.
Джеймсон помрачнел.
– Ты была права. То дерево в Блэквуде к делу отношения не имеет. Подсказки – в цифрах. Восемь. Один. Один. Нам надо отыскать еще одну.
– Нет никаких «нас», – возразила я. – Ты меня вообще воспринимаешь как живого человека, а, Джеймсон? Или я для тебя просто инструмент?
– Возможно, я это все заслужил, – сказал он, не отводя от меня взгляда еще пару мгновений, а потом снова воззрился на картину. – Старик любил повторять, что хватка у меня бульдожья, вот только я могу сосредоточиться лишь на чем-то одном.
Интересно, что он имел в виду под этим «на чем-то одном» – игру или ее.
– С меня хватит, Джеймсон, – сказала я, и эхо моих слов разнеслось по белой комнате. – Все кончено. С тобой. Со всей этой историей. – Я повернулась, чтобы уйти.
– Мне плевать, что у тебя такая же прическа, как у Эмили, – произнес Джеймсон. Он явно знал, что сказать, чтобы меня остановить. – Мне плевать, – повторил он, – потому что плевать на саму Эмили. – Он судорожно выдохнул. – В тот вечер мы с ней расстались. Я устал от этих ее игр. Сказал, что с меня довольно, а через несколько часов она умерла.
Я обернулась, и его зеленые глаза с красноватой сеткой потрескавшихся сосудов уставились на меня.
– Мне очень жаль, – сказала я, задумавшись о том, сколько раз он прокручивал в голове их последний разговор.
– Пойдем со мной в Блэквуд, – взмолился Джеймсон. Он был прав. Хватка у него и впрямь была как у бульдога – ничем не отвлечь. – Целовать меня необязательно. Да и любить тоже. Главное, Наследница, – не заставляй меня идти в одиночку.
В его голосе слышались надрыв и горечь, которых я еще никогда у него не замечала. Целовать меня необязательно. Прозвучало это так, будто на самом деле он этого хотел.
– Надеюсь, я не помешаю?
Мы с Джеймсоном одновременно повернулись к двери. Неподалеку от нас стоял Грэйсон, и я вдруг осознала, что пока он шел от двери к этой точке, всю меня ему видно не было – только косу.
Братья уставились друг на друга.
– Если тебе вдруг захочется меня отыскать, ты знаешь, куда я пойду, Наследница, – сказал Джеймсон.
Он скользнул мимо брата, устремившись к двери. Грэйсон проводил его долгим взглядом, а потом посмотрел на меня.
– Что он сказал, когда вас увидел?
Когда увидел мои волосы. Я сглотнула.
– Сказал, что расстался с Эмили в тот самый вечер, когда ее не стало.
Тишина.
Я подняла взгляд на Грэйсона.
Он стоял, закрыв глаза, а все его мышцы до единой были напряжены.
– А Джеймсон сказал вам, что это я ее убил?
Глава 76
Грэйсон ушел, а я еще минут пятнадцать стояла в галерее и в полном одиночестве разглядывала «Четырех братьев» Сезанна, пока Алиса не прислала за мной «гонца».
– Согласен, – заявил Ксандр, хотя, учитывая мое молчание, соглашаться было не с чем. – Вечеринка получилась так себе. Ну кто в здравом уме согласится променять сконы на светских львов, правда же?
Мне сейчас было откровенно не до его кондитерских острот. Джеймсон сказал, что порвал с Эмили. Грэйсон признался, что это он ее убил. Тея использовала меня, чтобы покарать их обоих.
– Все, я уезжаю, – заявила я Ксандру.
– Пока нельзя, – парировал он.
– Почему это? – спросила я, смерив его взглядом.
– Потому что только что начались танцы, – пояснил он, поигрывая одинокой бровью. – А ты же хочешь, чтобы журналистам было что посмаковать, так ведь?
Один танец. Вот чем я порадую Алису – и фотографов, а потом уеду отсюда, только меня и видели.
– Представь, что я – самый восхитительный парень, каких ты только встречала в жизни, – посоветовал Ксандр по пути на танцпол, где нам предстояло станцевать вальс. Он взял меня за руку, а вторую опустил мне на спину. – Я тебе помогу. Каждый год, начиная с того, когда мне стукнуло семь, и заканчивая двенадцатилетием, дедушка дарил мне деньги, которые надо было во что-то вложить. Я все тратил на криптовалюту, а все потому что я гений – а вовсе не из-за того, что слово «криптовалюта» прикольно звучит, – сообщил он и закружил меня. – Но я все продал, еще когда дедушка был жив, – примерно за сто миллионов долларов.
Я уставилась на него.
– Мне это послышалось?
– Вот видишь, я же говорил, что я восхитительный, – парировал Ксандр. Вальсировал он уверенно, но взгляд почему-то опустил. – Даже братья этого не знают.
– А они свои деньги во что вкладывали? – спросила я. Все это время мне казалось, что братья Хоторн остались ни с чем. Да, Нэш рассказывал мне об этой традиции, заведенной Тобиасом Хоторном, – дарить внукам деньги на день рождения, но каковы были эти инвестиции, я не задумывалась.
– Понятия не имею, – небрежно бросил Ксандр. – Нам запрещено было это обсуждать.
Мы все кружили по танцполу; то тут, то там раздавались щелчки фотокамер. Ксандр был так близко, что наши лица почти соприкасались.
– Журналисты решат, что мы встречаемся, – заметила я. Голова у меня кружилась от услышанных откровений.
– Ну раз уж такое дело, – с лукавой усмешкой отозвался он, – пора признаться, что я мастерски строю иллюзию отношений.
– Это с кем же у тебя такое было?
Ксандр посмотрел поверх меня, на Тею.
– Я – машина Руба Голдберга в человеческом обличье, – проговорил он. – Выполняю простейшие задачи мудреными путями. – Он немного помолчал, а потом продолжил: – Это Эмили настояла на том, чтобы мы с Теей начали встречаться. Эм была, скажем так, упрямой. Она не знала, что у Теи уже кое-кто есть.
– И вы договорились о том, что будете играть на публику? – спросила я, не веря своим ушам.
– Повторяю: я – машина Руба Голдберга в человеческом обличье, – смягчившимся голосом проговорил он. – К тому же все это затевалось не ради Теи.
А ради кого же? На то, чтобы сложить воедино все факты, мне понадобилось время. Ксандр упоминал про «иллюзию отношений» дважды: первый раз – когда говорил о Тее, а второй – когда я спросила его о Ребекке.
– Тея и Ребекка встречались, – уточнила я.
– Это была любовь на века, – подтвердил Ксандр. Недаром Тея называла Ребекку «безумно красивой». – Лучшая подруга и младшая сестра. Что мне было делать? Они боялись, что Эмили их не поймет. С дорогими людьми она вела себя как собственница, а я знал, как тяжело Ребекке идти против ее воли. А тут Бекс впервые захотелось, чтобы у нее была своя жизнь.
Я невольно задумалась, а не питал ли к ней теплых чувств сам Ксандр – может, его согласие делать вид, будто они с Теей пара, – это такой мудреный, в духе машин Руба Голдберга, способ признаться в этом?
– И что, Тея с Ребеккой оказались правы? – уточнила я. – Эмили так и не смогла их понять?
– Это еще мягко сказано, – заметил Ксандр и немного помолчал. – Эм узнала о них в ту самую ночь. И увидела в этом предательство.
В ту самую ночь, когда ее не стало.
Музыка стихла, а Ксандр выпустил мою руку, но так и не убрал ладони с моей талии.
– Улыбайся журналистам, – тихо велел он. – Подари им сенсацию. Смотри мне в глаза. Тони в океане моего обаяния. Думай о своих любимых булочках.
Я не смогла сдержать улыбки. Ксандр Хоторн увел меня с танцпола, к Алисе.
– Теперь можете ехать, – сказала она, явно очень мной довольная. – Если хотите.
Ну наконец-то.
– А ты поедешь? – спросила я Ксандра.
Казалось, мое предложение немало его удивило.
– Не могу, – проговорил он и немного помолчал. – Я раскрыл тайну Блэквуда, – сообщил он, тут же сполна завладев моим вниманием. – И мог бы победить во всей этой игре. – Он опустил взгляд на свои модные туфли. – Но Джеймсону с Грэйсоном победа нужна сильнее. Поезжай в Дом Хоторнов. Там тебя будет ждать вертолет. Попроси пилота полетать с тобой над Блэквудом.
Вертолет?
– Будешь первой, а они подтянутся, – продолжил Ксандр.
Они – это, видимо, его братья.
– Я думала, ты и сам хочешь победы, – сказала я.
Он сглотнул ком, подступивший к горлу.
– Все так.
Глава 77
Когда Ксандр сказал про вертолет, я не до конца ему поверила, но оказалось, что он не слукавил. На лужайке перед домом и впрямь стояло это чудо техники, готовое в любую секунду заработать лопастями и взмыть в воздух. Орен пустил меня на борт только после тщательной проверки кабины. Но даже тогда он настоял на том, что лично сядет в кресло пилота. Я забралась в задний отсек и столкнулась там с Джеймсоном.
– Вертолет заказывали? – поинтересовался он, точно не было на свете ничего обыденнее.
Я села в кресло рядом с ним и пристегнулась.
– Удивительно, что ты решил подождать, а не лететь сразу же.
– Я же уже говорил, Наследница, – криво усмехнувшись, напомнил он. – Я не хочу совершать такие путешествия в одиночку.
На краткий миг мне показалось, что мы снова сидим в салоне машины и несемся по гоночному треку к финишной прямой, но тут за окном вертолета мелькнуло что-то черное.
Смокинг. Грэйсон с непроницаемым выражением лица поднялся на борт.
А Джеймсон сказал вам, что это я ее убил? Эхо этого вопроса по-прежнему стояло в ушах, не давая покоя разуму. Джеймсон, будто бы почувствовав это, вскинул голову.
– А ты тут что забыл? – спросил он брата.
Ксандр пообещал, что я буду первой, а оба брата за мной «подтянутся». Вот только про Джеймсона этого было сказать нельзя, подумала я, и нервы натянулись, точно струны. Он первым добрался до вертолета.
– Можно присесть? – спросил Грэйсон, кивнув на пустое кресло. Я чувствовала на себе пристальный взгляд Джеймсона, чувствовала, что он хочет, чтобы я сказала «нет».
Но я кивнула.
Грэйсон сел позади меня. Орен удостоверился, что все пристегнулись, и запустил двигатель. Пропеллер завертелся. Всего за минуту шум лопастей сделался почти невыносимым. Мы взмыли в воздух, а сердце тревожно заколотилось у меня в горле.