— Я бы не назвала это...
— Нет, — сказал Холден. — Просто нет.
— Я не могу это вот так оставить. Если не хочешь помочь...
— Я не сказал, что не хочу помочь. Я сказал, что не собираюсь беседовать с куском враждебной чужеродной слизи в надежде, что она начнет травить старые полицейские байки. Лучше ее не трогать. Оставить в покое.
Лицо Моники выражало бесхитростную заинтересованность. Холден не увидел бы в ее взгляде ни раздражения, ни разочарования, если бы не знал, чего искать.
— А что тогда? — спросила она.
— Знаешь старую шутку про топот копыт?
— Вроде нет.
— Это долгая история, но суть в том, что если ты слышишь вдалеке топот копыт, то это скорее всего лошади, а не зебры. А ты слышишь топот копыт и сразу предполагаешь, что это единороги.
— Так что ты хочешь сказать?
— Я хочу сказать — давай посмотрим, может, найдем лошадей или зебр, а потом уж устроим охоту на единорога.
Новая интригующая загадка не означала, что у Холдена больше нет каждодневной работы, но по крайней мере, теперь он мог думать о чем-то еще, кроме отсутствующей Наоми. И Амосе. И Алексе. Но в основном о Наоми. Когда он ползал по вскрытой обшивке на боку «Росинанта» с плазменным фонариком в руке в поисках трещин, то размышлял о том, куда могли деваться пропавшие корабли. Моника права — их число слишком высоко, чтобы это объяснялось случайным сбоем системы. Была и куча других возможностей, даже не считая ее теории единорога-протомолекулы. Но с тех пор как Холден начал проводить время с детективом Миллером, он перестал верить в совпадения. А кроме того, радикальная фракция АВП продолжала нападения на территории внутренних планет, к примеру Каллисто. Или даже на Землю.
Радикальная фракция АВП яростно возражала против колонизации. А теперь нагруженные припасами корабли колонистов исчезали без следа. А кроме того, станция Медина, бывший Бегемот, бывшая Наву и центральное место для путешествий через врата, полностью находилась под контролем АВП. И это складывалось в определенную картину, пусть даже и не было явных доказательств.
В этом сценарии пиратские экипажи АВП брали на абордаж корабли колонистов, забирали припасы, а людей... отправляли в открытый космос? Гнусность, если бы это оказалось правдой, но всё же люди поступали друг с другом и похуже. Но в этом случае оставались корабли. Пираты забирали корабли, а потом должны были как-то заставить их исчезнуть. То есть изменяли коды маячков. И тот факт, что «Росинант» больше не был «Тахи», служил доказательством наличия у АВП таких возможностей.
— Сакаи, — произнес Холден, настраивая радиочастоту на закрытый канал с главным инженером. — Эй, ты где там?
— Проблемы? — отозвался он таким тоном, будто рассчитывал, что у Холдена есть проблемы.
Холден научился на это не обижаться. Нетерпеливость была агрегатным состоянием Сакаи.
— Скорее загадка.
— Ненавижу загадки, — сказал Сакаи.
— Предположим, ты пытаешься разобраться, не стянул ли кто-то несколько кораблей, изменив коды маячков. Как бы ты нашел эти корабли?
Инженер пару секунд задумчиво пыхтел.
— Не ищи пропавшие корабли, — ответил он. — Ищи новые, появившиеся незнамо откуда.
— Да, отлично, — сказал Холден. — Совершенно точно. Спасибо.
Он остановился у неровного сварного шва между внутренним корпусом и ребром жесткости и стал его подправлять сварным аппаратом. Передний щиток шлема потемнел, и мир превратился в темноту с единственным голубым огоньком. Во время работы он думал, как можно отследить волшебным образом появляющиеся новые корабли. Открытый реестр космических кораблей — неплохая стартовая точка, но если копаться в нем вручную, то можно утонуть. Если бы здесь была Наоми, она бы уж точно минут за десять состряпала программу на ручном терминале, чтобы найти нужное. Увы, Холден не обладал такими же навыками программирования, но у Фреда куча программистов на зарплате, и если...
— Зачем? — вдруг спросил Сакаи. Прошло так много времени, что Холден не сразу понял, о чем он.
— Что зачем? Зачем мне знать, как найти потерянные корабли?
— Ага.
— Знакомая журналистка расследует исчезновение кораблей. Я обещал помочь. И вот, пытаюсь сообразить, как это сделать.
— Стюарт, — сказал Сакаи. Наполовину вопрос, наполовину утверждение — Я слышал, она на станции.
— Да, старушка Моника. Если честно, я считаю, что она гоняется за единорогами, но сказал, что помогу. Мне надо заняться чем-то, а не скучать и жалеть себя.
— Угу, — сказал Сакаи и после долгой паузы добавил: — Значит, вся эта хрень показалась тебе недостаточно странной, чтобы поверить в единорогов?
На домашней консоли мигал огонек видеосообщения. Холден изо всех сил старался не надеяться, что оно от Наоми, и все равно страшно разочаровался, когда на экране появилась круглая физиономия Алекса.
«Привет, босс. Насчет того, как я встречаюсь с бывшей женой и мы со слезами падаем друг другу в объятия. Дурацкая была идея. Надо было подумать получше. Но я планирую повидать Бобби, прежде чем отчалю, так что не все так плохо. Как там наш красавец? Будет сверкать к моему возвращению? Выйду на связь, когда смогу. Отбой».
Холден едва не потребовал отчета о том, как все прошло с бывшей женой, но голос Наоми, живущий теперь в его голове, велел не совать нос не в свое дело, и он сказал только:
— Спасибо, что позвонил. Передай Бобби привет. «Роси» еще далеко до готовности, так что не торопись.
Он посидел с минуту, пытаясь придумать, что еще сказать, потом вырезал пустой конец сообщения и отправил его. Странно, как могут люди столько значить для тебя, и при этом тебе нечего им сказать, когда они не рядом. В обычных обстоятельствах они с Алексом поболтали бы о корабле, об остальных двух членах команды, о работе. А теперь, когда все разбежались, а «Роси» в сухом доке, мало что можно было сказать, не вторгаясь в личную жизнь. Эти мысли показались Холдену началом темного пути к печальному одиночеству, так что он решил лучше заняться расследованием.
Не хватало только шляпы, как у Миллера.
— Так скоро вернулся? — сказал Фред, когда один из его подчиненных впустил Холдена в кабинет. — Я знаю, что у меня хороший кофе, но...
Холден взял стул и вытянул ноги, пока Фред копошился у кофеварки.
— Моника Стюарт на Тихо.
— Ну да. Думаешь, кто-то может прилететь сюда так, чтобы я об этом не знал?
— Нет, — согласился Холден. — Но знаешь ли ты, зачем она здесь?
Кофеварка зашипела, и кабинет наполнился крепким, горьким ароматом. Пока готовился кофе, Фред склонился над столом, выстукивая по экрану терминала.
— Что-то там насчет пропавших кораблей, правильно? Так говорит наша разведка.
— Твои люди занимались этим вопросом?
– Честно? Нет. Я что-то слышал об этом, но мы тут совсем закопались. Каждый первый корабль с функционирующим эпштейном направляется к вратам, и мы только и успеваем следить, чтобы они не налетели друг на друга, проходя через кольца. Большинство из них отправляется в неисследованные системы, где нет других кораблей и станций. Несколько не вышли на связь, но это вроде как нормально.
Холден благодарно кивнул, принимая из рук Фреда дымящуюся чашку, и сделал глоток. Сваренный стариком кофе не разочаровал.
— Ну, я понял, — сказал он после второго глотка. — И считаю её теорию довольно-таки неправдоподобной, но она вполне может получить публичное признание, если мы первыми не отыщем лучший ответ.
— У нее уже есть теория?
— Она считает, что это протомолекула. Роботы и все механизмы, пробудившиеся на Илосе, это одна из ее опорных точек.
— Ты же говорил, это несерьёзно. — Фред хмурился над своей чашкой кофе. Когда он снова заговорил, слова вырывались, поднимая перед ним пар, как шёпот сквозь дыхание дракона.
— Вернулся Миллер?
— Нет, не вернулся. Насколько мне известно, во Вселенной нет активной культуры протомолекулы, но...
— Но у меня есть неактивная, которую ты мне дал.
— И Моника откуда-то об этом знает.
Фред только сильнее нахмурился.
— У меня где-то утечка.
— Именно так, но меня волнует не это.
Фред вопросительно выгнул брови.
— Моника, — продолжил Холден, — решила, что мы должны вынуть эту дрянь и использовать вместо доски Уиджи, чтобы вызвать дух Миллера.
— Что за чушь, — сказал Фред.
— Правда? Вот и я подумал, что мы должны испробовать все возможные варианты, прежде чем начать ковыряться с инопланетными вирусами.
— Полагаю, всё когда-нибудь бывает в первый раз, — сказал Фред с едва уловимым сарказмом. — У тебя есть другие теории?
— Да, но тебе они не понравятся.
— Если для этой операции требуется анестезия, у меня есть бурбон.
— Может, дойдёт и до этого, – ответил Холден и допил кофе, чтобы выиграть время.
Как бы ни постарел Фред за последние пять лет, Холден все ещё его побаивался. Непросто было заговорить о том, что может оскорбить Фреда.
— Еще? — спросил Фред, показав на пустую чашку. Холден помотал головой.
— Итак, имеется радикальная экстремистская фракция АВП, о которой ты мне рассказывал, — начал Холден.
— Я не думаю...
— Было уже две открытых атаки, на территории, подконтрольной Марсу, и на самой Земле.
— Обе провалились.
— Возможно, — ответил Холден. — Если исходить из того, что нам известны их цели, а это неверное предположение. Может, взорвать кусок марсианской верфи и заставить флот ООН обстрелять древний грузовой корабль для них уже выигрыш.
— Ладно, — неохотно кивнул Фред, — ты прав.
— Есть еще одно. Безусловно, радикалы считают, что Земля и Марс бросят их, как только колонизируют новые миры, но это означает, что сами колонисты — тоже часть проблемы.
— Согласен.
— И что, если радикальное крыло АВП решило, что в добавок к подрыву всякого дерьма на внутренних планетах они могут передать послание, захватив парочку кораблей колонистов?