Ну ладно. Тогда, значит, Амос. Что сделал бы Амос?
Она глубоко вздохнула, пытаясь выпустить пар. Отбросила со лба волосы и подняла взгляд на Кина. Улыбнулась, выбирая слова.
— Знаешь, Кин, это только один взгляд на мир. Согласен?
Кин недоуменно моргал. Он ждал чего угодно, только не этого. Наоми проверила последнюю батарею в коробке, вернула на место и захлопнула ящик. Кин продолжал смотреть на неё, чуть склонив голову влево. Как будто в чём-то подозревал.
И ладно.
Наоми кивнула в сторону открытого ящика у него под ногами.
— Проверишь эти? Или помочь?
К ужину нападения, похоже, прекратились, но лента по-прежнему полнилась новостями. Наоми сидела за общим столом, как и все остальные, и это казалось таким знакомым. Справа от неё устроился Кин, а слева — молодая незнакомая женщина. На тарелке лежала куча жареных грибов в остром соусе — Рокку любил так готовить. Она ела одной рукой, как и все, и думала, что сейчас ничем не отличается от остальных в этой комнате.
Экран был настроен на новости со станции Тихо. Наоми смотрела, стараясь не поддаваться чувствам. Когда появилась Моника Стюарт, она ощутила шок и необъяснимый страх. После ничего не говорящего вступления женщина на экране обратилась к неподвижно сидевшему напротив неё Фреду Джонсону. Он выглядел старым, уставшим. Наоми не смотрела на Фреда и почти не слушала, о чём они говорят. Она всматривалась в экран — может, и Джим там. Однако остальные за столом перебивали и обменивались замечаниями. Наоми выхватывала обрывки.
«Вы полагаете, что являлись главной мишенью этого нападения?»
«По всей видимости, именно так».
— Чёртов лжец, — выкрикнул кто-то из-за стола, и остальные одобрительно заревели. Включая Кина.
Фред двигался осторожно, а камера фиксировалась на его лице. Похоже, он ранен и старается это скрыть. Когда-то Наоми слышала, что на Земле птицы изо всех сил пытаются скрыть свою болезнь. Видимая слабость — это как приглашение напасть. Такое сравнение делало Фреда Джонсона уязвимым. А может, теперь всё сделалось уязвимым?
«Нападавшие взяты под стражу, и мы рассчитываем, что в ближайшее время выяснится, кто за ними стоит».
Что-то здесь не так. Зная Марко — странно, что он не сделал об этом заявление для прессы. Разве он притащил её сюда не для того, чтобы хвастаться?
Или всё-таки нет? Они ведь ждали, что Наоми явится с «Росинантом», и были разочарованы, когда вышло не так. Может, на самом деле они хотели захватить корабль? Или Джима? Наоми с ужасом представляла, что случилось бы, если бы она прилетела не одна.
Тем временем Моника Стюарт закончила задавать вопросы полковнику Фреду Джонсону, голосу АВП и директору станции Тихо, и обратилась к капитану Джеймсу Холдену — словно его вызвали мысли Наоми.
Она затаила дыхание.
«Как я понимаю, вы работали телохранителем полковника Джонсона», — начала Моника.
«Да, это верно, — с лёгкой гримасой ответил Джим. Видимо, не считал эту работу хорошей. — Вообще-то в этом не было необходимости. Людей, проникших в службу безопасности, оказалось абсолютное меньшинство. Они даже не представляли реальной опасности для полковника».
Холден лгал. Наоми оттолкнула свою миску с едой.
«Правда ли, что у нападавших была и другая цель? Некоторые утверждают, что атака могла стать прикрытием некой кражи?»
В глазах Джима вспыхнуло раздражение, и Наоми подумала — заметил ли это кто-то ещё. Похоже, Моника подталкивала его на территорию, о которой они не договаривались. Или даже договаривались её избегать.
«Мне не докладывали об этом, — ответил Джим. — Насколько я знаю, за исключением некоторого ущерба, нанесённого станции, нападение потерпело полную неудачу».
Ещё одна ложь.
— Переключите канал! — выкрикнул кто-то.
Одобрительно загудели голоса. Слышались оскорбления в адрес Джима. Кин бросил быстрый взгляд на Наоми, а она снова вернулась к еде. Горячий соус обжигал губы, но она этого не замечала. Монитор переключили на главный канал новостей с Земли. Репортёр, молодой человек, одетый в чёрное, судя по тексту, вещал откуда-то из Португалии. За его спиной видны были старинные и совсем новые здания, залитые мутной грязной водой. На возвышении позади репортёра рядами лежали свёртки. Нет, это мешки с телами.
— Это же он был, да?
Наоми не знала, как долго Филип стоит за её спиной. Девушка слева кивнула ему — и удрала. Мальчик занял освободившееся место. На его подбородке проступали клочки щетины, чёрной на фоне золотисто-коричневой кожи. Филип обернулся к Наоми, глаза не сразу нашли её, как будто он пьян.
— Тот, ради кого ты нас бросила, да?
Кин поперхнулся, словно его ударили. Наоми не поняла, почему. Вопрос был такой нелепый, это просто смешно.
— Нет, это не так, — сказала она. — Но да. Я летаю с ним.
— Красивый, — сказал Филип. Наоми подумала — чей голос слышится в его словах. Не похоже на Марко. — Наверное, хотелось сказать, что ты здесь? Хотелось...
Он не стал продолжать, не закончил фразу. Видела ли она в его глазах сожаление или это ей только казалось, потому что хотелось бы видеть? Наоми не знала, что говорить, как ответить. В ней сейчас звучало несколько голосов — пленница, член экипажа, вынужденный работать с врагом, мать, нашедшая сына, мать, что когда-то его покинула — и все говорили разное. Кто из них её настоящая личность? Если только это одна из них.
А может быть, сразу все.
— Я не сама выбрала этот путь, — сказала она, осторожно выбирая слова — казалось, они могли ранить. — Но так можно сказать о многом, согласен?
Филип кивнул, не поднимая глаз. На мгновение ей показалось, что он собрался уйти, и она не знала, хочет ли, чтобы он остался.
— Там, в новостях, это я, — сказал Филип. — Понимаешь? Это я.
Репортёр был старше Филипа, лицо и плечи пошире. Наоми попыталась найти между ними сходство, а спустя миг поняла — и как будто вошла в морозильник.
— Твоя работа, — сказала она.
— Это был мой подарок, — ответил Филип. — Стелс-покрытие на тех метеоритах. Я вёл команду, которая его добыла. Без меня бы этого не было.
Он хвастался. По выражению глаз, по тому, как плотно сжимались губы, Наоми видела, как сильно он хотел произвести на неё впечатление. Он ждёт, что она похвалит. Внутри неё поднималась ярость. Репортёр на экране перечислял благотворительные организации и религиозные группы. Люди старались помочь пострадавшим. Как будто кто-то на этой планете и сам теперь не нуждался в убежище.
— Он и со мной это сделал, — сказала она. В глазах Филипа застыл вопрос. — Твой отец. Он залил кровью и мои руки. Заставил участвовать в убийстве людей. Видимо, считал, что так проще будет меня контролировать.
Напрасно она так сказала. Мальчик вздрогнул и тут же ушёл в себя — как антеннка улитки, дотронувшаяся до соли. На экране сменилась картинка. Число погибших и пропавших без вести на Земле превысило двести миллионов. Вся столовая загудела от радости.
— Поэтому ты ушла? — спросил Филип. — Не смогла бы справиться с этой работой?
Долгую минуту Наоми сидела молча. Потом ответила:
— Да.
— Тогда хорошо, что ушла, — ответил Филип.
Он не думает так, сказала она себе, просто хочет ранить её. Получилось. Но гораздо больнее была огромная скорбь о том, кем мог бы стать её маленький сын — и не стал. О ребёнке, который у неё мог бы быть. Но она оставила сына в руках чудовища, и зараза распространилась. Семья чудовищ — отец, мать и сын.
И от этого ей стало легче.
— Мне было тяжело, — сказала она. — Люди погибли из-за того, что я сделала. Я пыталась уйти. Сказала ему, что не выдам, если просто позволит мне взять тебя и уйти. А вместо этого он забрал тебя. Сказал, я веду себя как ненормальная, и он не доверяет мне находиться рядом с тобой. И если кого и сдадут, так это меня.
— Знаю, — резко сказал Филип. — Он говорил.
— И мне пришлось бы сделать это снова. И снова. И снова. Убивать для него всё больше. Да, я тоже пыталась. Пыталась их поддерживать. Позволить им убивать. Он говорил, что я пыталась покончить с собой?
— Да, — ответил Филип.
Ей следовало остановиться. Незачем взваливать всё на него. Её маленький мальчик. Мальчик, который только что помог убить этот мир.
Боже, ей всё так же хотелось его защитить. Как глупо всё вышло. Теперь он убийца. Но он должен знать.
— Я была в шлюзе на станции Церера. Сумела его открыть. Мне надо было лишь выйти. Это был старый шлюз. Синий с серым. И пах искусственным яблоком, чем-то из переработки отходов. Ну, в общем, я это сделала. Я его запустила. Только не представляла, что станция работала в безопасном режиме. Вот так. — Она пожала плечами. — Тогда я и поняла.
— Поняла что?
— Что мне тебя не защитить. У тебя могла быть или сбежавшая мать, или мёртвая. Вот и все возможные варианты.
— Некоторым людям не суждено стать бойцами, — сказал Филип. Это должно было ранить, но сейчас она ничего не почувствовала.
— Единственное твоё право, которое всегда есть в жизни — право уйти. Я забрала бы тебя с собой, если бы только могла. Но не могла. Я бы осталась с тобой. Но я не могла. Я спасла бы тебя, если бы только могла.
— Я не нуждался в спасении.
— Ты только что убил четверть миллиарда человек, — сказала она. — Кто-то должен был это предотвратить.
Филип резко встал. Сейчас она видела в нём одновременно и мальчика, и мужчину. В глазах плескалась глубокая боль. Не такая, как у неё, но Наоми надеялась, что он все-таки чувствует боль. И может быть, боль научит его сожалеть.
— Прежде чем ты себя убьёшь, найди меня, — сказала она.
Он чуть отстранился, как будто она закричала.
— С чего мне делать такую глупость? Я же не трус.
— Когда придёт это время, найди меня, — повторила она. — Назад ничего не вернуть, но я постараюсь тебе помочь.
— Да пошла к чёрту, шлюха, — прорычал Филип.
И ушёл. Все в столовой смотрели на них — или делали вид, что не смотрят. Наоми покачала головой. Пусть смотрят. Ей уже всё равно. Даже совсем не больно. Она слышала громкий стук своего опустевшего сердца. И впервые с тех пор как Марко позвонил ей на станцию Тихо, мыслила спокойно и ясно.