Амос нахмурил брови и стиснул губы, лицо его стало меньше и глубокомысленнее.
— Хочешь снова сойтись с бывшей?
— Нет. На самом деле не хочу.
— Возбуждаешься?
— Нет. Это не эротические сны.
— Значит, это твои собственные проблемы. Вот все, что я понял.
— Началось это все там, — Алекс имел в виду другую сторону колец вокруг Новой Терры. — Всплыло ее имя как-то в разговоре, и с тех пор... Я ее подвел.
— Угу.
— Она годы меня ждала, а я просто был не тем, кем хотел бы быть.
— Ага. Кофе хочешь?
— Очень.
Амос налил ему чашку. Механик не положил сахар, но не забыл оставить треть чашки для сливок. Мелкий штрих, подчеркивающий близость между членами экипажа.
— Мне не нравится, в каком состоянии я оставил наши с ней дела , — признался Алекс. Просто слова, не откровение, но звучали они как исповедь.
— Угу, — подтвердил Амос.
— В глубине души мне кажется, что вот он — мой шанс.
— «Вот» — это где?
— Ну, то, что «Роси» сейчас надолго в ремонте. Я бы успел слетать на Марс, повидаться с ней. Извиниться.
— А потом снова от нее свалить, чтобы успеть вернуться к тому моменту, как корабль будет готов?
Алекс уставился в чашку:
— Оставить дела в лучшем виде.
Амос со всех сил пожал плечами.
— Вперед.
Разум заполонили возражения. Их четверка не разделялась с тех пор, как стала экипажем. Такое чувство, что разделяться сейчас — не к добру. Он может понадобиться ремонтной бригаде на Тихо, или они внесут в корабль какие-нибудь изменения, а он о них узнает лишь в самый критический момент когда-нибудь в будущем. Или, еще хуже, уйти может означать уже не вернуться. В последние несколько лет Вселенная доказала лишь одно: ни в чем нельзя быть уверенным.
Спасло его жужжание ручного терминала. Амос выудил устройство из кармана, глянул, нажал на экран и нахмурился:
— Мне сейчас понадобится немного уединения.
— Не вопрос, — ответил Алекс. — Конечно.
За пределами номера станция Тихо простиралась широкими плавными кривыми — одна из драгоценностей в короне Альянса внешних планет. Церера больше, а станция Медина держит безумную нулевую зону между колец, но именно станцией Тихо АВП гордился с самого начала. Широкие дуги больше напоминали парусное судно, а не настоящие космические корабли, и были совершенно непрактичными. Станцию построили красивой из гордости. Вот умы, воздвигшие Эрос и Цереру, вот верфь, построившая самый большой в истории человечества корабль. Люди, не так уж давно рискнувшие впервые преодолеть бездну за Марсом, оказались достаточно умными и могучими, чтобы это построить.
Алекс спускался по длинной аллее. Мимо него проходили астеры с телами длиннее земного стандарта и с более широкими головами. Сам Алекс вырос при относительно низкой марсианской гравитации, но всё равно не дотягивал до фенотипа, получаемого при детстве в полной невесомости.
В свободном пространстве широких коридоров росли растения, лозы вились вверх, будто бы при обычной силе тяжести на Земле. Дети носились по залам, прогуливая школу, как он делал в Лондрес-Нове. Алекс выпил кофе и попытался воспроизвести покой полета с ускорением. Станция Тихо — такая же искусственная, как и «Роси». Вакуум снаружи так же не прощает ошибок. Но покой не приходил. Станция — это не его корабль, не его дом. Люди, проходящие мимо по пути в общественную зону и разглядывающие сквозь массивную многослойную керамическую обшивку сверкающие верфи — не его семья. Он не переставал размышлять о том, что бы подумала об этом Тали. Вот если бы встретить ее в том месте, где она смогла бы разглядеть красоту, которую он не мог обеспечить на Марсе...
Допив кофе, он развернулся. Алекс побрел вместе с потоком пешеходов в сторону электрокаров, обмениваясь вежливыми любезностями на многоязычной лингвистической катастрофе, называемой «астерским арго». Пока он не добрался до места, даже особо и не думал о своей цели.
«Роси» висел полураздетым в вакууме. Со снятой внешней обшивкой и свежо сияющим в свете рабочих огней внутренним корпусом он выглядел маленьким. Шрамы от их приключений получал в основном внешний корпус. Теперь их нет, остались лишь самые глубокие раны. Отсюда их не видно, но Алекс знал, где они. На «Росинанте» он пробыл так долго, как ни на одном другом корабле в своей карьере, и любил его больше, чем все остальные. Даже больше самого первого.
«Я вернусь», — пообещал он кораблю. Будто в ответ вспыхнула сварка на изгибе конуса двигателя, ярче неприкрытого Солнца в марсианском небе.
Номер Наоми и Холдена находился чуть дальше по коридору от того, где спали они с Амосом. Точно такая же дверь под дерево и яркие цифры на стене. Алекс вошел и оказался посреди разговора.
— ...если думаешь, что так нужно, — раздался голос Наоми из гостиной номера. — Но я думаю, у нас есть вполне убедительные свидетельства — ты вычистил все остатки. Имею в виду, Миллер же не вернулся?
— Нет, — ответил Холден, кивнув Алексу. — Но меня вымораживает сама мысль, что эта пакость так долго была у нас на борту, и мы даже не знали об этом. А тебя?
Алекс протянул кружку, и Холден машинально взял ее и налил кофе, оставив место для сливок. Без сахара.
— И меня, — Наоми вернулась на кухню. — Но не настолько, чтобы из-за этого менять всю чертову переборку. Замена всегда не такая прочная, как оригинал, сам же знаешь.
С Наоми Нагата Алекс познакомился на «Кентербери». Он еще помнил костлявую злобную девчонку, которую капитан Макдауэлл представил как их нового младшего инженера. Почти год она пряталась за собственными волосами. Сейчас в их черноте появились первые пряди седины. Она стала гораздо храбрее и самоувереннее, чем Алекс мог ожидать. А Холден — самовлюбленный фанфаронистый помощник капитана, который, перейдя на гражданскую работу, едва ли не хвастал увольнением со службы с лишением прав и привилегий, теперь передавал ему сливки и радостно признавал иррациональность своих страхов. Кажется, время их всех изменило. Вот только насчет себя он не был особо уверен. Кажется, это слишком близко к риторическому вопросу.
Кроме Амоса. Ничто не меняло Амоса.
— А ты что думаешь, Алекс?
Тот ухмыльнулся и припустил в голос характерную манеру речи обитателей долины Маринер:
— Что ж, черт возьми, раз эта хрень нас не убила, когда была на борту, то когда ее там нет — точно не убьет.
— Ладно, — вздохнул Холден.
— Мы сэкономим деньги, — сказала Наоми.
— Знаю, — ответил Холден. — Но мне все равно будет не по себе.
— Где Амос? — поинтересовалась Наоми. — Все шляется?
— Нет, — ответил Алекс, — он просадил в борделях всю свою наличность в первые же дни. С тех пор мы просто убиваем время.
— Нужно найти ему какое-нибудь дело, пока мы на Тихо, — сказал Холден. — Черт, нам всем нужно найти себе какое-то занятие.
— Можем поискать работу на станции, — предложила Наоми. — Не знаю, кто им там сейчас нужен.
— Мы из полудюжины мест получили предложения за деньги рассказать о ситуации на Новой Терре, — заметил Холден.
— Как и любой, кто прорвался сквозь Кольцо обратно, — со смехом ответила Наоми. — Хотя связь туда-обратно все еще работает.
— Хочешь сказать, не нужно этого делать? — слегка уязвленно спросил Холден.
— Хочу сказать, что могу найти кучу оплачиваемых занятий получше, чем говорить о себе.
Холден чуть выдохнул.
— Ты права. Но мы тут застряли надолго, и придется чем-то заниматься.
Алекс набрал в легкие воздуха. Вот он, подходящий момент. Его решимость пошатнулась. Он налил в кофе сливки, и чернота в кружке превратилась в легкий оттенок загара. В горле у него застрял комок величиной с яйцо.
— Ну, — сказал он, — я тут... э-э-э.. я кое о чем думал...
Открылась дверь, и вошел Амос.
— Капитан, мне нужен отпуск.
Наоми нахмурилась, слегка наклонив голову, но первым заговорил Холден.
— Отпуск?
— Да, мне нужно ненадолго вернуться на Землю.
Наоми села на табурет у барной стойки.
— Что-то случилось?
— Не знаю, — сказал Амос. — Может, и ничего, но мне нужно слетать проверить. Убедиться. Понимаешь?
— Все нормально? — спросил Холден. — Если дело серьезное, давай подождем, пока закончат с «Роси», и отправимся всей толпой. Я как раз искал повод, чтобы свозить Наоми на Землю, познакомить ее с семьей.
Раздражение, мелькнувшее на лице Наоми, исчезло быстрее, чем позволяла встроенная в Алекса частота обновления изображения — почти. В такие моменты ему становилось не по себе. Холден иногда мог вывести Наоми из ее зоны комфорта, сам того не замечая.
Но она успокоилась еще до того, как Амос произнес:
— Можешь искать свой повод дальше, кэп. У меня туговато со временем. Женщина, с которой я когда-то жил, умерла. Просто хочу убедиться, что там все чисто.
— Мне так жаль, — начала Наоми одновременно с Холденом, который спросил:
— Приглядываешь за ее имуществом?
— Угу, типа того, — ответил Амос. — Короче, я забронировал билет до станции Церера, потом вниз — туда. Но нужна наличка в счет моей доли.
Все замерли.
— Но ты же вернешься, — сказала Наоми.
— Собираюсь, — ответил Амос, и Алекса удивило, что ответ оказался честнее простого «да».
Амос собирается, но может случиться всякое. За долгое время, проведённое вместе в походах на «Кенте» и «Роси», Алекс ни разу не слышал, чтобы Амос говорил о своей жизни там, на Земле, ну разве что в самых общих чертах. Он не знал — считает ли Амос прошлое не стоящим упоминания или ему слишком больно о нём говорить. Вполне возможно — и то, и другое.
— Конечно, — сказал Холден. — Скажи, сколько тебе нужно.
Они воспользовались ручными терминалами для быстрого обмена. Амос ухмыльнулся, хлопнув Алекса по плечу.
— Ну вот. Теперь корабль в вашем распоряжении.
— Когда отправляешься? — спросил Алекс.
— Через часок. Пора в очередь вставать.