— Я привёл тебя в стан победителей, потому что ты мать моего сына и всегда ею останешься. Всё прочее — счастливое совпадение. Это даёт нам шанс найти какой-то разумный компромисс и восстановить отношения...
— Бред. Восстановить отношения? Ты их упустил. С ними покончено. Ты считаешь, что это не завершено, только потому, что пока не победил. Я ушла. Пожертвовала всем, не могла мириться с этим и быть твоей марионеткой.
Марко поднял руки, повернув к ней ладони в издевательском жесте примирения. Не получилось. Пока ещё нет.
— Слышал, ты жила другой жизнью. Не осуждаю тебя за это. Не у всякого хватит сил быть бойцом. Я думал, у тебя хватит. Думал, могу на тебя рассчитывать. И когда тебя сломила тяжесть этой ноши — да, я забрал нашего сына туда, где он был в безопасности. Ты осуждаешь меня за то, что я его отнял. Но если бы у тебя хватило сил — ты сама поступила бы со мной так же.
— Да, — сказала она, — забрала бы его с собой, и ты больше никогда бы нас не увидел.
— Так в чём тогда между нами разница?
На коже Марко выступили капельки пота. Он взял с вешалки полотенце, промокнул им лицо и руки. Умом Наоми понимала, что он красив — примерно как переливающиеся крылышки зелёной навозной мухи. Ей отвратительно было думать о том, кем этот человек когда-то для неё был, и знать, что это входит в его намерения. Из глубины поднимались прежние тёмные мысли. Не важно. Сейчас она здесь, чтобы решить задачу.
Он отложил полотенце.
— Наоми...
— Так что же тогда? Холден? Ты притащил меня сюда, чтобы... как защиту от него?
— Я не боюсь твоего земного приятеля, — сказал Марко, и Наоми услышала в голосе лёгкое волнение — как у зверя, который чует далёкий огонь.
— А я думаю, боишься. Думаю, ты хотел убрать его с дороги прежде, чем это начинать, и с моей помощью хотел заманить его в ловушку. Ты ведь не ждал, что я появлюсь одна. Что не приведу с собой мужчину, который мог бы постоять за меня.
Марко фыркнул, но уже был готов сорваться. Он прошёл по тренировочному мату, подхватил свой чёрный комбинезон и влез в него.
— Ты скоро договоришься, Костяшка.
— А ты знаешь, почему я с ним?
Если Марко не глуп — не клюнет на эту приманку. Он уйдёт, оставит её одну среди тренажёров. Если бы ей удалось его разозлить, хоть чуть-чуть разозлить, и тогда...
— Полагаю, потому, что ведёшься на сильных мужчин, — сказал Марко.
— Потому, что на самом деле он тот, кем ты пытаешься стать.
Наоми поняла, что попала в цель. Она не смогла бы сказать, что именно в нём изменилось, но Марко, которого она видела с тех пор, как попала сюда — спокойный, довольный и уверенный в себе лидер — исчез, как сброшенная маска. Его место занял тот полный злобы мальчишка, который когда-то чуть не уничтожил её. Его смех больше не звучал тепло и приветливо.
— Ладно, подожди немного — и мы проверим, насколько всё это правда. Этот твой крутой Холден, видимо, считает себя неубиваемым, но кровь у всех течёт одинаково.
Вот оно. Поворотный момент. Получилось. Возможно, это были просто слова, пустая угроза. А может быть, Марко только что подтвердил, что у него по-прежнему есть планы на «Росинанта».
— Ты не можешь ничего ему сделать, — сказала она.
— Да? — Марко оскалил зубы как шимпанзе. — Ну, вдруг ты сможешь.
Он резко развернулся и вышел. Оставил её одну — так ему следовало бы поступить десять минут назад. Или даже полтора десятка лет назад.
— Наелась? — Кин кивнул на недоеденный брикет чечевицы с рисом в её тарелке.
На экране в столовой марсианский генерал стукнул кулаком по столу, лицо раскраснелось от гнева, больше похожего на испуг. Он описывал трусость того — или тех — кто совершил это зверство, и не только против Земли, но против всего человечества. В конце стола, за которым сидела Наоми, кто-то передразнивал примерно каждую третью фразу генерала высоким и квакающим голосом, как у персонажа из детского мультика.
Она отломила кусочек чечевичного брикета и сунула в рот.
— Почти.
Сунув в утилизатор лоток с остатками пищи, она пошла обратно, к подъёмнику. Кин поплёлся за ней. Наоми была занята собственными мыслями и не замечала, что он рядом, пока Кин не заговорил.
— Слышал, ты поцапалась с эль шефо? — спросил Кин. — Насчёт Филипито?
В ответ Наоми издала какой-то невнятный звук.
Кин почесал шрам за левым ухом.
— Он-то бон койо, хороший парнишка — твой сын. Знаю, ты такого для него не хотела бы, но... Филипито, он тоже слышал. Расстроился.
Подъёмник остановился, и они вышли, Кин держался чуть позади.
— Расстроился?
— Ничего, — сказал Кин. — Просто знай. Он, конечно, взрослый, наш Филипито, но не настолько, чтобы ему было безразлично твоё мнение. Ты ж его мать.
С замиранием сердца она поняла, что он прав. Она просто кивнула в ответ.
Наоми лежала на койке, подложив под голову скрещенные руки, и неподвижно смотрела в черноту потолка. Экран сбоку был мёртв. Ей он сейчас не нужен. Она медленно складывала вместе всё, что узнала.
Марко предпринял попытки покушения на жизни глав Земли, Марса и АВП, но сумел убить только генерального секретаря ООН. А перед этим он пытался заполучить «Росинант». Он спровоцировал на Земле катастрофу, самую ужасную с тех пор, как вымерли динозавры. У него есть марсианские боевые корабли и оружие, но нет никаких признаков объединения с правительством или флотом Марса. Всё это она знала и раньше, ничего нового. А что же новое?
Три новости, пожалуй, и это всё. Первое — Крылья думал, что попытка договориться о возвращении Сакаи может быть сделана больше для вида, чем с целью на самом деле его вернуть. Второе — Марко дал знать, что Холден до сих пор в опасности. И третье — возможно, именно из-за неё.
И кроме того, главное — она уверена, что пока Марко не сделает заявления, которым привлечёт к себе внимание всего человечества, их план нападения выполнен только наполовину. И если Сакаи решит, что может остаться в плену, дальше всё может пойти не так удачно. Это уже интересно. Что же Сакаи может знать...
Неужели...
Фред Джонсон жив, а станция Тихо не в руках Марко. Холден в опасности. И может быть, из-за неё.
Это означало, что на «Роси», как до него на «Августине Гамарре» могут подстроить сбой магнитного поля. Возможно, прямо в доке. Тогда Фред Джонсон, Джеймс Холден, а заодно и главный инженер Сакаи, и остальные люди на станции — все погибнут в огне, как только программное обеспечение, которое она написала когда-то в прошлой жизни, решит, что уже пора.
Всё повторялось, и у неё не было возможности это остановить.
Глава тридцатая
Они шли пешком. Облака были не совсем облаками, и дождь настолько же состоял из песка и сажи, насколько из воды. Воняло вскопанной землей и гнилью, но холод заглушал запах. Глядя на поваленные деревья — кроны на северо-восток, корни на юго-запад, — Амос надеялся, что они движутся к менее опустошенным районам. Хотя бы пока не приблизятся к побережью и наводнениям.
В Балтиморе, рассудил он, безопаснее всего в аркологической постройке в центре города. Она специально спроектирована для того, чтобы разместить целую экосистему. То, что это ни хрена не сработало, не так важно, как то, что она высокая и крепкая. Даже если несколько нижних этажей окажутся под водой, куча народу сможет пережить худшее наверху. Когда Балтимор станет морем, аркологическое здание будет в нем островом.
Плюс квартал там так себе. Какая-то часть точно принадлежит Эрику с его головорезами. И если остальное не контролируют главные игроки — Лока Грейга или Золотая ветвь — они могли захватить всё. И даже если Эрик не сделал этого, там будет кто-нибудь, с кем можно договориться. Только бы не Золотая ветвь. Эти парни, по его опыту, настоящие чертовы засранцы.
А пока у них имелись более насущные проблемы. План, состоявший в том, чтобы добраться из Ямы в Бетлехеме до Балтимора, потихоньку переставляя ноги, имел некоторые пробелы. Впереди лежала огромная территория, населенная тремя миллионами человек, если выбрать кратчайший путь. Идти через густонаселенные центры городов казалось не слишком удачной идеей. Амос надеялся держаться немного к западу и обойти их. Где-то там заповедник, по которому они могли пройти. Не то чтобы он часто на Земле ходил в походы. Но деваться некуда, и он бы, вероятно, справился, будь он один.
— Как держимся, Персик?
Кларисса кивнула. Слишком худая и бледная, тюремный больничный халат заляпан грязью от подола до плеч, длинные волосы безвольно свисают. Все это делало ее похожей на призрака.
— Всё нормально.
Вранье, но что он может с этим поделать? Глупо вообще было спрашивать.
Они шли, стараясь экономить энергию, выглядывая места, где может быть свежая вода. У шоссе обнаружилась пара пунктов первой помощи, мужчины и женщины с аптечками и генераторами для освещения. Даже в полдень стояли сумерки. Облака не давали теплу уходить в космос, но в то же время заслоняли солнце. Погода напоминала начало зимы, а должна была быть летняя жара. Время от времени они набредали на новые руины: разрушенное здание, валяющийся на боку, будто дохлая гусеница, скоростной поезд. Люди, чьи тела они находили у дороги, похоже, погибли при первом взрыве.
Большинство ошеломленных беженцев на дорогах, похоже, направлялось к пунктам помощи, но Амос старался держаться от них подальше. Во-первых, Персику явно не положено свободно разгуливать среди законопослушных жителей Земли, и Амосу не хотелось ни с кем вести долгих разговоров на тему действия законов в пост-апокалипсисе. И в любом случае, они не могли раздобыть там то, в чем действительно нуждались. Так что он держал ухо вострО и шел на северо-восток.
Тем не менее, прошло три дня, прежде чем он нашел то, что искал.
Палатка стояла метрах в семи от дороги. Не настоящая палатка, так, кусок брезента, накинутый на веревку, протянутую между электрическим столбом и чахлым деревцем. Однако снаружи горел костер, у которого сидел на корточках мужчина и бросал в огонь сучки и палки. К столбу прислонился электрический мотоцикл с темным дисплеем — либо разряжен, либо