— Понял, — ответил Алекс.
Она кивнула в сторону дверей ангара.
— У нас нет времени полностью подготовить док, выпустим вас, когда достигнем половины атмосферы. Резковато, но корпус не должно пробить.
— А если пробьет?
Она снова протянула ему скафандр.
— У вас будет немного воздуха в баллонах, пока что-нибудь не придумаете.
— Ну, не самый лучший план, но хоть какой-то.
— Обстоятельства не самые лучшие, — согласилась она.
Алекс натянул скафандр, а премьер-министр, уже в нем, влез в заднюю каюту катера. «Бритва» — это гоночная шлюпка. Скоростной корабль, предназначенный для гонок за пределами атмосферы, в философском смысле — потомок тех кораблей, которые не теряли из вида берега. И более того, она уже устарела. Ее первая хозяйка много лет назад то ли погибла, то ли превратилась в нечто непонятное, но корабль состарился еще до того. А теперь они собирались лететь на нем через зону боевых действий.
Алекс проверил последний шов на скафандре и двинулся к «Бритве». Бобби уже заглядывала внутрь. Она заговорила по встроенному радио.
— Есть небольшая проблема, Алекс.
Он втиснулся внутрь мимо нее. Даже в присутствии неодетой в боевую броню Бобби корабль казался слишком маленьким. А теперь, когда Алекс перевел взгляд с нее на второе кресло — смехотворно крохотным. Она просто не вмещалась.
— Придется отменить запуск, — сказал Алекс. — Нужно найти тебе обычный скафандр.
— Корабль берут на абордаж. Ищут нас. И его. Нет времени. — Она повернулась и посмотрела на Алекса. Выражение лица под ее шлемом было печальным. — Я вижу только один вариант.
— Нет, — ответил Алекс. — Ты не останешься. И плевать мне на всё. Я тебя не брошу.
Бобби дернулась, широко распахнув глаза.
— Что? Нет, я про то, чтобы убрать кресло и использовать двигатели скафандра, чтобы удержаться. Ты думал, я...
— Давай. Сделай это. Быстро.
Бобби наклонилась, магнитные ботинки прищелкнулись к палубе «Бритвы», одной рукой она схватилась за обшивку. А другой взялась за основание кресла и потянула. Болты выдернулись, как будто она рвала лист бумаги, и Бобби выкинула кресло в ангар. Шарниры сгибались и поворачивались во время вращения. Бобби влезла обратно, приставила руки и ноги к стенам и палубе и накачала скафандр, пока он не застрял намертво, как часть конструкции.
— Готово, — сказала она. — Порядок.
Алекс повернулся обратно к командиру отряда по обслуживанию полетов. Она отдала честь, и он в ответ тоже, с замирающим сердцем. Пехотинцы их конвоя, рисковавшие жизнью, чтобы довести их сюда, уже ушли. Алекс пожалел, что не успел их поблагодарить.
— Вернусь к пульту управления и выпущу вас, — сказала женщина. — Аккуратней там.
— Спасибо, — ответил Алекс. Он нырнул в корабль, закрыл люк и начал предполетную подготовку. Реактор разогрет, индикатор эпштейновского двигателя на панели загорелся зеленым. Вода и воздух на должных уровнях, очистители готовы. — Вы на месте, сэр? — спросил он.
— Всё готово.
— Держись крепче, — сказал Алекс Бобби. — Может потрясти, а ты не в кресле.
— Нет, в кресле, — ответила она, и Алекс расслышал в тоне игривую улыбку. — Ношу собственное.
— Ладно. Тогда поехали.
Сигнал на распорках сменился с «готовности» на «пуск», и «Бритва» зависла в воздухе. Раздался предупредительный сигнал, он звучал тише в разряженной атмосфере, и массивная дверь ангара начала открываться. Перемена давления ударила по «Бритве» как молотком. Алекс устремился в расширяющийся проем, в тьму и к звездам, и скользнул в него. Истосковавшаяся и голодная «Бритва» ринулась в вакуум. Дисплей показал с десяток кораблей, слишком маленьких, чтобы разглядеть невооруженным глазом, и длинные извивающиеся следы ближнего огня, расползшиеся в пространстве как щупальца осьминога.
— Беру на себя управление лазером комма, — сказала Бобби.
— Понял. Сейчас потрясет.
На полной скорости он бросил «Бритву» к дверям ангара и в узкий коридор между снарядами корабельных орудий. Катер крутился между очередями высокоскоростного вольфрама, и Алекс надеялся, что этого хватит для уничтожения торпед, которые вражеские корабли выпускали в них прямой наводкой. А потом за ними быстро начали распространятся волны. Дисплей «Бритвы» превратился в сплошные огни, плотность торпедной атаки была слишком велика, чтобы отразить на экране каждую. Линкор выпустил разом весь арсенал, установив лазеры наведения на одну частоту с лазерным коммом катера.
— Вот и наш конвой, — сказал Алекс. Давайте отсюда выбираться. Сколько g ты можешь выдержать, Драпер?
— Если сломаю ребро, я дам тебе знать.
Алекс ухмыльнулся, послал катер в сторону Солнца и ускорился — две g, три, четыре, четыре с половиной — пока система не начала возмущаться, что не может ничего ему вколоть через скафандр. Алекс стукнул по контрольной панели шлема подбородком и вколол себе амфетамин из крохотного аварийного пакета. Похоже, вражеские корабли не поняли, что происходит, но их красные треугольнички на дисплее стали разворачиваться. Выхлопные шлейфы за спиной Алекса соперничали по яркости со звездами, а он летел к солнцу, к Земле, Луне и остаткам флота ООН. В груди Алекса расцвела радость, как будто он сбросил груз с плеч.
— Не возьмете вы «Бритву», — сказал он красным треугольничкам. — Уйдем мы от вас, уйдем. — Он переключил радио на общий канал. — Как вы там?
— Отлично, — выдохнул премьер-министр. — А мы долго еще будем идти на такой тяге?
— Еще чуть-чуть, сэр. Как только найдем местечко, где можно вздохнуть свободней, я вернусь к одной g.
— Вздохнуть свободней, — с трудом произнес премьер-министр. — Забавно.
— Всё супер, Алекс, — откликнулась Бобби. — Я могу снять шлем? Я бы предпочла не использовать весь воздух из баллона, когда он есть на корабле.
— Да, можешь снять. И вы тоже, господин премьер-министр.
— Пожалуйста, называйте меня Натан.
— Понял тебя, Нат, — сказал Алекс.
Солнце превратилось в белую сферу. Он притянул ближе навигационный компьютер и стал прокладывать маршрут к Луне. Самый быстрый привел бы их за пределы орбиты Меркурия, но катер не выдержал бы расстояние меньше половины АЕ от Солнца. Значит, путь будет немного посложнее. Да и Венера — не та планета, от которой можно благополучно оттолкнуться. Но если Авасарала пошлет им навстречу конвой, он мог бы пройти мимо нее. Так что имело смысл выбрать это направление.
— Алекс? — сказала Бобби.
— Я здесь.
— Что ты там говорил по поводу того, что меня не бросишь? Ты же не всерьез?
— Конечно, всерьез.
— Спасибо.
Он почувствовал, как краснеет, даже несмотря на гравитацию.
— Не за что. Мы ведь теперь команда? Должны присматривать друг за другом.
— Не бросаем ни одного бойца, — ответила она. Возможно, из-за перегрузки, но что-то в ее тоне намекало, будто она имела в виду нечто более серьезное. Словно дала обещание. Она охнула. — Алекс, к нам приближаются скоростные объекты. Думаю, говнюки все-таки пальнули в нас торпедами.
— Готова их разочаровать, сержант?
— Еще как. Сколько у нас патронов в магазине?
Алекс переключил дисплей. Облако сопровождающих торпед превратилось в отдельные объекты, белые точки с серийным номером рядом с каждым. Но всё равно они занимали весь экран. Он переключился на поле с данными.
— Чуть больше девяноста.
— Годится. Очень похоже, что их корабли тоже идут к нам на полной тяге. Как насчет того, чтобы отправить к ним парочку прямо в лоб, чтобы немного сбить спесь?
— В любом случае, так они будут держаться на расстоянии. Скорее всего, их ОТО собьет торпеды еще на подлете, но всё равно не возражаю, — сказал он. — Разве что... погоди-ка. Он переключился на данные о вражеской флотилии. Понадобилось несколько секунд, чтобы найти нужные. Он отметил «Пеллу». — Только не в этот. В этот мы стрелять не будем.
— Поняла.
Не бросаем ни одного бойца, думал Алекс. Это относится и к тебе, Наоми. Не знаю, какого хрена ты там очутилась, и не понимаю, к чему это приведет. Но чтоб мне сдохнуть, если я тебя брошу.
Глава тридцать пятая
Когда-то давно она была девчонкой и не знала жизни, ей трудно было относиться к своему партнёру Марко как к негодяю. Даже после «Гамарры». Даже когда он отнял Филипа. Наоми выросла в бедности, она знала, каковы негодяи. Они насиловали своих жён. Избивали. Били своих детей. Так их и узнают. Марко никогда таким не был. Он ни разу её не ударил, никогда не грозился пристрелить, вышвырнуть в шлюз или плеснуть кислотой в глаза. Он так хорошо изображал доброту, что Наоми сомневалась в себе — может, она и есть такое неразумное и безрассудное существо, как намекал ей Марко.
Он ни разу не сделал ничего, что помогло бы его раскусить.
Добравшись до своей каюты, Наоми тут же заперла дверь. Она больше не думала о попытках позвать на помощь или покинуть это тесное пространство. Она знала, что заключена в тюремной камере, и была уверена — так же твёрдо, как и в том, что смертна — что рано или поздно сюда явится Марко.
Всё ещё в марсианской военной форме, он сидел напротив неё. Глаза смотрели ласково, губы сложены в улыбку, полную удивления и сочувствия. Марко напоминал поэта — человек, хорошо побитый жестоким миром, но всё ещё способный испытывать возвышенные чувства. Должно быть, тренировал выражение лица перед зеркалом, подумала Наоми. Очень похоже.
Рана на её голове больше не кровоточила. Суставы болели, а на левом бедре расцвёл огромный синяк. Даже кончики пальцев саднило, как будто с них до мяса содрана кожа, хотя на самом деле они выглядели только чуть розовее обычного. Наоми выпила ромашкового чая того же сорта, что заваривал «Росинант», ощущая в этом поддержку тайного друга. Она понимала, что это не вполне здравая мысль, но всё-таки утешение.
Столовая пустовала, мониторы выключены, экипаж отослан прочь. Отсутствовали даже Кин и Карал. Создавалось впечатление, что всё сказанное здесь останется между ними, но скорее всего, это не так, и откуда-то с другой палубы за происходящим наблюдал Филип. Это походило на западню. Рядом с Марко всё казалось западнёй. Потому что так и было.