— ...если они хотят иметь право голоса. Мы не собираемся заниматься дерьмовым популизмом.
— Да, мэм, — отозвался молодой человек.
Авасарала взмахом руки велела им сесть и заняла собственное кресло, не переставая разговаривать с помощником.
— Сначала обговори это с Кляйнманом. Как только он будет на моей стороне, Кастро и Наджар получат поддержку, которая им нужна.
— Как скажете, мэм.
— Как я скажу?
Помощник наклонил голову.
— Если позволите, у Чанга более весомая позиция, чем у Кляйнмана.
— Ты что, критикуешь мое решение, Мартинес?
— Да, мэм.
Авасарала пожала плечами.
— Значит, Чанг. А теперь иди.
Когда молодой человек ушел, она переключила внимание на Холдена и Бобби.
— Спасибо вам за всё. А где Нагата?
— В медотсеке, — объяснил Холден. — Врачи еще не решили, достаточно ли ее состояние стабильно, чтобы ее выпустить.
Авасарала приподняла бровь и набрала сообщение на ручном терминале.
— Могут и сделать исключение, мать их за ногу. Она нужна мне здесь. А вам спасибо, что пришли. Я бы начала со всяких глупостей вроде пожеланий чувствовать себя как дома, но последние тридцать шесть часов у меня сплошные совещания, и я малость не в себе. Всем ведь ясно, что Земля в жопе, да?
— Еще как, — сказал Амос.
— Хорошо, — сказала Авасарала. — Тогда не будем рассусоливать. А кроме того, марсианский флот разбежался и превратился в мелкие клочки, а Смит слишком напуган, чтобы назвать это изменой.
— Можно узнать, — спросила Бобби, подавшись вперед. Ее прижатые к столу руки как будто должны были помочь ей устоять, когда ее ударят, — насколько всё плохо?
— Мы не будем делать официальных заявлений, тем более, когда в комнате присутствует Джеймс Холден. Без обид, но твоя способность выбалтывать информацию в неподходящее время прямо-таки легендарна.
— Я исправляюсь, — сказал Холден. — Хотя да. Я понимаю.
— Бывает, что случается такое, что немыслимое становится обыденным. У нас полная сумятица. Можно присвоить что угодно. Даже саму законность. Вот как обстоят дела. А этот сладкий кусок дерьма Инарос сейчас обрабатывает спутники Юпитера, и мы можем наблюдать, как он играет в пирата. Он сыграл свою роль и задал сценарий. После многих лет угнетения Пояс восстал и теперь берет принадлежащее ему по праву и бла-бла-бла. Моя же позиция...
— Но он в чем-то прав, — сказал Холден, и взгляд Авасаралы стал жестче. Если бы взгляд мог убивать, то Холден уже лежал бы в черном пластиковом мешке, но он только покачал головой. — Если астеры и подчинятся этому Вольному флоту, то потому, что другой надежды у них нет. Новые миры и колонии...
— Уничтожили их нишу, — продолжила Авасарала. — И это дерьмово, и мы могли бы найти способ им помочь. Создать с ними что-то вроде кооператива, но они устроили кровавый фейерверк в крупнейшей экосфере системы, и должно пройти время, прежде чем мы будем обеспечивать их бесплатной пищей, буквально или политически, по крайней мере, для меня это так.
— Они никогда не будут молча принимать подачки, — возразил Амос. — Они протянули там три или четыре поколения, потому что не желали довольствоваться крохами. Я против евгеники, как и любой другой человек, но люди, рождающиеся на Поясе, не из тех, кто просто сдаст назад и будет спокойно трахаться и смотреть развлекательные передачи, пока не помрет.
— Я в курсе культурных проблем, — ответила Авасарала. — И как я уже говорила, это ни хрена не значит. Если даже они захотят принять помощь, я не смогу ее предоставить. Так что придется найти другой способ поставить Вольный флот на колени. Но пока что земной флот сильно занят, пытаясь удостовериться, что больше на нас не посыплются невидимые метеориты, а Марс делает вид, что не замечает военный переворот, а потому это будет сложновато. Завтра я сделаю заявление. Сейчас вы прослушаете его раньше всех. Как вам повезло. С помощью марсианской республики и в сотрудничестве с АВП Организация Объединенных Наций отправляет вооруженные силы, чтобы покончить с преступным заговором пиратов и террористов, называющих себя Вольным флотом. Это не война. Это полицейская операция. И вы все будете в ней участвовать.
— Ты хочешь, чтобы я возглавил операцию, — сказал Холден.
— Ага, — ответила Авасарала, — потому что буквально все офицеры флота ООН из тех, кого не выгнали с позором, внезапно оказались заняты. Мать твою, Холден, да мои ящики с лекарством от герпеса и то на бо́льших основаниях числятся на флоте ООН, чем ты.
Пожилая женщина с отвращением и недоверием покачала головой. Холден угрюмо уставился на нее и покраснел. Бобби попыталась сдержать смех, но Алекс не мог не признать, что всё это выглядит забавно. Пусть и не высказал этого вслух. Бобби чуть этого не сделала.
— И чего ты на самом деле от нас хочешь?
— Мне нужно ваше присутствие и сотрудничество во время брифинга, это первое. Но гораздо важнее, мне нужно знать всё, что знаете вы. Что вы обнаружили. Мы должны вычислить, каким образом главарь третьесортной банды сумел обойти нас на каждом повороте...
— Он не обошел, — сказала Наоми из арочного прохода. Рядом с ней стояла охрана. В ровном свете без теней она выглядела на редкость хрупкой. Кожа у нее шелушилась, Наоми двигалась осторожно, как человек, готовый к боли. Но белки глаз побледнели от кроваво-красного до желтоватого, так она выглядела более здоровой, а голос больше не скрипел и не хлюпал. У Алекса будто камень с души свалился.
— Заключенная, мэм, — сказал охранник.
— Да, спасибо, я заметила, — отозвалась Авасарала и повернулась к Наоми. — Что ты имеешь в виду?
— Он столько всего планировал, но не сумел этого добиться. Он не убил Фреда Джонсона. Не убил премьер-министра Смита. Не захватил станцию Тихо и не разрушил ее. «Росинант» цел. Он не удержал даже меня. Просто таков его стиль. Если он побеждает, то это важно. Если проигрывает, то просто не говорит об этом.
— А как насчет образца протомолекулы, который он украл?
Наоми прищурилась, как будто пыталась сфокусировать взгляд, а потом покачала головой.
— Он ничего об этом не говорил.
— А стал бы?
Наоми села в кресло рядом с Холденом. Он взял ее за руку, и она это позволила, но смотрела только на Авасаралу. Алекс не мог понять, почему его это так тревожит. Эта встреча — вовсе не для того, чтобы эти двое разобрались со своими отношениями. И всё же, если бы Наоми была чуть менее напряжена с Холденом...
— Да, — сказала она. — Стал бы. Он любит бахвалиться.
Эти сведения были такими личными, что грудь Алекса затопили дурные предчувствия. Лицо Холдена оставалось спокойным. Непроницаемым.
— Хорошо, — немного резко сказала Авасарала. — Это полезно знать. — Она молча осмотрела Наоми. — Выглядишь лучше. Ты слышала что-нибудь из того, что я говорила?
— Достаточно.
— И ты сумеешь нам помочь?
Многозначный и богатый на нюансы вопрос повис в воздухе. Не «Почему ты оказалась на том корабле?» Не «Откуда ты с ним знакома?» Не «Какие у тебя с ним отношения, что он хвастается перед тобой планами?» Просто «Ты сумеешь нам помочь?»
— С тобой всё нормально? — прошептал Амос.
— Что? Да, всё отлично, — откликнулась Наоми.
— Потому что ты явно дергаешься, — сказал Амос.
А Наоми одновременно с ним заявила:
— Я хочу получить иммунитет от судебного преследования.
Из комнаты как будто вышел весь воздух. Это не было признанием, но обрисовало ситуацию, которую никто из присутствующих не хотел признавать возможной. Просить об иммунитете — всё равно что признать вину, даже если никто не знает, в чем она виновна.
Авасарала доброжелательно и успокаивающе улыбнулась, но Алекс был почти уверен — это обман.
— Полный иммунитет?
— Для нас всех.
— И кто эти «мы все»? — осведомилась Авасарала, тщательно выбирая слова. — Твои друзья из Вольного флота?
— Команда «Росинанта», — ответила Наоми и вздрогнула. — И может, еще один человек.
Алекс бросил взгляд на Холдена. Она знает о Клариссе? Она говорит о ней? Улыбка Амоса была дружелюбной и ничего не выражающей. Авасарала постучала ногтями по столу.
— Только не за Землю, — сказала она. — Никто не получит иммунитет за сброшенные метеориты.
Алекс понял, что удар пришелся в цель. Выступившие слезы придали глазам Наоми серебристый блеск.
— Команда «Росинанта», — повторила она. — А еще один человек... Могу я попросить для него снисхождение позже? Если появится необходимость.
— Для Инароса?
— Нет. Его можете хоть сжечь живьем.
— Мне нужно понять все детали, — сказала Авасарала. — Ты, как бывший член группы Инароса, готова предоставить полные и точные сведения о его деятельности и до, и после бомбардировки Земли в обмен на иммунитет от судебного преследования для команды «Росинанта» по любым делам, не связанным с атакой?
Отсутствие в этом вопросе ругательств придало ему серьезности, и это смутило Алекса.
— Да, — сказала Наоми. — Всё верно.
Лицо Авасаралы стало твердым, будто высеченным из камня.
— Рада это слышать, дорогая. Я уже беспокоилась, что составила о тебе неверное мнение. — Она встала и схватилась за стол, матерясь себе под нос. — Как же мне не хватает гравитации. Мне постоянно кажется, что я на гребаном трамплине. Пойду прилягу и приму снотворное, пока у меня не начался нервный срыв. А разговор продолжим утром.
— Я в твоем распоряжении, — сказал Холден. — Мы не собираемся ничего скрывать.
Он по-прежнему держал Наоми за руку, их пальцы переплелись. Так что, может, надежда всё же есть. А насчет того, чтобы ничего не скрывать... Что ж, Амос по-прежнему молчал.
Совещание закончилось, хотя на самом деле нет. Авасарала ушла, но остальные, включая Бобби, вышли в вестибюль, потом миновали пропускной пункт, и все вместе оказались в публичном пространстве. Благоразумное молчание потихоньку превратилось в легкую болтовню: найдется ли тут местечко, где кормят лучше, чем в кают-компании «Росинанта». А если не лучше, то хотя бы по-другому. И не хочет ли Наоми выпить, потому что на одном из нижних уровней как раз имеется бар, где подают неплохое пиво. Никто не спрашивал, присоединится ли к ним Бобби. Это подразумевалось.