Если Лидия в самом деле тихо умерла в своей постели на руках любящего мужа, он познакомится с этим мужем. Увидит дом, где она жила. Положит цветы на могилу и скажет последнее «прости». Если нет, он кого-то убьет. Ни тот, ни другой вариант его особо не волновали. Как будет, так будет.
Амос уснул.
Глава 8Холден
Холден прокрутил видео к началу и просмотрел еще раз.
Корабль – уродливая металлическая коробка с притороченными к бортам дополнительными контейнерами – напомнил фургоны американских переселенцев. Это сравнение было недалеко от истины. Судно «Рабиа Балхи», зарегистрированное на капитана Эрика Хана с Паллады, так же возило имущество первопроходцев и их самих. Только вместо лошадей его двигали вперед ядерные реакторы.
Судно снова вошло в ворота, изображение подпрыгнуло, исказилось, и «Балхи» не стало.
– И что ты думаешь? – спросила Моника.
Холден почесал плечо, размышляя над ответом.
– Такая старая лоханка может пропасть там по тысяче причин, – заговорил он. – Нарушение изоляции сердечника, потеря атмосферы, столкновение с космическим мусором. Да что там, может, у них рация поломалась, а они живут себе на новой планете и ждут, пока кто-то их навестит.
– Да, – кивнула Моника, – но только если бы такой случай был один. За последний год сквозь кольца ушло в новые солнечные системы четыреста тридцать семь кораблей, и тринадцать из них просто исчезли. – Пф-ф! – Она растопырила пальцы, изображая взрыв.
Холден подсчитал в уме. Получилось три процента. Во времена его флотской службы руководящие документы допускали полпроцента потерь за счет отказа техники, столкновений с астероидами, саботажа и действий противника. Здесь было в шесть раз больше.
– Хм, – проговорил он, – многовато для кораблей, способных выдержать полтора года пути до Кольца.
– Согласна. Их слишком много. Если бы корабли настолько часто взрывались, никто бы на них не летал.
– Так… – Холден прервался, чтобы заказать в настольном меню еще спиртного. Почувствовал, что ему нужно выпить. – А почему об этом не слышно? Кто их отслеживает?
– Никто! – победоносно заявила Моника. – В том-то все и дело. Никто не отслеживает. Систему через врата покидают тысячи кораблей. Их владельцы – граждане трех разных государств, а кое-кто ни одному правительству не подчиняется. Большая часть их не заполняла никаких полетных планов, просто забросила чемоданы в прыгун, курсирующий между астероидами, и рванула в новый мир.
– Да, когда колонизировали Америку, наверное, тоже так было.
– Ну вот, они улетают поодиночке или горстками, и все надеются оказаться первыми. Только вот что-то их перехватывает. И они исчезают. По крайней мере, некоторые.
– У тебя, – догадался Холден, – уже есть гипотеза?
– Я подозреваю протомолекулу.
Холден вздохнул, двумя руками потер лицо. Перед ним появилась выпивка, и на минуту он сосредоточился на ней. Рот наполнил холод льдинок и кусачая крепость джина. Моника, глядя на него, чуть не подпрыгивала от нетерпения.
– Не может быть, – сказал он. – Протомолекулы больше нет. Убита. Последний ее действующий фрагмент я закинул на Солнце.
– Как знать? Даже если с орудием создания колец покончено, нам известно, что вся конструкция создавалась при помощи протомолекулы. Я читала доклады. Все эти роботы и прочее, что пробудилось на Илосе. Протомолекула атакует нас за то, что мы захватили ее имущество.
– Нет, – возразил Холден, – все было не так. Я, не зная того, таскал за собой часть первоначальной инфекции, которая пыталась связаться с теми, кто ее запустил. И при этом включал разное оборудование. Мы ее вырубили и, знаешь ли, забросили на звезду, чтобы такое больше не повторялось.
– Ты уверен?
Кто-то из поваров суши-бара выкрикнул объявление, и кучка окружавших его посетителей зааплодировала. Холден набрал в грудь воздуха и медленно, сквозь зубы, выдохнул:
– Я предполагаю, что такое невозможно. Ты берешься доказать обратное?
– Я знаю, как ты мог бы доказать, – сказала Моника, и Холден, заглянув ей в лицо, понял, что ради этого момента и был затеян весь разговор. Она походила на подбирающуюся к еде голодную кошку. – Последний, вероятно, сохранившийся образец протомолекулы остался у Фреда Джонсона. Тот, что ты забрал с секретного корабля «Мао-Квиковски».
– Тот… Как ты узнала? – испугался Холден. – И многие ли знают, кроме тебя?
– Я не раскрываю своих источников, но считаю, что этот фрагмент нужно заполучить обратно и попытаться разбудить. Пусть твой призрачный Миллер вернется и проверит, не протомолекула ли заставляет врата губить наши корабли.
В голове у Холдена с грохотом столкнулись варианты ответов: от «Ничего хуже не придумать!» до «Ты хоть сама понимаешь, что предлагаешь?». Через несколько секунд победитель пробился наружу:
– Мне что, заняться вызыванием духов?
– Я бы это так не назвала…
– Нет, – сказал Холден. – Нет, и все.
– Я этого так не оставлю. Раз не хочешь помочь ты…
– Я не отказываюсь помочь. Я только сказал, что не собираюсь общаться с клочком убийственной дряни чужаков в надежде, что она примется рассказывать мне байки старого копа. Эту дрянь ворошить не будем. Оставим ее в покое.
Моника с интересом разглядывала Холдена. Не знай он ее так хорошо, не заметил бы обиды и разочарования.
– Тогда как же мы поступим? – спросила она.
– Знаешь старую шутку про стук копыт?
– Не припомню.
– Долго рассказывать, но суть состоит в том, что, заслышав вдали стук копыт, разумнее предположить, что это лошади, а нс зебры. А ты сразу заподозрила единорога.
– Так что ты хотел сказать?
– Что, прежде чем открывать охоту на единорога, стоит поискать лошадь или хотя бы зебру.
Появление новой интригующей тайны не отменяло ежедневных обязанностей Холдена, но дало ему повод занять мысли и отвлечься от тоски по Наоми. И по Амосу, и по Алексу. Но прежде всего – по Наоми. Пробираясь по обнажившемуся ребру «Роси» с плазменной горелкой в руке и разыскивая трещины, он прикидывал, куда могли направляться пропавшие суда. Моника верно подметила: их было слишком много для случайных аварий. Хватало и других объяснений, не требующих привлекать единорога-протомолекулу. Однако Холден с тех пор, как познакомился с детективом Миллером, перестал верить в случайные совпадении. А среди прочих серьезных событий числились атаки АВП на владения внутренних планет. И даже па саму Землю.
Радикальная фракция АВП наотрез отвергала колонизацию. И вот – стали бесследно исчезать корабли снабжения переселенцев. Кроме того, станция «Медина» – в девичестве корабль «Бегемот», а еще раньше «Наву» – была ступицей всех колец-ворот и контролировалась исключительно АВП. Сюжет складывался правдоподобный, хотя доказательства и отсутствовали.
Согласно этому сюжету, пиратские корабли брали суда на абордаж, забирали груз, а колонистов… вышвыривали за борт? Мерзко, конечно, но люди вытворяли друг с другом вещи и похуже. Но тогда оставались бы трофеи. Захватить судно и сделать так, чтобы оно исчезло? Для этого надо было сменить опознавательный код. Тот факт, что «Росинант» больше не назывался «Тахи», свидетельствовал – АВП такое умеет.
– Сакаи, – позвал Холден, открыв приватный канал связи с главным инженером. – Хо, ты здесь?
«Проблемы?»
Тон, которым он это сказал, подразумевал: попробуй только пожаловаться! Холден привык и не обижался. Сакаи по умолчанию пребывал в раздраженном состоянии.
– Скорее, загадки.
«Терпеть не могу загадок», – буркнул Сакаи.
– Предположим, кто-то похищает корабли и меняет на них опознавательные коды. Как бы ты стал искать эти корабли?
Минуту инженер задумчиво сопел.
«Я бы искал не пропавшие, – прозвучал ответ, – а новые, невесть откуда взявшиеся».
– Да, верно. Именно так. Спасибо!
Задержавшись у треснувшего стыка корпуса и одного из ребер, Холден начал обрабатывать его горелкой. Щиток перед лицом затемнился, превратив мир в сплошную черноту с единственным голубым огоньком. За работой Холден соображал, как вычислить возникшие словно по волшебству новые корабли. Неплохо бы начать с выложенного в открытый доступ реестра, по, если разбираться с ним вручную, закопаешься с головой. Будь здесь Наоми, она бы, конечно, написала программу и за десять минут с ручного терминала нашла все, что нужно. Холден, увы, в этом деле ей в подметки не годился, но Фред держал на жаловании программистов, и если он…
«А почему ты спросил?» – поинтересовался Сакаи.
Он молчал так долго, что Холден не сразу вспомнил, о чем шла речь.
– Ты о том, зачем мне искать пропавшие корабли?
«Угу».
– Их ищет моя приятельница, она журналистка. Я обещал ей помочь. Вот и ломаю голову, как это сделать.
«Стюарт, – проговорил Сакаи, скорее не спрашивая, а утверждая. – Слышал я, что она на станции».
– Да, моя давняя подружка Моника. То есть я‑то считаю, что она ищет черную кошку в темной комнате, но помочь обещал. К тому же какое-никакое занятие – все лучше, чем страдать и жалеть себя в одиночестве.
«Так-так, – протянул Сакаи и после долгой паузы добавил: – Значит, все пока не настолько ужасно, чтобы ты поверил в черную кошку?»
На домашнем экране замигал огонек видеосообщения. Как Холден ни твердил себе, что это наверняка не Наоми, все же, когда увидел круглое лицо Алекса, испытал сокрушительное разочарование.
«Привет, босс, – поздоровался пилот. – Я это… отчитаться о своей встрече с бывшей и о примирении со слезами на глазах… Короче говоря, ничего не вышло. Может, мне следовало получше подготовиться. Но я еще до отлета собираюсь повидаться с Бобби – это луч света. Как там мой красавчик? Все там начистили и подкрасили к моему возвращению? Будет возможность, еще свяжусь. Камал, конец связи».
Холден едва не начал ответ с расспросов о бывшей жене, но поселившийся у него в голове голос Наоми предупредил: «Не суй нос, куда не надо», – и он вместо этого записал: «Спасибо, что объявился. Передай Бобби наилучшие пожелания. „Роси“ еще не один месяц чинить, так что можешь не торопиться».