Корабль снова прошёл через врата, изображение дёрнулось и «Балхи» исчез.
— Ну? — спросила Моника, её голос был полон предвкушения. — Что ты думаешь?
Он почесал руку, решая, каков будет ответ.
— Есть миллион причин, из-за которых может исчезнуть старое ржавое корыто, — сказал он. — Потеря защиты ядра реактора, потеря атмосферного давления внутри корабля, столкновение с космическим мусором. Чёрт, возможно, радио вышло из строя, и они комфортно живут на новой планете и надеются, что кто-то спустится, чтобы проведать их.
— Возможно, — кивнула Моника, — если бы был только один корабль. Но за последний год четыреста тридцать семь кораблей прошли через кольца в новые Солнечные системы. И из них тринадцать просто исчезли. Пуф. Она расправила пальцы, изображая крошечный взрыв. Холден посчитал в своей голове. Это было что-то вроде около трёх процентов потерь. В тот момент, когда он служил во флоте, бюджеты предполагали пол процента потерь в виде механических отказов, воздействия астероидов, саботажа и действия противника. Здесь было в шесть раз больше.
— Да, — сказал он. — Похоже довольно много для кораблей, которые смогли пролететь полтора года, чтобы добраться до Кольца.
— Согласна. Слишком много. Если бы корабли взрывались без объяснений так часто, то никто бы никогда не летал на них.
— Итак, — сказал Холден, затем прервался, чтобы заказать ещё выпивку. Он чувствовал, что она ему нужна. — Почему об этом никто не говорит? Кто это отслеживает?
— Никто, — торжествующе произнесла Моника. — В этом то всё и дело. Никто их не отслеживает. У нас тысячи кораблей покидают внутреннюю систему и летят к вратам. Они принадлежат гражданам трёх разных государств и тем, кто не ассоциирует себя с каким-либо государством. Большинство из этих людей даже никогда не заполняли полётный план, они просто бросили свои чемоданы в консервную банку и сорвались в новые миры.
— Полагаю, чтобы завладеть каким-нибудь участком.
— И вот они летят туда в одиночку или небольшими группами, с желанием добраться куда-нибудь, где ещё никто не бывал. Только что-то их останавливает. Они исчезают. Или, по крайней мере, некоторые из них.
— Очевидно, — сказал Холден, — у тебя есть теория.
— Я думаю, что это протомолекула.
Холден вздохнул и потер лицо двумя руками. Выпивку подали, и он около минуты её потягивал. Холод льда и привкус джина наполнили его рот. Моника смотрела на него, практически подпрыгивая от нетерпения. От ответил:
— Это не так. Протомолекулы больше нет. Она мертва. Я бросил последний образец в звезду.
— Откуда ты знаешь? Даже если это был последний образец средства для постройки кольца, мы знаем, что кто бы всё это ни сделал, он делал это с помощью механизма протомолекулы. И что ещё это может быть? Я читала доклады. Все те роботы и те вещи, что проснулись на Илосе? Протомолекула нападает на нас, когда мы берем то, что принадлежит ей.
— Нет, это не так, — сказал Холден. — Там не это произошло. Ни о чём не подозревая, я привёз образец этой заразы с собой, и она пыталась связаться с теми, кто отправил её в нашу систему. В процессе она много всего разбудила. Мы всё вырубили и, как понимаешь, запустили её в звезду, чтобы избежать повторения.
— Как ты можешь быть в этом уверен?
Один из поваров суши-бара прокричал объявление, и полдюжины людей зааплодировали. Холден сделал глубокий вдох и медленно выдохнул сквозь зубы.
— Думаю, никак. Но как ты докажешь обратное?
— Я знаю способ, как ты можешь это доказать, — ответила Моника. Выражение её лица заставило Холдена предположить, что то, что она скажет дальше и было настоящей причиной их беседы. Он чувствовал, будто наблюдает, как кошка охотится за мясом. — У Фреда Джонсона всё ещё есть то, что можно назвать единственным оставшимся образцом протомолекулы. Тот, что ты забрал с секретного корабля Мао Квиковски.
— Тот, что я… Да откуда ты знаешь? — спросил Холден. — И сколько ещё людей знают об этом?
— Я не обсуждаю свои источники, но думаю, нам стоит забрать этот образец и глянуть, сможем ли мы его разбудить. Вернуть твоего призрака Миллера и выяснить, не использует ли протомолекула врата для уничтожения наших кораблей.
Полдюжины мыслей обрушились на Холдена, начиная с «Это худшая идея, которую я когда-либо слышал» и заканчивая «Ты хоть слышишь, что ты говоришь?». Потребовалось несколько секунд, чтобы всё переварить.
— Ты хочешь, чтобы я провёл спиритический сеанс?
— Я бы не называла это…
— Нет, — сказал Холден. — Просто нет.
— Я не могу просто оставить эту тему. Если ты не поможешь…
— Я не говорил, что не помогу. Я говорил, что не собираюсь беседовать с куском слизи инопланетного убийцы в надежде, что он начнёт мне рассказывать полицейские байки. Мы не хотим трогать эту дрянь. Мы должны оставить её в покое.
Моника выглядела открытой и заинтересованной. Он бы не смог увидеть её досаду или разочарование, если бы не знал, куда смотреть.
— Что тогда? — спросила она.
— Ты ведь знаешь старую шутку о топоте копыт?
— Думаю, нет.
— Долгая история, но смысл в том, что, если ты слышишь вдалеке топот копыт, твоей первой догадкой будет, что это лошади, но никак не зебры. А ты, услышав топот копыт, перескочила сразу к единорогам.
— Так, и к чему это?
— К тому, что давай перед тем, как охотиться на единорога, поищем лошадей или зебр.
Интригующая новая загадка не значила, что у Холдена больше нет постоянной работы, она дала, чем занять голову помимо мыслей об отсутствии Наоми. И Амоса. И Алекса. Но в основном, Наоми. Пока он карабкался между нервюрами «Росинанта» с плазменной горелкой в руке и искал трещины, он размышлял, куда могли деться корабли после исчезновения. Моника была права, количество было слишком большим, чтобы списать на случайные сбои систем. Было множество других вероятностей, даже если не принимать в расчет её теорию протомолекулярного единорога. Но Холден перестал верить в совпадения после знакомства с детективом Миллером. Другим же важным событием было то, что радикальные группы АВП проводили атаки на владения внутренних планет, вроде Каллисто. И даже на Землю.
Яростно настроенные группы АВП были категорически против колонизации. И теперь загруженные продовольствием колониальные корабли бесследно испарялись. Так же, станция Медина, она же «Бегемот», она же «Наву» и центральная сфера — были под полным контролем АВП. Всё складывалось в убедительную историю, даже если у него не было реальных доказательств, что это правда.
По этому сценарию корабли брались на абордаж пиратами АВП, продовольствие изымалось, а колонистов… выбрасывали в открытый космос? Ужасный план, если это правда, но, всё же, это не самое шокирующее из того, что люди когда-либо делали по отношению к друг другу. Но остались бы корабли. И им нужно было бы заставить эти корабли исчезнуть. А значит, изменить код передатчика. И тот факт, что «Росинант» уже не носил название «Тахи», было доказательством, что у АВП есть такие возможности.
— Сакаи, — сказал Холден, устанавливая отдельный канал связи с главным инженером. — Эй, ты здесь?
— Какая-то проблема? — он ответил таким тоном, будто подзадоривал Холдена найти проблему. Холден научился не обижаться на это. Нетерпеливость для Сакаи было обычным состоянием.
— Скорее загадка.
— Ненавижу загадки, — ответил Сакаи.
— Допустим, ты пытаешься выяснить, не украл ли кто-нибудь кучу кораблей и не изменил ли их коды передатчиков. Как бы ты нашёл эти корабли, если бы пришлось?
Инженер на мгновение задумчиво вздохнул.
— Не ищи пропавшие корабли, — ответил Сакаи. — Ищи новые, которые появились из ниоткуда.
— Да, отлично. Это совершенно верно, — сказал Холден. — Спасибо.
Он остановился возле шва с трещинами между внутренним корпусом и одним из боковых ребер и включил горелку. Стекло его шлема затемнилось, погружая мир в черноту с одним ярким синим огоньком. Пока он работал, он думал, как можно отследить появившиеся волшебным образом корабли. Государственный реестр кораблей был хорошим местом, откуда можно было бы начать, но, пытаясь сделать это вручную, можно утонуть в данных. Если бы здесь была Наоми, он не сомневался, что она могла бы написать программу, которая вывела бы всё необходимое за десять минут на её ручной терминал. У него, к сожалению, не было её навыков программирования, но у Фреда в штате были программисты, и если он…
— А тебе зачем? — спросил Сакаи. Прошло уже столько времени после разговора с инженером, что Холден на мгновение задумался, пытаясь вспомнить контекст вопроса.
— Зачем что? Зачем мне знать, как найти кучу кораблей?
— Ну, да.
— У меня есть знакомая репортерша, которая ищет пропавшие корабли. Я сказал, что помогу ей. Просто пытаюсь придумать, как это сделать.
— Стюарт, — сказал Сакаи. Это было наполовину вопросом, наполовину утверждением. — Я слышал, что она на станции.
— Ага, моя старая приятельница Моника. Честно говоря, я думаю, что она охотится за призраками, но я обещал помочь. И мне нужно чем-то себя занять, чтобы избавиться от чувства одиночества и жалости к себе.
— Понятно, — сказал Сакаи и после долгой паузы добавил: — Значит, вокруг происходит не достаточно странное дерьмо, чтобы ты поверил в призраков?
На его домашней консоли мигал огонек, свидетельствующий о получении видео сообщения. Холден старался изо всех сил не надеяться, что оно от Наоми и всё равно почувствовал сокрушительное разочарование, когда круглое лицо Алекса появилось на экране.
— Здарова, босс, — сказал пилот. — В общем, по поводу моей встречи с бывшей женой и нашего слезливого примирения. Ну, это был провал. Наверное, мне стоило подумать лучше. Но я планирую заглянуть к Бобби перед отъездом, так что есть и положительный момент. Как там моя девочка? Вы, ребята, приведёте её в порядок и отполируете до моего возвращения? Я свяжусь снова, как только смогу. Камал, конец связи.
Холден уже начал отвечать, запрашивая полный отчет о ситуации с бывшей женой, но маленький голосок Наоми в его голове сказал: «не суй нос не в своё дело», и он ответил: