Надпись над вратами ада, выполненная мелким шрифтом.
Взять на прокат судно в порту было легко. У неё было достаточно денег, чтобы купить анонимный кредит, пропустить через обменно-валютную контору и перевести на одноразовый теневой счёт. Вот только во время всего процесса было странное ощущение, ведь она всего этого не делала уже очень долго. С тех пор, как нанялась на «Кентербери», и казалось, что это было семь жизней назад.
Она сидела на тонкослойной гелевой кровати и ждала, когда прекратят идти слёзы и её перестанет тошнить. Этот момент наступил, хотя в разгар истерики казалось, что этого не произойдёт никогда. Затем она долго принимала душ, переоделась в чистый комплект одежды, приобретенный в магазинчике. Превращение твёрдого, сжатого свёртка одежды в комбинезон напоминало ей насекомое, выбирающееся из куколки. Казалось, это должно было быть метафорой для чего-то.
Её ручной терминал показал полтора десятка сообщений от Джима. Она не воспроизводила их. Иначе искушение ответить, признаться ему и утешить, поговорить с кем-то, кому она всецело доверяла, было бы слишком большим. И тогда он бы чувствовал себя обязанным сделать что-то. Прийти и всё исправить. Вовлечь себя в неприятности и во всё то, что она натворила. Расстояние между «здесь» и «там», между Марко и «Росинантом» было слишком дорого, чтобы пожертвовать им. Время комфорта наступит позже, когда она сделает то, что необходимо. Когда спасёт Филипа. Когда сбежит от Марко. Так что она не воспроизводила сообщения. Но и не удаляла тоже.
Ещё работая с Рокку Марко совершенствовал себя как лидер. Он был хорош в этом. Не важно, насколько всё было плохо, ему всегда удавалось всех убедить, что он учёл каждое новое препятствие, а каждое решение, даже то, с которым он никак не был связан, было следствием его гениальности. Однажды он объяснил, как ему это удавалось.
По его словам, фокус был в том, чтобы иметь простой план, который должен более-менее сработать, и у тебя всегда будет чем оперировать, а затем переложить на него все риски. Также иметь альтернативу, которая сработает лишь в одном случае из ста, и, если это произойдёт, ты будешь похож на бога. Ещё один, который сработает в одном случае из двадцати, и, если сработает, ты будешь выглядеть самым умным в комнате. И ещё один, который сработает в одном случае из пяти, и ты будешь выглядеть, будто ты знал, что справишься. И если всё остальное провалится, у тебя по-прежнему есть план, который сработает в любом случае.
Если попытаться охарактеризовать Марко одной-единственной фразой, то это «победитель во всём».
Не раз в течение многих лет она задавалась вопросом, где она была на этой шкале. Была ли она одним шансом из ста или беспроигрышным вариантом? Она никогда не знала, и не было никакой возможности, что когда-нибудь узнает. Для неё это уже даже не было важно, просто иногда саднило, словно отсутствующий палец.
И вот теперь она снова делает то, чего хочет он. Он сделал её частью планов, каким бы они ни были. По крайней мере, в этот раз она знала, с кем имеет дело. Она уже не была девочкой, которую он обманом втянул в саботаж «Гамарры». Она не была по уши влюбленным подростком. А Филип не был ребенком, которого он мог держать в заложниках, чтобы она хорошо себя вела. Чтобы молчала.
Так что, возможно… возможно, это был тот самый момент, которого она ждала. Возможно, позвонив ей, Марко совершил ошибку. Она прогнала эту идею. Это было слишком опасно, слишком сложно. Слишком вероятно, что Марко знал о её мыслях.
Даже понимая, что именно ищет, она потратила почти час, чтобы найти в каталоге станции адрес. Она не знала, чем занимается «Дальний Экспорт», только то, что они были достаточно сомнительными, чтобы у неё не было желания с ними работать, и что они были достаточно осведомлены, чтобы знать о претензиях марсиан на «Росинант». Наоми нашла их физический адрес, указывающий на один из причалов, но не тот, на котором она была в последний раз, и поймала карт.
Склады вблизи порта находились в постоянной активности. Давление торговли и эффективности держало всё пространство в использовании с минимальным временем простоя между договорами аренды, погрузкой и разгрузкой, какое только можно организовать. Знак на закаленной стеклянной двери гласил «Дальний экспорт», но через неделю, день, час это могло быть что угодно.
Молодой человек у прилавка улыбнулся ей. У него были коротко подстриженные волосы и кожа чуть темнее, чем у нее. Стальная оправа могла быть для красоты или интерфейсом. Она не видела его раньше.
— Привет, — поздоровалась она.
— Мисс Нагата, — сказал мужчина, словно они были старыми знакомыми. — Прошло не так много времени. К сожалению, в данный момент у нас нет работы, которая подошла бы для вашего корабля.
— Я здесь не для этого, — сказала она. — Мне нужно нанять корабль. И сделать это без лишнего шума.
Выражение его лица не изменилось.
— Это может оказаться дорогостоящим вопросом.
— Он должен вмещать экипаж не более двадцати человек.
— И на какой срок?
— Не знаю.
— Вы планируете перевозить груз?
— Нет.
Глаза мужчины потеряли фокус на мгновение. Выходит, очки были всё же с интерфейсом. Наоми скрестила руки на груди.
«Один из ста, — подумала она, — что я появлюсь со своим боевым кораблем и вывезу людей с Цереры. Один из двадцати, что я знаю, как найти того, кто может это сделать». Она задалась вопросом, каким был план «один из пяти». И каким был беспроигрышный вариант.
Внимание мужчины снова переключилось на неё.
— Думаю, мы сможем помочь, — сказал он.
Глава 15: Алекс
Поездка в больницу была словно из кошмарного сна. Пока транспорт нёсся по коридорам, начали действовать обезболивающие. Комбинация боли и остроты в теле сместились вглубь, и его беспокоило чувство, что что-то не так. Один раз, когда они уже были возле входа в больницу, время будто подвисло из-за того, что сознание померкло, а потом снова вернулось. Никто из медиков особо не обращал на него внимание.
Все они были сосредоточены на Бобби.
Глаза большой женщины были закрыты, изо рта торчала бледная пластиковая трубка, удерживающая её рот приоткрытым. Со своего места Алекс мог разглядеть её показания лишь частично, и он не знал, как понимать увиденное. Голоса медиков были отрывисты и напряжены. Доносившиеся слова и фразы, такие как «принудительная вентиляция легких», «стабилизировать и поддерживать давление», заставили Алекса паниковать. Тело Бобби, насколько он мог видеть, было обмякшим. Он сказал себе, что она не умерла. Если бы она была мертва, её не пытались бы спасти. Он надеялся, что так оно и есть.
В отделении интенсивной терапии он оказался на автоматической хирургической койке, практически такой же, как и на «Росинанте». Сканирование заняло где-то полторы минуты, но казалось, что оно будет продолжаться вечно. Он то и дело поворачивал голову в поисках Бобби, а потом вспоминал, что она была в другой палате. Даже тогда он не понимал, насколько его травмы и обезболивающие нарушили работу его мозга, пока не пришла полиция и он не попытался объяснить, что произошло.
— Так откуда там взялась женщина с усиленной броней? — спросила Бобби.
Она сидела на больничной койке. На ней был одноразовый плотный бумажный халат с тёмно-синим узором больницы «Бамини Пал Мемориал». Её волосы были собраны в пучок на затылке, а на левой щеке и костяшках пальцев темнели глубокие синяки. Когда она двигалась, то пыталась делать это осторожно. Алекс двигался так же, когда чувствовал небольшую боль после слишком усердной работы. У него никогда не было два огнестрельных ранения, в отличие от неё, — один выстрел прошёл через её левое легкое, другой попал в правую ногу — и он на полном серьезе собирался взять кресло-каталку для перемещений между его и её палатами.
— Я имел в виду тебя, — сказал Алекс. — У меня возникли затруднения с твоим именем.
Бобби усмехнулась.
— Да, они, определённо, снова захотят поговорить с тобой. Думаю, версия, которую они получили, была немного запутанной.
— Как думаешь, нам нельзя переговариваться?
— Мы не под арестом, — сказала Бобби. — Только один из тех парней, который ещё дышал, запросил адвоката. И я абсолютно уверена, если они и захотят кого-то бросить за решётку, это будем не мы.
— Что ты им сказала?
— Правду. Что группа головорезов ворвалась в мои апартаменты, связала меня и начала по очереди избивать, спрашивая, зачем я встречалась с Алексом Камалом.
Алекс надавил большим пальцем на верхнюю губу, пока не почувствовал боль. Улыбка Бобби была полна сочувствия.
— Я без понятия, чем это вызвано, — сказал Алекс. — У меня нет врагов на Марсе. По крайней мере, тех, о которых бы я знал.
Бобби покачала головой, и Алекс вновь отметил, что она удивительно привлекательная женщина. Он откашлялся и подавил эту ужасно неуместную при таких обстоятельствах мысль.
— Думаю, это касается не столько тебя, сколько тех, с кем ты связан, — предположила Бобби.
— Холден?
— И Фред Джонсон. А может, они связали нас двоих вообще с Авасаралой. Она какое-то время летала на «Росинанте».
— Минуты полторы, и было это много лет назад.
— Знаю, я была там, — напомнила Бобби. — Так или иначе, самое логичное, что приходит мне в голову, это то, что они решили, что или я поставляю вам сведения, или вы мне. И, что главное, эта мысль их напугала.
— Не хочу смотреть в зубы дарёному коню, но у этого предположения они очень длинные, — сказал Алекс. — Ты рассказала им о своём расследовании?
— Нет, я не собираюсь этого делать.
— Но ты думаешь, это связано.
— Да, чёрт возьми. А ты не согласен?
— Вообще-то, я на это надеюсь, — вздохнул Алекс. В коридоре кто-то что-то кричал, но Алекс не смог разобрать. Медсестра, нахмурившись, проследовала на крик. — Итак, что мы собираемся с этим делать?
— Единственное, что мы можем сделать — продолжать копать, — сказала Бобби.