игласили сесть за два стола. Внутренние планеты отступают. Перегруппировываются. Радикалы из АВП становятся новым руководством.
— Но ведь они чокнутые массовые убийцы.
— Да, — сказал Фред. — И мы не знаем, кто они. Доуз знает. Я — нет.
— Погоди минутку, — сказал Холден. — Притормози. Ты хочешь сказать, что собираешься отдать Сакаи этому парню Доузу, чтобы потом ты мог скормить Авасарале имена тех, кто стоит за падением астероидов на Землю? Сколько раз ты готов менять стороны в своей карьере?
— Я никогда не менял сторон, — ответил Фред. — Это они менялись вокруг меня. Я всегда был тем, кто хотел добиться порядка. Мира. Даже справедливости. Случившееся на станции Андерсон открыло мне глаза на то, чего я прежде не замечал. Или предпочитал не замечать. А сейчас это…
— Сейчас произошло то же самое.
— Я не знаю, что произошло. Именно с этим я и пытаюсь определиться. Внутри АВП всегда существовали радикалы. Группировка «вольтеровцев», Марко Инарос, Кассандра Лек. Но они всегда оставались на задворках, там, где, нам казалось, мы можем их контролировать. Держи их в узде, или хотя бы используй их авантюры, чтобы на этом фоне центральные места вроде Цереры или Тихо выглядели меньшими из двух зол. А сейчас они пришли к власти. И я не понимаю, что лучше — высказаться против них или же встать рядом и постараться контролировать падение. — Он покачал головой.
— Твой друг Доуз, кажется, уже в постели с ними.
— Он верен Поясу. Для него всегда самой главной целью было найти способ добиться уважения и равноправия с внутренними планетами. Я же верен… всем. Долгое время это означало выступать от имени людей, чьи голоса имели наименьший вес. Затем появилась протомолекула и игра изменилась. А сейчас, если езда в одной упряжке с радикалами принесет мне наибольшее влияние… Пока мои люди держат Медину, меня никто не может игнорировать. Я могу включиться в игру за любую из сторон, от которой будет больше пользы в долгосрочной перспективе.
— Звучит как настоящая политическая чушь, — сказал Холден. И тут же добавил: — Сэр.
— Да, — сказал Фред. — Но мне приходится с этим работать. Если я закажу «Росинант», чтобы доставить меня на Луну и встретиться с Авасаралой, согласишься на работу?
— Если мы закончим проверку всего, что наделал Сакаи, и ты дашь свой экипаж, то конечно. А лучше полетим забрать моих ребят, где бы они не находились.
— А если я найму тебя отвезти меня и пленника на Палладу?
— Тогда ты можешь пойти к черту.
Фред усмехнулся и встал, проверяя оружие.
— Я всегда наслаждаюсь нашими беседами, капитан. Возьми выходной. Я сообщу тебе, когда приму решение. Что бы я ни решил.
— А сейчас ты куда?
— Поговорить с Сакаи, — ответил Фред. — Проверим, можно ли из него добыть ещё хоть какие-нибудь сведения. Возможность избежать воздушного шлюза может пробудить в нём желание со мной пообщаться. — Он посмотрел на Холдена и на лице его появилось странное выражение — нечто среднее между между сожалением и мольбой. — Я стараюсь поступать правильно, Холден. Но бывают моменты, когда не совсем очевидно, что правильно, а что — нет.
— Я согласен с тобой, — сказал Холден. — Вплоть до твоих слов, что сейчас как раз настал такой момент.
Холден сидел в тайском ресторане и ел арахисовый карри, совершенно непохожий ни на что, приготовленное на поверхности планеты, насколько он помнил из детства на Земле. Кусок не-курицы плавал на поверхности не-карри, и Холден топил его палочками и смотрел, как он всплывает обратно, когда ему пришло два сообщения. Первое было от мамы Элис. Семья пока была в порядке. Они были под надзором экологической службы, но никаких приказов об эвакуации. «Нет места для эвакуации лучше, чем подготовленное и укомплектованное ранчо», — сказала она, приподняв одну бровь. Они отправили запасной реактор, чтобы помочь с локальной энергосистемой в Трех Вилках, и ждут, что скажут Джексоны, нужно ли им еще что-нибудь. Он знал её достаточно, чтобы понять глубину тревоги из всего того, что она не сказала. Но когда она прощалась, она обещала быть на связи. Это было слабое утешение, но всё-таки что-то.
Второе сообщение было от Алекса.
Бобби Драпер и он находились на корабле премьер-министра и летели к Луне под прикрытием флота эскорта. Все немного на нервах, но он думает, что со временем всё утрясётся. Корабли поддержки на курсе и ожидаются со дня на день. У него нет никаких вестей от Наоми, где бы она ни была. И, что ещё важнее, от Амоса тоже. Он пошутил насчёт того, что Амос всегда так или иначе выживает и это не первая взорвавшаяся под ним планета, но его юмор таил под собой те же опасения и страх, что испытывал Холден. Когда сообщение Алекса закончилось, он проиграл его целиком ещё трижды, просто чтобы послушать знакомый голос.
Он начал было записывать ответ, но ресторан был слишком многолюдным местом для того, что он хотел бы сказать, так что он пообещал себе заняться этим, когда вернётся в своё жилище. Он прикончил столько карри, сколько смог принять его желудок, и свет в ресторане медленно сменился с жёлтого к золотому, имитируя цвета планетарного заката для людей, большинство из которых никогда не видели его кроме как на экране. Он оплатил счёт, и подошедший официант стал предлагать разнообразные варианты послеобеденных десертов и напитков. Взгляд мужчины задержался на нём достаточно, чтобы и остаться в рамках приличия, и дать понять, что Холден вполне мог бы заказать ещё что-нибудь.
Холден задумался, чего бы ему хотелось: больше еды, больше алкоголя, больше сна, больше секса. Хоть какого-нибудь секса. Где-то внутри он ощущал глубокую и бескрайнюю пещеру, заполненную острой потребностью в чём-то. Она походила на голод или жажду, усталость или похоть, но удовлетворить её казалось невозможным. Он не находил названия этому чувству, но оно приводило его в отчаяние и ярость. От неотступного страха, что его команда может больше никогда не вернуться на корабль, в животе болело, как от удара под дых.
И вдруг он понял, как называется это чувство. Это была тоска по дому, а «Росинант», каким бы прекрасным он ни был, не мог считаться домом без Алекса, Амоса и Наоми. Он размышлял, сколько продержится это чувство, если они никогда не вернутся. И сколько он будет продолжать ждать их, даже если когда-нибудь узнает, что этого не произойдет. Стоящий над ним официант мягко улыбнулся.
— Ничего не нужно, — сказал Холден. — Спасибо.
Он вышел в главный коридор, мысленно репетируя, что именно скажет Алексу и как он это скажет. Всё, что он произнесёт, будет проверено марсианской службой связи, и ему не хотелось, чтобы в сообщении оказалось что-то, что можно понять превратно. Проблема была в том, что сам он всегда знал, что конкретно имел в виду, и не замечал других возможных интерпретаций своих слов, пока кто-нибудь всё-таки не истолковывал их неправильно. Может, ему стоит просто пару раз пошутить и добавить, что пора бы уже им всем снова собраться?
Когда его ручной терминал дал запрос на связь и он ответил, его разум настроился увидеть Алекса, несмотря на то, что это было невозможно, учитывая задержку сигнала. С экрана на него хмуро смотрела Драммер:
— Мистер Холден, скажите, не могли бы вы зайти во временный отдел безопасности?
— Думаю, могу, — ответил Холден, и тут же забеспокоился. У него всё ещё оставались опасения, что и Драммер может вести какую-то свою игру для неких собственных целей. — Есть что-то, о чём мне стоит знать?
Ругательства на заднем плане потекли рекой, становясь всё громче. Драммер шагнула в сторону, и Фред резко наклонился к экрану.
— Если бы мы собирались поговорить об этом по сети, тебе было бы не обязательно приходить сюда.
— Точно, — сказал Холден. — Уже в пути.
Когда Холден добрался до отдела службы безопасности, Фред мерял шагами кабинет, сцепив руки за спиной. Он резко кивнул Холдену в знак приветствия. Сидевшая в кресле Драммер являла собой пример подлинного профессионала, не оставляющего боссу возможности на неё разораться. Ну что ж — Холден не возражал, чтобы Фред поорал на него и немного выпустил пар.
— В чём дело?
— Медина не выходит на связь, — сказал Фред. — Предполагалось, что они доложат этим утром, но за всей этой кучей дел мне было не до волнений. С тех пор они пропустили два сеанса. И… Драммер, покажи ему.
Начальница отдела безопасности открыла интерактивную карту Солнечной системы в масштабе, при котором даже Юпитер и Солнце выглядели всего лишь яркими пикселями. Тысячи точек отражали движение в системе. Корабли и базы, спутники и навигационные буйки. Всё человечество в сжатом виде. Драммер что-то буркнула и повела рукой — большая часть ненужных данных исчезла. На карте осталась пара дюжин точек со словами «статус не определен» там, где должно было находиться облако из идентификационных кодов. Характеристики этих точек показывали небольшую, но существенную корреляцию.
— Как только станция отключилась, — сказала Драммер, — мы заметили это. Двадцать пять новых реактивных следов. У всех опознавательные признаки, соответствующие марсианским боевым кораблям, и все идут к Кольцу на полной тяге.
— На полной тяге?
— От восьми до десяти g на старте, постепенно снижается, что означает, что они идут на пределе своих двигателей.
Холден присвистнул. Фред остановился, подчёркнуто спокойное выражение его лица красноречиво свидетельствовало о внутренней ярости:
— Там на Медине мои люди. Если станцию захватили, или если эти новые корабли собираются применить насилие, это создаст значительное препятствие для моего участия в новом управлении АВП.
— В смысле, пошли они на хер?
— Да.
— До Медины долгий путь, — сказал Холден. — Даже на той же тяге, это займет какое-то время. Но я не думаю, что мы могли бы победить их там.
— Мы ничего не сможем сделать, если полетим туда. Если я возьму все корабли под моим распоряжением, один марсианский фрегат всё равно сможет ввергнуть их в ад. И даже «Росинант» не поможет.