— Точно. Именно это и сделаем. Прямо сейчас, — сказал Алекс.
Бобби наклонилась вперёд, примагнитилась ботинками к палубе «Бритвы» и одной рукой ухватилась за раму. Другой рукой схватила основание амортизатора и потянула. Болты разорвало, словно они сделаны из бумаги, и она выбросила амортизатор в ангар. Карданы сдвинулись и подвернулись под спину. Бобби запрыгнула, прижимая руки и ноги к стенам и палубе и толкаясь, пока костюм не заклинился так прочно, словно он был частью палубы.
— Порядок, — сказала она. — Я готова.
Алекс вернулся к начальнику полётов. Женщина отдала ему честь, и он от всего сердца ответил ей тем же. Десантники, что сопровождали их и рисковали ради них своими жизнями, уже ушли. Алекс пожалел, что не успел поблагодарить их.
— Я доберусь на свой пост, и мы пустим вас, — сказала начальник полета. — Поосторожней снаружи.
— Спасибо, — сказал Алекс. Он забрался в корабль, закрыл люк и начал контрольную проверку. Реактор горячий, датчик двигателя Эпштейна горит зелёным. Запасы воздуха и воды полные, переработчики наготове. — Вы на месте, сэр?
— Готов к вылету, — ответил Смит.
— Держись крепче, — сказал Алекс Бобби. — Может трясти, а ты без амортизатора.
— Ошибаешься, — сказала она, и он услышал в её голосе озорную усмешку. — Он на мне надет.
— Что ж, — тихо сказал Алекс. — Тогда поехали.
Сигнальные лампочки на захватах побежали от «занято» до предупреждения на открытие, и «Бритва» освободилась. Раздались экстренные клаксоны, смягченные разрежённой атмосферой, и массивная дверь ангара начала открываться. Изменение внешнего давления запустило катер, как удар молотом. Алекс нацелился на расширяющийся проём, заполненный темнотой и звездами, и рванул. «Бритва» выскочила в жадный и ненасытный вакуум. Дисплей показал дюжину кораблей, слишком маленьких для невооруженного глаза, и длинные изгибы формы огня ОТО, как щупальца, размахивающие в пустоте.
— Беру под контроль лазер управления, — сказала Бобби.
— Принято, — сказал он. — Сейчас будет трясти.
Он бросил «Бритву» из ворот ангара на полной скорости в узкую полосу между ОТО боевого корабля, стреляющего в полном авторежиме. Закрутил катер между высокоскоростными полосами вольфрама, надеясь, что их было достаточно, чтобы остановить любые ракеты осаждающих кораблей, стреляющих в них в упор. А потом сзади показались потоки быстро движущихся объектов. Дисплей «Бритвы» превратился в сплошную массу, плотность ракет была слишком высокой, чтобы различать их на экране. Весь арсенал линкора выпустили сразу, и он был нацелен на частоту управляющего лазера «Бритвы».
— А вот и наш эскорт, — сказал Алекс. — Валим отсюда. Сколько g ты сможешь выдержать, Драпер?
— Если у меня треснут ребра, я дам тебе знать.
Алекс усмехнулся, развернул катер к Солнцу и ускорился — два, три, четыре, четыре с половиной — до тех пор, пока система не стала жаловаться на то, что не может ничего ему впрыснуть из-за скафандра. Он ударил по грубому контролю шлема подбородком и ввёл себе весь амфетамин, который у него был в крошечном пакете. Вражеские корабли сперва не поняли, что только что произошло, но затем начали разворачиваться, на дисплее появились тонкие красные треугольники. Выхлопные шлейфы конкурировали со звёздами позади него, когда он рванул к Солнцу, Земле, Луне и истерзанным остаткам флота ООН. Алекс почувствовал, как в груди вздымается радость, словно гора свалилась с плеч.
— «Бритву» вам не взять, — обратился он к красным треугольничкам. — Мы ушли, ушли, ушли. — Он переключил радио в обычный режим. — Ну, как у вас там дела?
— Отлично, — тяжело дыша ответил премьер-министр. — Но долго ли нам придётся нестись на такой скорости?
— Ещё немного, сэр, — сказал Алекс. — Как только мы получим передышку, снижу до одного g.
— Передышка, — с трудом произнёс премьер-министр. — Смешно.
— Всё отлично, Алекс, — сказала Бобби. — Здесь безопасно, чтобы снять шлем? Не хочу растратить весь воздух в баллоне, когда есть свежий внутри корабля.
— Да, всё в норме. Кстати, сзади тоже, премьер-министр.
— Пожалуйста, зови меня Нейтан.
— Принято, Нейт, — сказал Алекс. Солнце было белой сферой. Он включил навигационный компьютер и стал прокладывать пути к Луне. Самые быстрые из них вывели бы их на орбиту Меркурия, но катер не был рассчитан более чем на половину AU от корональной поверхности. Так что это будет сложновато. И Венеру он не мог бы изящно использовать, как рогатку. Но если Авасарала отправила им навстречу эскорт, она смогла бы двигаться на форсаже от планеты. Так что курс в этом направлении может иметь смысл.
— Алекс? — позвала Бобби.
— Слушаю.
— Ты сказал, что не оставишь меня там. Ты ведь серьёзно говорил?
— Конечно.
— Спасибо тебе.
Он почувствовал, что покрывается румянцем даже несмотря на давление ускорения.
— Добро пожаловать, — сказал он. — Ты же теперь член экипажа, верно? Мы присматриваем друг за другом.
— Ни одного солдата не бросать, — сказала она. Возможно, просто влияние ускорения, но что-то в её тоне навело его на мысль, что Бобби имела ввиду нечто большее, чем говорили сами слова. Словно давала обещание. Она хмыкнула. — Алекс, что-то быстро приближается. Думаю, плохие парни запустили в нас ракеты.
— Готова их расстроить, серж?
— О да, чёрт возьми, — сказала Бобби. — Сколько у нас зарядов?
Алекс переключил дисплей. Облако эскорт-ракет превратилось в нумерованный список, всё в белом цвете с указанием серийных номеров рядом с каждой из них. Даже просто список заполнил весь экран. Он переключился на сводку поля.
— Почти девяносто.
— Кажется, мы всё-таки доберёмся, куда собрались. Думаю, почти все их корабли погнались за нами. Как ты относишься к тому, чтобы пальнуть по ним пару раз? Так, чисто сбить с них спесь.
— Я всё равно их не подпущу. Думаю, их ОТО уничтожит ракеты раньше, чем они смогут нанести какой-то реальный ущерб, но я не возражаю, — сказал Алекс. — Кроме… погоди. — Он переключился на список вражеской флотилии. Понадобилось несколько секунд, чтобы найти то, что искал. Он отметил «Пеллу». — Не этот. Этот не трогаем.
— Поняла, — сказала Бобби.
— Ни одного солдата не бросать, — подумал Алекс. — Это относится и к тебе, Наоми. Не знаю, что за чертовщина тут происходит, и я без понятия, что это за игры, но будь я проклят, если тебя брошу!
Глава 35: Наоми
Когда-то давно, когда она была ещё девчонкой и не знала ничего лучше, ей было трудно отнести Марко в категорию плохих парней. Даже после «Гамарры» это было бы трудно. И даже когда он отнял Филипа. Она выросла в бедности, и она знала, как выглядят плохие люди. Они насиловали своих жен. Или били их. Или своих детей. Так их и можешь всегда опознать — по их поведению. Марко никогда не был таким. Он никогда не бил ее, никогда не был с ней груб, никогда не угрожал застрелить ее или бросить в шлюз или налить кислоту в глаза. Он так хорошо изображал доброту, что она сомневалась в себе и задавалась вопросом — может это она была не разумной, иррациональной, как он и говорил.
Он никогда не делал ничего, что облегчило бы ей решение.
Когда она добралась до своей каюты, дверь за ней заперли. И после этого она не пыталась выйти из этой маленькой комнаты и не стала беспокоиться насчет того, чтобы позвать помощь. Она знала, что такое клетка, и оказавшись в ней, поняла, где оказалась, и как в том, что она когда-нибудь умрет, она была уверена, что Марко рано или поздно обязательно придет.
И теперь он сидел перед ней, все еще одетый в военную марсианскую форму. Глаза у него были мягкие, губы сжались в улыбке, выражащей веселье и сожаление. Он был похож на поэта, человека достаточно помятого жизнью, но все еще способного на чувства. Она подумала, что он практиковал это выражение перед зеркалом. Наверняка, так и было.
Рана на голове уже не кровоточила. Все её суставы болели и на её левом бедре появился огромный синяк. Даже на кончиках её пальцев было ощущение, словно она сорвала с них слой кожи, оставив их влажными и ободранными, хотя на самом деле они выглядели чуть розовее, чем обычно. Она выпила ромашковый чай, как и на «Росинанте» и чувствовала, будто имеет тайного союзника. Она понимала, что это не совсем разумная мысль, но комфорт был комфортом.
Столовая была пуста, экраны отключены, команда отправлена по каютам. Не было видно даже Цина и Карала. Все намекало на то, что о чем бы они ни говорили, все останется между ними, хотя вероятнее всего это было не так. Она представляла как Филип наблюдает за ними с другой палубы. Было чувство, что об этом позаботились. С Марко все всегда казалось подстроенным. Потому что именно так оно всё всегда и было.
— Я не знаю, почему ты так поступаешь со мной, Наоми, — сказал Марко. В его голосе не было гнева. Хотя вообще-то нет, неправда. Гнев там был, но скрытый за маской разочарования. — Раньше ты бы не стала вот так все портить.
— Мне очень жаль. Я расстроила твои планы?
— Вообще-то, да, — ответил Марко. — Дело вот в чем. Раньше ты знала, что лучше. Раньше, по крайней мере, ты пыталась понять, что происходит до того, как вмешаться. Вела себя профессионально. А что сейчас? И без того сложную ситуацию сделала ещё хуже. Всё могло пройти практически безболезненно, теперь же придется действовать жестко. Я лишь хочу, чтобы ты поняла, почему я сделаю то, что собираюсь, как видишь, другого выбора у меня не было.
Можно было поступить по умному. Она это понимала. Мудрая женщина плакала бы, умоляя о прощении. Но, дело в том, что это было бы неискренне. Ошибкой было показывать Марко свои настоящие чувства. Пусть считает ее слабой. Пусть недооценивает и недопонимает ее. Она знала это, но не могла так поступить. Когда она попыталась, что-то глубоко внутри сдвинулось. Может, притворись она слабой, это стало бы слишком похоже на правду. Может, она просто притворялась сильной.
Наоми плюнула на палубу. В её слюне было немного крови.