В ее каюте Карал зашел за ней и закрыл дверь. Для двух человек крошечное пространство ощущалось тесным и неудобным. Она села на антиперегрузочный лежак, скрестив руки, подсунув под себя ноги и посмотрела на него с вопросом на лице. Карал покачал головой.
— Ты давай прекращай это, Костяшка, — сказал он, и голос его был неожиданно мягким. — Теперь мы тут держим масть. И что, получается, мы делаем? Историю, так? Изменилось все, и в этот раз в нашу пользу. Я знаю, у вас с ним непорядок, но ты должна слушать его. Ага?
Наоми отвернулась. Она просто хотела, чтобы он ушел, но Карал не уходил. Он опустился, прислонившись спиной к стене с коленями к широкой груди.
— Я было слышал план, где ты идешь с нами. Притащить тебя сюда? Я-то был против. Говорю, плохая это концепция. Чего вскрывать шрам? А Марко говорит, оно того стоит. Говорит, ты будешь в опасности, когда все начнется, а Филип, он-то заслужил чтобы видеть мать, так? Ну а Марко, он и есть Марко, так что так.
Карал потер ладони над головой. Получился мягкий шуршащий звук, почти неуловимый ухом. Наоми почувствовала непонятное желание дотронуться до него, как-то успокоить, но она не стала этого делать. Когда он опять заговорил, его голос звучал устало.
— Мы маленькие люди в большое время, так? Время для Мясников и Марко — для мужиков, для всякого такого из книг по истории. Гребанные другие миры. Кому они нужны? Просто отпусти это все, ага? Может, твой Холден, он не попадется в ловушку. Может, кто другой будет мимо проходить еще до того, как он тут появится. Может, ты решишь стать маленьким человеком, и просто переживешь это. Это что, так плохо? Делать то, что нужно, чтобы пережить?
Она пожала плечами. Некоторое время единственным звуком было пощелкивание воздухозаборника. Карал поднялся хрюкнув. Он выглядел старше, чем она думала. — «Это больше, чем просто годы», — подумала она. На мгновение она снова была молода, снова на Церере, а Филип плакал в своей кроватке, пока она смотрела новости о «Августине Гамарре». Ей впервые пришло в голову, что все на этом корабле наблюдали, как Земля умирает в реальном времени так, как она видела свет «Гамарры», как светлячка, вспыхивающей и исчезающей из новостной ленты целую дюжину раз, когда репортер говорил об этом. Она хотела что-то сказать, но она не могла, поэтому она просто смотрела, как Карал открыл дверь и закрыл её за собой. Замок скользнул, закрываясь. Она промокнула влагу с ее глаз и, когда она была уверена, что он не вернется, сплюнула набор для декомпрессии в руку.
Мокрый от слюны, размером не больше большого пальца, он был из тех вещей, которые обязательно держит при себе любой оператор меха. Маленькая ампула насыщенной кислородом искусственной крови и тревожная кнопка, которая отправляла кораблю запрос на выполнение цикла шлюза по медицинской необходимости. Военные корабли вроде «Пеллы» или «Роси» игнорировали такие запросы из соображений безопасности. «Кентербери» и прочие коммерческие суда обычно принимали их, поскольку на них ходили гражданские, которые порой представляли сами для себя опасность большую, чем пираты или абордажные команды. Все, что ей теперь было нужно — это вакуумный костюм и четкое представление о том, когда корабли снизят тягу.
Затем надо будет взять под контроль корабль, возможно, взорвать реактор и уйти от Марко. Еще раз. Она почувствовала сожаление при мысли о Филипе — и о Цине и Карале, и о тех людях, которых она знала когда-то, и заботилась о них. Даже любила. Это был отголосок боли, и она могла игнорировать это.
— Не сломал меня, когда я была девчонкой, — сказала она маленькому чёрному набору. — Не знаю, почему он думает, что он может сломать меня сейчас.
Глава 36: Холден
Холден ужасно хотел спать, но сон никак не приходил. Все, что у него получилось — провести несколько часов в забытьи, после чего он почувствовал себя слабым и разбитым. У него был вариант вернуться в свое жилье на станции, но он отказался. Даже учитывая то, что ему лучше спалось, когда гравитация прижимала его к матрасу, он не захотел оставлять корабль. Он точно не помнил, когда брился последний раз, но клочки щетины на его щеках и шее уже слегка чесались. Во время рабочей смены было немного полегче. Новая команда проверяла все системы, которые до того уже были проверены, выискивая следы диверсии, которые могли просмотреть в прошлый раз, и это и ему давало какое-никакое дело. И людей, с которыми можно поговорить. Когда они ушли, он поел на камбузе, какое-то время пробовал заснуть, а потом принялся бродить по кораблю, словно искал что-то, и никак не мог вспомнить, что именно.
И затем, неизбежно и вопреки своему здравому смыслу, он проверил новостные ленты.
— Когда замолчала Медина, все контакты с колониальными планетами были потеряны. Мы можем только догадываться о значении частичного отчета из поселения Fólkvangr об инопланетной активности в Южном полушарии Нового Тритона…
— Представитель администрации порта заявил, что нейтралитет Ганимеда является отражением его всеобщего значения, а не политическим заявлением…
— Силы ООН находятся в пути, но неясно, действительно ли премьер-министр Смит находится на борту гоночного корабля или это отвлекает внимание противника от более традиционной эвакуации. Несмотря на это, исполняющий обязанности генерального секретаря Авасарала объявила зону безопасности, охватывающую траекторию полета шлюпки, и всем судам в этом районе было рекомендовано выйти за пределы зоны поражения огнём до тех пор, пока…
Он решил, что скорость света была проклятием. Она заставила самые дальние уголки, до которых дотянулось человечество, казаться близкими и эта иллюзия была как яд. Задержка между Тихо и Землёй чуть меньше минуты, но путешествие в такую даль могло занять дни. Если бы Алекс или Наоми погибли, он бы узнал об этом через минуты, что их нет. Он плавал, замкнувшись в себе при выключеных огнях кабины и перелистывал страницы, прыгая вперёд и назад на случай, если что-то произойдёт и зная что в любом случае он ничего не сможет сделать. Ему казалось, что он стоит на замерзшем озере, глядя вниз под лёд, а люди, о которых он заботился, почти утонули.
Если бы он не знал, если бы всё, что происходило, могло случиться где-то в другом месте ему неизвестном, тогда, может быть, он мог отвести взгляд. Может быть, он мог бы закрыть глаза и мечтать о них по крайней мере. Когда на его терминале появился запрос на соединение, он был рад получить его.
— Пола, — сказал Холден.
— Холден, — ответил хакер. — Не была уверена, в какой смене вы находитесь. Я боялась, что позвоню во время вашего отдыха.
— Нет, — сказал Холден. Он чувствовал себя защищенным, когда бодрствовал, хотя и не знал, почему. — Все в порядке. Я в порядке. Что у тебя есть?
Она ухмыльнулась.
— У меня тут горячие улики. Я могу передать вам…
— Нет. В смысле, да. Давай. Но как я пойму, что я вижу?
На экране она ухмыльнулась потягиваясь.
— Я собиралась отправиться на ужин. Встретимся в La Fromagerie, и я покажу всё это.
Холден раскрыл каталог станции. Это было недалеко. Если бы Наоми умерла, новость дошла бы до него, когда он доберется на место. Может быть и раньше. Он прижал ладонь к своим пересохшим, как будто засыпанным песком, глазам. — Похоже на план, — сказал он.
— Еда за твой счет.
— Доберусь за один оборот. Да, да прямо сейчас.
Ресторан был небольшим с тем, что казалось реальными деревянными столами, но естественно было прессованым бамбуком со станции гидропоники. Никакое заведение с приемлемыми ценами за еду не могло бы позволить себе что-то из натурального дерева. Паула стояла за столом у стены. Скамья, на которой она сидела, выглядела нормально для нее. Когда он сел напротив нее, его ноги даже не коснулись палубы.
— Босс, — сказала Паула. — Я уже заказала.
— Я не хочу есть. Что у тебя есть?
— Взгляните, — сказала она, передавая ему терминал. Экран был заполнен структурированным разбросом кода, структур, вложенных в структуры с повторяющимися разделами, показывающими вариации, настолько тонкие, почти незаметные. Это было похоже на стихотворение, написанное на алфавите, которого он не знал.
— На что я сейчас смотрю?
— Эти две строчки, — сказала она. — Это отправляет код остановки в ловушку. Это операторы состояния, которые его вызывают. Для вас, если бы вы достигли девяносто пяти процентов, вы бы стали звездой. Если бы вы были в доке, что было бы вероятно, то могли бы отхватить с собой приличный кусок станции.
— А новое программное обеспечение? Которое сейчас управляет кораблем?
— В этом нет, — сказала Пола. — Что вас впечатлит во мне, так это то, что я нашла две строки необьяснённого кода в драйвере магнитной ловушки термоядерного реактора.
— Очень впечатляет, — покорно сказал Холден.
— Спасибо, но это не самая крутая часть. Взгляните на сигнал запуска. Вы видите, что все эти вызовы имеют значение null? Это те системные параметры, которые не использовались.
— Хорошо, — сказал Холден. Судя по свечению её лица, у него было чувство, что он должен был видеть что-то большее в ее словах. Может быть, если бы он мог спать…
— Цель всего этого — западня. Ты хочешь что-то взорвать через шесть дней после вылета? Установи этот вызов примерно на полмиллиона секунд. Ты хочешь, чтобы это произошло во время боеготовности вооружения? Вот здесь меняешь вызов на единицу. Есть, наверное, дюжина различных способов, чтобы отключить эту вещь и ты можешь смешивать и сочетать их.
— Как интересно…
— Это хренов дымящийся ствол, — сказала Паула. — Ошибки задержки ловушек не оставляют много данных. И хоть не должно случаться, но иногда это случается. История всегда заключалась в том, что происходили несчастные случаи и ничего с этим не поделаешь. Корабли иногда взрываются. Это показывает, что кто-то создал инструмент специально, чтобы сделать такое возможным. И чтобы это повторялось снова и снова, где бы они ни скрывали свой код на корабле, который они приговорили к смерти. То, что мы имеем здесь, является ключевым свидетельством, что тысячи убийств, о которых никто даже не знал, были убийствами до сегодняшнего дня.