— Ага.
— Знаешь, чего мне по-настоящему не хватало, когда я была в Яме? Чего-нибудь, что действительно имело бы значение. Они кормили меня, поддерживали во мне жизнь, а еще у нас было что-то вроде группы поддержки, где мы могли разговаривать о детских травмах и прочем дерьме. Но я не могла делать ничего значимого. Не могла работать. Не могла поговорить с кем-нибудь с воли. Я просто существовала, существовала, существовала, а потом рано или поздно умерла бы, и они поселили бы кого-нибудь в мою камеру.
Она подалась вперед, положив локти на верстак. Она обо что-то обожгла большой палец — об паяльник, ствол пистолета, еще что-то — и кожа была гладкой, розовой, и выглядела болезненно.
— Я не хочу туда возвращаться.
— Персик, там больше некуда возвращаться. И вообще, я уверен, что Крисси знает, что ты здесь на корабле. Она не акцентирует свое внимание на этом, так что пока мы сохраняем спокойствие и действуем непринужденно.
Она коротко и горько засмеялась.
— И что с того? Ты не можешь взять меня с собой, Амос. Я не могу взойти на «Росинант». Я пыталась убить Холдена. Да и всех остальных тоже. И я убивала людей. Невинных людей. От этого никуда не деться.
— И в моей лавочке это уместно, — сказал Амос. — Я признаю, что, встреча с моей командой снова может заставить тебя немного понервничать, но мы все знаем, кто ты. Что ты сделала. Включая всё дерьмо, которое ты нам причинила. Всё это не в новинку для нас. Мы всё обсудим и что-нибудь придумаем.
— Просто боюсь, что он не согласится и меня зашлют назад и…
Амос поднял руку.
— Ты упускаешь кое-какую важную херню, Персик. Как и многие другие, судя по всему. Давай-ка я ещё раз поясню. Никакого «назад» больше нет, и речь не только о твоём месте последнего проживания. Правительство, отправившее тебя в тюрьму, существует сейчас только довольно условно. На самой планете, упрятавшей тебя за решетку в скором времени умрут миллиарды людей. Им сейчас будет совершенно до задницы отмотала ли ты весь свой срок. Между нами и поясом появился новый флот, кроме того по-прежнему существует тысяча новых солнечных систем, которые можно проебать, как эту. То, что ты делаешь сейчас — волнуешься о том, что бы было с тобой не произойди всего того, что произошло. Мне кажется, что это потому, что ты не смотришь на факты.
— Какие факты?
— Всё не так как прежде.
— Что не так?
— Всё, — сказал Амос — С Землей, блюющей до смерти, и Марсом — городом-призраком, теперь кто первый, тот и в дамках. Кому что принадлежит. Кто решает, кому что принадлежит. Как работают деньги. Кто попадёт в тюрьму. Эрих просто назвал это королевской встряской, и он прав. Это новая игра, и…
Его наручный терминал просигналил. Амос взглянул на него. Дизайн был приятнее, чем у старого, но интерфейс был немного другим. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что означал этот сигнал. Он присвистнул сквозь зубы.
— Что там? — спросила Персик.
Он повернул к ней экран.
— Семьдесят сообщений и двадцать три запроса на соединение. И это только до падения астероида.
— От кого?
Амос пролистал список.
— В основном от Алекса. Несколько от капитана. Охренеть. Шесть часов сохранённого видео, просто потому что Алекс пытался поговорить.
Персик улыбнулась, хоть и чуть натянуто:
— У тебя хотя бы есть свои люди.
Глава 50: Алекс
— Велосипед?
Амос облокотился о барную стойку.
— Именно. Ему не нужно топливо, он не болеет. Почти с любым ремонтом можно справиться самостоятельно. Если тебе нужен постапокалиптический транспорт, то велосипед — лучший выход.
Алекс потягивал пиво. Местный сорт, из паба ниже по коридору, с богатым вкусом хмеля и красноватым оттенком.
— Никогда об этом не думал.
Апартаменты на Луне были больше, чем их номера на станции Тихо, но того же типа. Двери четырех спален выходили в широкое, утопленное вниз общее помещение. Настенный экран изгибался в соответствии с кривизной стен и показывал идеализированный лунный ландшафт, более фотогеничный, нежели реальная Луна. Время от времени анимированная «инопланетная» девушка выскакивала из-за скалы, удивлялась и пряталась вновь. Наверное, это было мило, но он предпочел бы настоящий лунный пейзаж.
— В любом случае я не хотел бы пересекать Вашингтон. Там слишком много народу, а если ещё и насосы перестали работать, то крутить педали по колено в грязи мне бы не хотелось, или я не прав?
— Верно, — ответил Алекс.
Холден был на «Росинанте». Наоми спала в своей комнате. Она много спала с тех пор, как «Росинант» вырвал их из лап вакуума. Медицинская система сказала, что она поправляется, и всё остальное хорошо. Однако это беспокоило Алекса. Не потому, что ей нужен был сон, а потому, что возможно она не нуждалась в этом и просто притворялась. Быть здесь с Холденом, Амосом и Наоми было глубоким облегчением. Он хотел, чтобы это стало окончанием их разлуки и всё встало на свои места, как-будто ничего и не случалось.
К сожалению это было не так. Даже разговаривая с Амосом, Алекс, казалось, чувствовал в нём небольшие различия. Какая-то отстранённость, своего рода абстракция, как будто он все время думал о чем-то другом и только притворялся, что уделяет Алексу пристальное внимание. Наоми была на медобследовании с тех пор, как они прибыли, и врачи не разрешали никому видеть её, кроме Холдена. Но если Наоми находила отговорки, чтобы оставаться в одиночестве, это может быть очень плохим знаком. Они всё ещё не знали всего, через что ей пришлось пройти, что она покончила со Свободным флотом и затем сбежала оттуда, но было очевидно, что это было травмой. И поэтому он попытался наслаждаться миром и удовольствием, быть снова со своим экипажем и игнорировал беспокойство, растущее в глубине его сознания, ощущение, что — как и с правительствами, планетами и порядком в солнечной системе — здесь всё изменилось.
Терминал Амоса запищал. Он высосал полстакана пива и обнажил зубы.
— Мне нужно кое-что сделать.
— Хорошо, — сказал Алекс, выливая оставшееся пиво в раковину. — Куда мы направляемся?
Амос колебался, но лишь долю секунды.
— Док. Мне нужно кое-что перетащить в мою лавочку.
— Отлично, — сказал Алекс. — Идем.
Лунные станции были самым старым местом обитания человека за пределами Земли. Они расползались по поверхности Луны и погружались под нее. Лампы в стенах давали теплый желтый свет и подсвечивали сводчатые потолки. Гравитация — меньшая даже, чем на Марсе, Церере или Тихо — чувствовалась непривычной и приятной, как на корабле, который набирает обороты, не особо торопясь куда-то добраться. Здесь почти возможно было забыть о той трагедии, что разыгрывалась чуть менее чем в четырехстах тысячах километров над их головами. Почти, но не совсем.
Амос не умолкал, рассказывая обо всём, что произошло, когда он был внизу в колодце, но Алекс слушал его рассеянно. Деталей хватило бы на сотни разговоров на корабле во время долгого полёта куда-либо. Сейчас это не имело значения. Знакомое звучание голоса Амоса было похоже на песню, которую он любил и не слушал в течении долгого времени.
В доках взгляд Амоса скользил по стенам пока он не заметил кого то знакомого, сидящего на пластиковом ящике для хранения. Ящик был синего цвета с белыми завитками царапин по бокам с рисунком в виде волн. Женщина была плотного телосложения с черными кудрявыми волосами, темно-кориневой кожей, рука ее была в гипсе.
— Здоров, Браток, — сказал Амос.
— Здоровяк, — сказала женщина. Алекс был для неё пустым местом. — Вот оно.
— Ну спасибо.
Женщина кивнула и ушла, её походка в условиях низкой гравитации была более напряжённой, чем у людей вокруг. Амос арендовал погрузочный мех, схватил ящик и направился к «Роси», Алекс побрел за ним.
— Могу ли я поинтересоваться, что в этом ящике? — спросил Алекс.
— Наверное, нет, — сказал Амос. — Итак, короче, мы оказываемся на этом острове, где раньше жили все богатые люди, прежде чем они свалили из колодца, так? И кораблей там практически нет…
«Росинанту» предоставили ангар в виде отсека с атмосферой, а не просто открытую в космос площадку с рукавами, подцепленными к его шлюзам. Новый внешний корпус был построен из титанового сплава и керамики, полированный металл и матовая черная краска корпуса перемежались ОТО и наборами датчиков. Расположенная на носу корабля пасть рельсовой пушки, смонтированной вдоль киля, слегка напоминала удивленное «О». В искусственном освещении ангара он выглядел несколько менее эффектно, чем в прямом свете Солнца, но при этом не менее прекрасно. Его шрамы исчезли, но это не сделало корабль меньше похожим на самого себя. Амос направил мех к шлюзу и открыл его, не прерывая неспешный, легкий бег своей истории. Зайдя внутрь, Амос спустил ящик на палубу, но включать электромагнитные замки, чтобы зафиксировать его на месте, не стал. Вместо этого он выскользнул из меха и зашёл в сам корабль. Корма всегда была территорией Амоса.
— Ну так что там эти, — сказал Амос, — люди Джонсона? Закончили копаться в моем дерьме, или чего?
— Ага, «Роси» снова наша, — сказал Алекс. — Только наша.
— Хорошо.
Амос перебрался в грузовой отсек.
— Так что слуги, ну, горничные, шоферы, кто там еще, — сказал Алекс. — Они позвали охрану, а потом просто поменяли сторону? Или… ну, я имею в виду, как это вообще работает?
— Ну, — сказал Амос, щелкая замками ящика, — Мы сыграли спектакль, понял?
Крышка ящика поднялась сама собой. Алекс отпрыгнул назад и споткнулся в непривычной гравитации. Над краем ящика показалась темноволосая голова с чернильно-черными глазами на бледном, как у призрака, лице. Сердце Алекса забилось втрое быстрее. Ему робко улыбалась Кларисса Мао, психопат и убийца.
— Привет, — сказала она.
Алекс вдохнул воздух протяжно и нервно.
— Ох. Привет…
— Видишь? — Амос сказал, хлопая девочку по плечу. — Я же говорил, что это не будет проблемой.