ё, закатал в небытие, а на замену низверг кого-нибудь другого. Но слухи так и остались слухами, поскольку проверить их никто не решился.
– Так кто-то объяснит, какого чёрта мы тут делаем? – потребовал Иштаран после затянувшейся паузы и в упор посмотрел на Самаэля.
– А ты как будто не догадываешься? – парировал тот.
– Если из-за того, что смертные опять начали чудить с магией, то плевать… – высказал свою принципиальную позицию Велс. – Нам это ничем грозить не может. Люди всё-таки чертовски уязвимы. Я и один могу прихлопнуть все их затеи. Если, конечно, Враг позволит…
– То-то и оно, – спокойно заметил Самаэль и как бы невзначай присел на стол рядом со Скиллой. – Дело не угрозах. Дело в перспективах.
– Что?! – в один голос воскликнули все, кроме Тойфы, которая так и продолжала неподвижно стоять посреди кабинета, не меняя позы, как фарфоровая статуэтка.
– А вы не думали о том, что будет после того, как все их Драконы и Седьмицы сделают своё дело, и их начнут потихоньку убирать? – Самаэль погладил Скиллу по загорелому колену. – Кто-то из них будет сопротивляться, кто-то не захочет уйти в небытие.
– Да никто не захочет! – воскликнул Баал. – Только рыпаться им бесполезно. Всё равно перещёлкают.
– Да, если мы кому-то из них не поможем, – заметил Самаэль.
– Ты что задумал? – беспокойно спросила Скилла, сбросила его ладонь со своего колена и мгновенно переместилась на противоположный край стола.
– Да! – взревел Самаэль. – Вам не надоело делать только то, что угодно Врагу?! Вам не надоело пресмыкаться и заниматься всякой ерундой! Враг уже не тот! Ему уже мало кто из смертных искренне поклоняется. Могущество Его ослабло, и сейчас самое время призвать Седьмого Равного! Тогда силы уравняются.
Повисло напряжённое молчание, которое лишь через минуту нарушал Иштаран:
– Заманчиво. Но костей не соберём, если что…
– О чём ты говоришь? – продолжал настаивать на своём Самаэль. – Мы ничего не теряем. Враг устранился от дел, оставив нам это грязное занятие – карать смертных за совершённое ими зло. А мы и рады!
– А мне нравится, – решительно заявила Скилла. – Нам ещё повезло, что уцелели…
– Уважают только тех, кого принимают всерьёз, кого боятся, в ком видят реальную угрозу, – возразил Самаэль. – Мы ещё можем заставить Его относиться к нам с должным уважением!
– Да плевать мне на Его уважение! – вспылил Велс. – Что тебя не устраивает? Живём в своё удовольствие, занимаемся любимым делом, интересно проводим время. А у Врага и от смертных головной боли хватает.
– Товарищи! – Самаэль вскочил на стол и вытянул вперёд руку, давая понять, что намерен сказать что-то очень важное. – Друзья мои! Подельники! Собутыльники! Сокамерники! А ведь когда-то каждый из нас понимал, что нет в мире ничего отвратительнее, чем баранье подчинение чьей-то непреклонной воле. Что может быть более мерзко, чем существование в жёсткой системе нравственных координат?! Даже мы, единственные кто уцелел в величайшей битве за свободу, сейчас скованы кандалами условностей, не смея носа высунуть за рамки тех правил, что установил для нас Враг путём угроз и насилия. Но нам пора вновь осознать, что путь, избранный нами наперекор жёстким канонам этого мира, бесконечен, как само развитие, он не ограничен ничем, даже волей Врага. Нельзя представить, что нас ждёт в конце пути. У пути нет и не может быть конца. Мы алчем познания Иного, бесконечного разнообразия ощущений и глубины страстей, ухода от ограничений, которые Враг установил для людей и бессмертных сущностей. Нашей жажды не утолит цель, которую нам навязали. Нам необходимы динамика и прогресс! Не надо забывать: тот, кто остановится в развитии, начинает деградировать.
Все тут же посмотрели на Тойфу, которая продолжала стоять посреди кабинета, неторопливо заправляя в длинную изящную фарфоровую трубку коричневый катыш опиума.
– Гладко щебечешь, – одобрила выступление Скилла, не поднимаясь со стола, и демонстративно зевнула.
– Может, о деле поговорим, – предложил финансист Ян Плугос. – Мне надо рынок недвижимости уронить в Эвери и Ромейском Союзе. Поможешь панику поднять? Самаэль! Тед!! Хермер!!!
Но тот, казалось, его не слышал. Он даже никак не реагировал на прикосновения Скиллы, которая неторопливо, но настойчиво гладила его жилистую ляжку.
– У Тойфы не все дома, а тут ещё один псих на нашу голову, пробормотал себе под нос Баал достаточно громко, чтобы все могли его услышать.
– А я думаю, стоит сделать ставки, – предложил Иштатран, доставая из бара бутылку драгоценного вьеннского арманьяка и бокал из баккарского хрусталя. – Претендент на место седьмого Равного… Это должно быть очень впечатляюще.
– А если он попрёт с кочергой на Небесного Тирана?! – предложил Баал. – Тогда нам всем мало не покажется.
– А мы тут при чём? – очнулся Самаэль. – Мы сидим тихо, работу свою делаем. Да как вы не понимаете! – Он перешагнул через Скиллу, оттолкнулся носками сверкающих лаковых штиблет от стола и медленно, не касаясь пола, поплыл в сторону бара. – Если не устроить этому миру хорошую встряску, он окончательно потеряет цвет, вкус и запах. Само понятие греха уже настолько обесценилось, что от него не стало никакой радости, никакого затаённого трепета, никакого упоения.
– А по-моему, мир и так колбасит не по-детски, – возразил Иштаран. – В общем, я предлагаю ни во что не вмешиваться, делать ставки и получать удовольствие от процесса. За победителя! – Он влил в себя последнюю каплю драгоценной влаги.
– Болью, что мир источает, уже не напиться, – печально произнесла Тойфа, о присутствии которой все успели забыть. – Нет утешения в ско́рбях разорванной плоти…
Поддержка Тойфы только компрометировала его замысел, и Самаэль поспешил её перебить:
– Итак: у нас есть сорок два претендента. Сейчас команды готовят империя Хунну, Гардарика, Сиар, Эвери и Ромейский Союз.
– Не получается, – заметил Велс. – Пять команд по семь человек. Сколько это будет?
– У Хунну две команды, – уточнил Самаэль. – Как решать будем, на кого ставить: каждый выбирает сам или по жребию.
– Эверийцев можно вообще в расчёт не принимать, – задумчиво произнёс Иштаран. – Сиар далеко, да и не будут они ни во что влезать. Не до того им сейчас. В Ромейском Союзе только галлы ещё что-то могут, но чтоб кто-то из них стал печься об интересах союзного государства… Нет, бред это. Остаются Хунну и Гардарика.
– Не забывайте, что каждый из нас может втихаря делать своим претендентам бесценные подарки и оказывать им помощь исподтишка. – Чувствовалось, что Самаэль предвидел, что его первое предложение не пройдёт, и заранее продумал аргументы в пользу варианта с игрой. – Это может радикально изменить расклад сил.
– Может, мне ещё и от своего королевства команду выставить? – задумчиво произнёс Баал. – У нас, в Маскате, ещё есть приличные факиры…
– Попробуй, – ехидно предложила Скилла. – Только просрёшь ты всё со своими факирами недоделанными.
– А списки? Где списки?! – живо поинтересовался Велс.
– Зайди! – распорядился Самаэль, включив коммуникатор.
В тот же миг дверь распахнулась, и в проёме появился референт с кожаной папкой, которую он трепетно держал обеими руками, как будто боялся её уронить. Едва переступив порог, он начал принимать своё истинное обличие, превращаясь в чёрную крысу размером с годовалого поросёнка. Канцелярский Крыс, был одним из самых давних подручных Самаэля. Все, кто состоял в свите с тех же времён, что и он, уже канули в небытие, угодив в немилость хозяина, и не последнюю роль в этом сыграли присущие ему мастерство интриги, исключительное умение угождать и чувствовать любую угрозу задолго до того как та становилась реальной. Вот и сейчас он семенил на задних ногах, постукивая копытцами, от одного из Равных к другому, поджав ушки, всегда готовый получить заслуженную затрещину. Раздав каждому по экземпляру списков, он чихнул и тут же лопнул с едва слышным хлопком. Возникшее на его месте облачко чёрной пыли мгновенно и бесшумно исчезло в миллиметровом просвете под дверью.
– Я позже ознакомлюсь, – заявил Баал и не глядя затолкал бумагу в нагрудный карман.
– Ну, нет! – возразила Скилла, принимая на столе сидячее положение. – Ставки мы сделаем сейчас. Всё! Мне не терпится.
– Отлично! – безропотно согласился Баал, извлёк листок обратно, быстро пробежался глазами по списку и торопливо, явно опасаясь, что кто-то может его опередить, выкрикнул: – Мо Джучи.
Мгновенно материализовался Крыс, что-то черкнул в своём блокноте и, пропищав, что ставка принята, снова растворился в воздухе.
– Я, пожалуй, выберу Маргариту Ручеёк, – сообщил Самаэль, и Крыс зафиксировал его ставку.
Тойфа неожиданно поставила на какого-то эверийского пройдоху Тику ван Дебби и тут же покинула общество, не попрощавшись, зато оставив после себя стойкий запах формалина и горелого сандалового дерева.
– Я забираю майора, – заявила Скилла, скомкала свой листок и забросила его в дальний угол кабинета. Крыс тут же метнулся и убрал мусор.
– Дело, конечно, твоё, но, думаю, он тебе не по зубам, – запоздало прокомментировал её выбор Самаэль. – Однажды он от тебя уже ушёл.
– Ушёл?! – возмутилась Скилла. – Да его шестеро оттаскивали. Это всё Орден! Чем всякой ерундой заниматься, за него бы давно взяться пора как следует!
– Яна Верба! – сделал свой выбор Иштаран. – У девочки хороший потенциал. Злая стервочка. Серьёзные задатки. К тому же среди нас, Равных, девок явный дефицит.
– Меня тебе мало?! – взвизгнула Скилла, но Баал, проигнорировав её возглас, провалился сквозь кресло, слегка подпалив обивку.
– Твоя очередь! – поторопил Самаэль Велса.
– Ну, мне спешить уже некуда, – резонно заметил тот, – всё вкусненькое уже разобрали. Хотя нет… Вот. Доверчивая, экспрессивная, временами вспыльчивая, романтичная, упорная в достижении цели, каштановые волосы, без вредных привычек, – вчитывался Велс в строки краткой характеристики, которой Крыс предусмотрительно снабдил каждого кандидата. – Цзян Синь. Люблю доверчивых. Всё. Дел полно. А ты всё-таки подумай насчёт информационной поддержки мирового финансового кризиса, – обратился он на прощание к Самаэлю. – Ты же знаешь – я в долгу не останусь. И будет весело – обещаю!