Учитывая сходство этого сюжета с «Прядью об Эймунде», исследователи полагают, что эпизод, зафиксированный в «Пряди…», строился по образцу эпизода из «Саги о Харальде Суровом Правителе» с использованием ее топики и фразеологии[478]. Подобное предположение вполне вероятно, но оно ставит вопрос о том, стоит ли в данном случае доверять информации «Пряди…», если названы возможные источники сюжетных заимствований этой сцены. Учитывая, что в скандинавской традиции бытовал альтернативный «сценарий» развития событий, в котором подвиги Эймунда заканчивались не убийством, а пленением Бурицлава, и который был свободен от позднейших «литературных влияний», к оценке достоверности этого сюжета надо подходить скептически. Но если в источниках зафиксирована его дифференциация, необходимо попытаться прояснить и вопрос о том, каким было отношение к убийству в скандинавском обществе. Подобным вопросом задавался М. И. Стеблин-Каменский, писавший: «Считалось убийство чем-то вообще плохим, достойным осуждения? Очевидно, нет. Очень часто оно рассматривалось как подвиг, проявление высшего долга, нечто, поднимающее человека в глазах других людей и достойное похвалы. Не случайно прославление убийства и похвальба убийством занимают такое большое место в поэзии скальдов. Но тогда, может быть, убийство считалось чем-то вообще хорошим и достойным похвалы? Тоже, очевидно, нет. Во многих случаях оно явно рассматривалось как поступок, заслуживающий осуждения и порочащий того, кто его совершил». Исследователь привел ряд лингвистических наблюдений, из которых следует, что существовало два типа убийства, различавшихся терминологически: убийство в бою или открытое убийство (vig) или убийство спящего, убийство ночью или вообще убийство, совершенное неподобающим образом (morð), исполнитель которого объявлялся вне закона[479].
Если приложить эти наблюдения к сюжету об убийстве Бурицлава в «Пряди об Эймунде», возникает парадоксальная ситуация: убийство спящего конунга было совершено тайно, ночью – то есть неподобающим образом. Тем не менее в «Пряди…» оно именуется «великим событием», после которого, по словам некоторых людей, норманны казались «выше конунга»! Возможно, подобное несоответствие обусловлено позднейшим происхождением сюжета о гибели Бурицлава, когда представления о «честном» и «бесчестном» убийстве оказались размытыми. Для того чтобы понять, являлось ли отрицательным отношение к братоубийству в целом, мы должны рассмотреть аналогичные случаи, выяснив изначальное отношение к этому феномену и последующие его трансформации.
Династическая борьба в государствах средневековой Скандинавии
Для начала рассмотрим феномены братоубийства, зафиксированные в памятниках норвежской хронографии XII и в «Круге земном», информация которого в некоторых случаях дублируется в других сводах «королевских саг» первой трети XIII в., из которых наиболее близкими по содержанию являются своды, известные под условными названиями фолиантов, – «Красивая кожа» и «Гнилая кожа».
В первой трети X в. конунг Харальд Прекрасноволосый объединил под своей властью Норвегию, но позднее вновь разделил ее между сыновьями: каждый получил право на титул конунга. Старший из сыновей Харальда – Эйрик Кровавая Секира – приложил немало усилий, для того чтобы закрепить за собой статус «верховного конунга». В составленном в конце XII в. «Обзоре саг о норвежских королях» приводится краткая его характеристика, в которой говорится, что он был «мужем красивым, высоким и достойнейшим», но «так легко склонялся к жестокости и ко всякого рода угнетению людей, что это было тяжело сносить. Он убил своего брата Олава Толстоногого, а также Бьёрна и большинство своих братьев», поэтому получил прозвище Кровавая Секира[480]. В конце концов Эйрик был изгнан в Англию, где стал правителем Нортумбрии, а конунгом Норвегии стал его младший брат Хакон Добрый, борьбу с которым продолжили сыновья Эйрика во главе с Харальдом Серой Шкурой, после гибели Хакона правившим Норвегией между 960 и 975 гг.
В «Саге о Харальде Серой Шкуре» по «Кругу земному» рассказывается, как конунг Гудрёд, один из братьев Харальда, организовал убийство своего двоюродного брата, конунга Трюггви. «Он послал гонца Трюггви конунгу, чтобы тот выехал ему навстречу, и они тогда вместе отправятся летом в поход в восточные страны. Трюггви конунг принял предложение доверчиво. Он слышал, что у Гудрёда небольшая дружина. Он отправился ему навстречу, и у него была всего одна ладья. Они встретились к западу от мыса Сотанес у Веггира. Когда они вступили в переговоры, люди Гудрёда бросились на Трюггви конунга и убили его и вместе с ним двенадцать его людей». Сам Харальд Серая Шкура убил другого двоюродного брата – Гудрёда, сына Бьёрна. «Он вошел в Вик и ночью пристал в Тунсберге. Тут ему стало известно, что Гудрёд конунг направился на пир недалеко отсюда. Харальд конунг отправился туда со своими людьми, они приехали ночью и окружили дом. Гудрёд и его люди выбрались из дома, но их сопротивление было коротким. Гудрёд конунг погиб и много людей вместе с ним. После этого Харальд конунг отправился домой, чтобы встретиться с Гудрёдом конунгом, своим братом. Теперь они подчинили себе весь Вик»[481]. Сын убитого Гудрёда Харальд Гренландец был вынужден скрываться от преследований Харальда и его братьев, которые также пытались захватить сына и наследника конунга Трюггви, малолетнего Олава (в 995-1000 – король Олав I), который был вывезен из Норвегии и некоторое время провел в Новгороде при дворе Владимира Святославича.
Следующий сюжет о братоубийстве изложен в «Саге о сыновьях Магнуса Голоногого», где рассказывается о том, что норвежский конунг Харальд IV Гилли (1130–1136), первоначально именовавшийся Гилликристом («Слугой Христа»), был убит священником Сигурдом Слембидьяконом, приходившимся норвежским королям родственником по линии матери, который, как и Харальд, объявил себя сыном конунга Магнуса III (1093–1103). Хотя здесь вряд ли идет речь о борьбе кровных родственников, следует обратить внимание на тот факт, что обоим с помощью «Божьего суда» удалось доказать свое «королевское» происхождение. Следовательно, их родство не могло подвергаться сомнению и было зафиксировано в висах (песнях) скальдов, что являлось для исландцев самым надежным способом фиксации исторической истины[482].
С правовой точки зрения оба «брата» находились в равном положении, поскольку они не были официально признаны Магнусом III и предъявили свои права на титул конунга задним числом[483]. Харальд Гилли, получивший признание от сына Магнуса Сигурда I Крестоносца (1103–1130), не торопился признать братом Сигурда Слембидьякона и обвинил его в убийстве своего друга Торкеля Приемыша. Поэтому Сигурд Слембидьякон сначала вынужден был скрываться, а затем вошел в доверие к некоторым из его приближенных и в день св. Люции (13 декабря 1136) организовал убийство Харальда. Как говорится в саге, «Сигурд Слембидьякон и несколько людей с ним пришли к тому покою, где спал конунг. Они взломали дверь и ворвались в покой с обнаженными мечами. Ивар, сын Кольбейна, первым нанес удар Харальду конунгу. А конунг лег спать пьяным и спал крепко. Он проснулся, только когда его стали разить…» Когда Харальд скончался, Сигурд «велел позвать людей, которые обещали примкнуть к нему, если ему удастся лишить Харальда конунга жизни. Сигурд пошел к лодке, люди его сели на весла, и они поплыли к заливу под конунговы палаты. Уже начинало светать.
Сигурд встал и обратился к тем, кто стоял на конунговой пристани. Он объявил, что убил Харальда конунга, и потребовал, чтобы они примкнули к нему и провозгласили его конунгом, как ему подобает по рождению. На пристань сбежалось много народу из конунговых палат. Все они как один человек отвечали, что никогда этого не будет, чтобы они подчинились и служили убийце своего брата:
– А если он не был твоим братом, тогда ты не конунг по рождению.
Они бряцали оружием и объявили Сигурда и его людей вне закона. Протрубили в конунгову трубу и созвали всех лендрманнов и дружинников. Тут Сигурд и его люди увидели, что им остается лишь уходить.
Сигурд отправился в северный Хёрдаланд и созвал там бондов на тинг. Они подчинились ему и провозгласили его конунгом. Затем он направился в Согн и созвал там бондов на тинг. Там он тоже был провозглашен конунгом. Затем он отправился на север, во фьорды. Его там хорошо приняли. Ивар, сын Ингимунда, говорит так:
Взвели на престол
Сына Магнуса
Хёрды и согнцы
Следом за Харальдом.
Рати на тинге,
Как некогда брату,
Княжьему сыну
Клятвы давали»[484].
В событиях 1136 г. показательны два момента. Во-первых, Сигурд не скрывал своего участия в убийстве Харальда, хотя его притязания на власть основывались на родстве с ним. Во-вторых, несмотря на то что приближенные Харальда отказались подчиниться ему и объявили его вне закона (поскольку убийство спящего Харальда являлось «неподобающим»), это не помешало Сигурду найти поддержку в других регионах Норвегии, население которых признало его легитимным правителем. Таким образом, несмотря на причастность к братоубийству, бывший священник реализовал свои претензии на власть, хотя и в ограниченном масштабе. Результатом этого инцидента стала междоусобная война 1136–1139 гг. между сторонниками Харальда, поддерживавшими его малолетних сыновей, и приверженцами Сигурда Слембидьякона, объединившегося с бывшим конунгом Магнусом IV (1130–1135), сыном Сигурда Крестоносца, который был свергнут, изувечен по приказу Харальда и находился в монастыре. После гибели в 1139 г. Магнуса IV (убит во время боя на корабле при попытке к бегству) и Сигурда Слембидьякона (попал в плен к противникам и умер после жестоких пыток) у власти в Норвегии утвердились дети Харальда. Об их совместном правлении рассказывается в «Саге о сыновьях Харальда Гилли», сообщающей, что в ходе междоусобной войны люди конунга Инги I Горбатого (1136–1161) убили его родного брата Сигурда III (1136–1155) и сводного брата Эйстейна II (1142–1157), каждый владел третью страны. «Сигурд конунг сделался очень необузданным и немилостивым, когда вырос. Таким же был и Эйстейн. Правда, Эйстейн был несколько сдержанней, но зато был крайне жаден и скуп», что «вредило ему в глазах людей». Конунг Инги, напротив, был «приветлив и обходителен с друзьями, щедр на деньги и в управлении страной охотно слушался своих советников. Народ его любил. Благодаря всему этому большинство людей были на его стороне». Конфликт разгорелся в 1155 г. Инги и его союзники напали на Сигурда во время пира в усадьбе: «Сигурд конунг и его люди отстреливались из чердачных окон и, сломав печи, сбрасывали камни на нападающих ‹…›. Нападавшие стали подрубать дом, и люди Сигурда вышли у него из повиновения и просили пощады». Тогда «Сигурд вышел на галерею и хотел, чтобы его выслушали. Но его узнали по его позолоченному щиту и не захотели слушать: стрелы посыпались на него градом, и он не смог там оставаться». Поскольку люди оставили Сигурда, конунг вышел из подрубленного дома вместе с Тордом Хозяйкой, своим дружинником родом из Вика, и хотел пройти туда, где стоял Инги. «Сигурд крикнул Инги, своему брату, прося пощады. Но их сразу же обоих зарубили, причем Торд Хозяйка пал, покрыв себя славой». Вскоре после этого испортились отношения Инги с Эйстейном. Конунги не встречались друг с другом, а сообщения, которыми они обменивались, не вели к миру, так как «каждый из них был виновен в убийстве друзей другого, и Эйстейн не уплатил того, что должен был уплатить» (веро