В этом отношении политическая культура Чехии представляется более прогрессивной, чем Венгрии, где король Кальман Книжник (1095–1116) ослепил своего младшего брата Альмоша и его сына, будущего короля Белу II, или в Польше, где Болеслав III Кривоустый лишил зрения брата Збигнева. По-видимому, постепенная гуманизация династической борьбы в Чехии и готовность к политическим компромиссам, при сохранении тенденции к консолидации удельных княжеств Моравии под властью пражских князей, была обусловлена влиянием культа св. Вацлава, который, по всей видимости, оказал на Пржемысловичей большее морально-этическое воздействие, чем культ св. Бориса и Глеба на Рюриковичей. Несмотря на дискредитацию братоубийства в древнерусской традиции, некоторые из них так и не отказались от физического устранения своих родственников-конкурентов. Что касается феномена братоубийства в целом, приведенные факты позволяют говорить о различном отношении к нему, зависевшему от присущих средневековому историописанию агиографических топосов, обусловленных степенью влияния церковной традиции.
Приложение Crescente fide
Легенда Crescente fide, получившая название по первым словам латинского текста (Crescente fide christiana…), наряду с «Востоковской легендой» считается одним из древнейших памятников Святовацлавского цикла, датируемых примерно 970-ми гг. Crescente fide известна в двух редакциях, имеющих некоторые текстологические расхождения, – баварской (Život Sv. Vázlava // Fontes rerum Bohemicarum. Т. 1. Praha, 1872. S. 183–190) и богемской. Настоящий перевод, представляющий богемскую редакцию легенды, сделан по изданию: J. Ludvíkovský. Nove zjištený rukopis legendy Crescente fide a jeho význam pro datování Kristiána. Listy filologické / Folia philologica, 1958. Čis. 1. S. 58–63. Дополнения, необходимые для лучшего понимания текста, помещены в квадратных скобках.
Начинается изложение мученичества святого мученика Венцеслава.
1. В те дни, когда распространялась христианская вера, склонившийся к Богу герцог богемцев по имени Боривой вместе с войском, а также и всем своим народом, оставив поганых идолов, принял крещение. И его сын Спитигнев в городе Праге воздвиг церковь Святой Марии Богородицы, а также другую, в честь Святого Петра, князя апостолов, в которых по божьей милости щедро творились многие благодеяния. И после того как упомянутый достойный муж ушел из этого мира, все народы, которые подчинялись ему, сойдясь, выбрали юного его брата по имени Вратислав герцогом и князем на его место. Он также весьма преуспевал в христианской вере, построил церковь во имя Святого Георгия, мученика Христова. Его старший сын, блаженный Венцеслав, побуждаемый Богом, в юном возрасте постоянно желал научиться буквам. Его отец, стремясь исполнить желание его души, послал его в город, называвшейся Будеч, чтобы там он изучил Псалтырь у одного почтенного пресвитера по имени Уцино. Тогда блаженный Венцеслав охотно начал развивать способности ума, день ото дня все лучше и лучше преуспевая. После же отец его по имени Вратислав ушел из этого мира. Тогда сошлись все народы той провинции и выбрали блаженного Венцеслава герцогом вместо его отца и постановили возвести его на трон.
2. Тогда вышеупомянутый юноша, оставаясь на княжении, мало отступил от обучения. Он был верным и разумным, и искренним в беседе, и справедливым в суде. И когда его судьи хотели кого-то приговорить к смерти, упомянутый юноша, если его никаким способом не мог освободить, всегда находил выход, используя какой-либо повод, напоминая прежде сказанное в Евангелии: «Не судите и не судимы будете» [Мф. 7,1]. Он также разрушил тюрьмы и снес все виселицы, был милосердным отцом сиротам, утешителем притесняемых и вдов, кормил голодающих, поил жаждущих и своими одеждами голых одевал, заболевших посещал, мертвых погребал, чужеземцев и пилигримов как своих близких охотно принимал. С почетом прислуживая пресвитерам и клирикам, к тем, кто сбился с пути, выказывал искренность, а кроме того проявлял смирение, терпение, кротость, снисходительность и любовь. Ни у кого-либо из людей он ничего не отнял силой и обманом, и свое войско украшал не только вооружением, но и одеждою. Совершая это и тому подобное, от самого первого опыта он духовно следовал к созерцательной жизни. И во время сорокадневных постов по оледенелым и крутым путям без обуви ходил пешком к церквам из города в город, так что на его одеждах появлялась струившаяся кровь. Сделав власяницу, он носил ее снизу, поверх надевая дорогие одежды, мало довольствуясь пищей, постоянно бодрствуя, не переставал возносить благодарения одному Богу. И, поднимаясь ночью во время жатвы, тайно шел в поле и жал пшеницу, и носил на своих плечах к своему дому, и перемалывал на мельнице, и готовил муку, и также, взяв кувшин, с одним клиентом ненастной ночью отправлялся к воде… во имя Отца и Сына и Святого Духа, когда же приносил в дом, то смешивал с упомянутой мукой и из этого выпекал облатку. Подобным же образом в ночной тишине спешил в свои виноградники с верным слугой и, взяв виноград, тайно нес в свою келью, и там, подавив его на давильне, хранил в бутыли. Поэтому о том, что он делал, никто не знал, чтобы через это священники принесли жертву Господу.
3. Но и это, как известно со слов верных людей, он скрывал, молча, опуская не надлежащим образом, ибо уже предчувствовал вдохновение Бога для будущих [дел]. Но из многих других его пророчеств одно стало известно, что каждый день, поднимаясь на верх дворца и смотря вдаль из окна, как рассказал один ученик, он говорил: «Кажется мне это жилище покинутым из-за великого пресвитера Павла» (наставника Венцеслава. – Д. Б.). Между тем его мать, которая происходила из знатного рода, не знавшего Бога, начав держать совет с самыми вероломными мужами, сказала: «Что мы делаем? Разве князь должен быть погублен клириками и словно быть монахом?» И отправила неверных и злостных [людей] к своей свекрови, блаженной Людмиле, чтобы ее убили, что сделали те, кому это было поручено. Ее же душа, извлеченная из тюрьмы, принятая из темницы этого мира, с ветвью мученичества, вне сомнения, последовала к вершине Господней. И многие пресвитеры с клиром, лишенные имущества, были изгнаны из [этой] земли. Тогда исполнилось предсказание, что было дано прежде.
4. Поэтому с того дня стали чрезмерно возмущаться те, кто выбрал [князем] блаженного Венцеслава, чтобы он отказался от [христианского] учения. И стали строить козни в укрытиях и на площадях, чтобы, если какой-нибудь клирик к нему придет и станет его искать, тотчас смерти его предать. Сам же он со своими верными [людьми] сзади сделал лазейку, и, когда заходило солнце и все погружались в тишину, впускал того, кто учил его, и тайно выпускал в сумерках. Блаженный же Венцеслав, чтобы иметь постоянно перед глазами небольшую книгу, носил ее под своей одеждой, и в какое бы место ни приходил, с усердием читал и, тяжело вздыхая, сильно страдал сердцем за тех, кто был ослеплен [язычеством]. Наконец, когда все эти недоброжелатели отправились приносить демону ягнят и поросят, чтобы устроить из этого нечестивое жертвоприношение, он, пожаловавшись под благовидным предлогом, уклонился от этого и никогда не был участником их трапез. Так и питья, что они ему приносили, он никогда не пробовал.
5. Когда же возмужал, созвал всех своих мужей и мать, и укорил их за неверие и черствость сердца, говоря: «Почему запрещаете мне учиться закону Господа моего и служить ему одному? И если до сих пор я был в вашей власти, все же отныне, не подчиняясь вам, хочу служить Богу». И возвратил из изгнания пресвитеров и клириков с большой радостью, и открылись церкви, и возрадовалась христианская вера, и понес дьявол многие потери. В то же время многие священники из провинций баваров и швабов, услышав молву об этом, пришли к нему со святыми реликвиями и книгами. Всех их он с радостью наделял золотом и серебром, накидками и вещами, а также одеждами, смотря по тому труду, который каждый на себя брал. И все те наставники также восхищались его [способностями] в учении, ибо, будучи подражателем псалмопевца, он мог повторить псалом, который тот сказал [по внушению святого] духа: «Лучше всех учащих меня я стал понимать, ибо свидетельства Твои – занятие мое» [Пс. 118, 99]. В этом уме ясно сияла ценность одной жемчужины. И Господь удостоил его стольких милостей, [что] и в сражениях он выходил победителем. Он был статен обликом и непорочен телом, так что охотно избрал бы холостую жизнь, чтобы так и закончить ее, имел мягкую речь с кроткими, тех же, которых знал как диких и бродяжничавших без причины, или пьющих в тавернах и отступавших от учения, часто, привязав склонившимися у стола, сурово бичевал многочисленными кнутами. И ни днем, ни ночью не уклонялся от молитвы. Будучи всегда против старых врагов щитом веры, он брал невидимый меч Святого Духа, который есть Слово Божие, ибо он был без жалобы истинный служитель Бога и многих, согласно апостольскому предписанию, убеждая, умоляя, заставляя, к семейной трапезе Отца приглашал и, вырвав их из челюстей дьявола, на груди матери церкви собирая, постоянно божественной пищей насыщал.
6. Тогда его младший брат по имени Болеслав, введенный в заблуждение дьявольским обманом, вместе с нечестивыми недоброжелателями устроил коварный совет против упомянутого мужа, блаженного Венцеслава, чтобы его погубить. Сам же [Венцеслав] знал это и, как человек в дневной зной бросается на сеновал и в воду, так он желал принять мученичество, но не от руки брата своего, поскольку ценил сильную любовь его и знал, что если бы он это сделал, то меньше всего избежал бы вечной геенны. Ибо в это время он задумал возвести храм и через послов узнал в городе Регенсбурге благочестивого епископа по имени Туто, говоря: «Отец мой возвел храм Господу Богу, я же с твоего позволения желаю таким же образом возвести Господу Богу храм в честь святого Вита». Епископ же Туто простер руки свои с благодарным движением к Господу, взывая и говоря: «Идите, расскажите сыну моему, счастливому Венцеславу, слова: „Уже церковь твоя предстает пред Господом Богом сооруженной самым прекрасным образом“». И когда рассказали ему это, согласно приказанию епископа, он был очень рад и, созвав всех, сам начав помогать Богу, удивительным образом заложил церковь во имя святого Вита. В это же время он хотел идти в Рим, чтобы папа одел его в монашеские одежды, и из любви к Богу оставить княжество и отдать его своему брату, но не смог из-за церкви, которая еще не была завершена.