м их вотчина падет в осаде. Все складывалось так, как и планировал Арганус. Единственное — Сандро, будто мелкий грызун, подпортил общую картину, но от этого игра стала лишь увлекательнее.
Арганус резко отодвинулся от окна и вышел из кабинета. Его армия выступит с заходом солнца, чтобы ознаменовать закат Хельхейма.
— Ну и кампания у меня вырисовалась… — обреченно вздохнул Батури: — Полуживой некромант, за которым гонится легион нежити. Обезумевшая от слияния с чужим духом послушница Симионы. Магичка, наполовину прошедшая инициацию и не являющаяся ни живой, ни мертвой. И ко всему прочему — дух, который при жизни был друидом, но стал личем, а после смерти воплотился в немертвии, причем добром.
Вокруг одни пародии, которых не должно существовать.
— Помолчи, — посоветовал Трисмегист, стоявший рядом с вампиром в образе седовласого мужчины.
— Долго еще ждать? — не унимался Клавдий. — Или мы будем сидеть здесь, пока Арганус не соберет все силы и не сотрет Храм с лица земли?
— Может, перестанешь плакаться, словно обиженная на весь мир девчонка? — гаркнул Альберт. — Пока Исток не залечит раны Сандро, мы все равно никуда не пойдем: не будет смысла.
— А с обузами что делать? — Батури перевел взгляд на двух девушек. Энин лежала без сознания, взволнованная Анэт, перебирая пальцами, молилась Симионе за освобождение души сестры. — Ее взывания несуществующей богине мне уже изрядно надоели. Если такое придется лицезреть всю дорогу, проще сразу насадить себя на клинок. Так смерть будет более быстрой и легкой…
— Вперед. Насаживайся, — не стал его переубеждать Альберт.
— Сейчас, сейчас… — Батури снял с пояса трехгранный стилет и воткнул себе в живот. Нахмурившись и недовольно посмотрев на лезвие, опять всадил в себя оружие… — Не помогает, — резюмировал Высший. — Может, проще всадить клинок в нее? — Клавдий указал острием в сторону Анэт.
— Лучше попробуй серебро, — посоветовала возникшая из ниоткуда верховная жрица и швырнула к ногам вампира точную копию его стилета, но выполненную из чистого серебра.
— Поаккуратнее с безделушками, — оскалил ехидную улыбку Высший, но подобрал клинок и, оценивающе оглядев его, вложил в ножны взамен старому. — Скрытых магических свойств в нем нет? — поинтересовался чуть позже.
— Не больше, чем в твоем, — холодно ответила Агнэс. Присутствие в сердце Храма нежити немало раздражало ее, но она решилась помогать мальчишке и должна довести дело до конца. А после вышвырнет всех немертвых и полуживых к фоморам.[23]
— Думаю, этот кинжал тоже мой, — не то спросил, не то констатировал Высший.
— Думай, — отмахнулась жрица. — Я заберу его тогда, когда посчитаю нужным.
— Даже так? — сделал удивленный вид Батури. — Тогда оставь эту игрушку себе. — Вампир попытался вытащить из ножен клинок, но из этого ничего не получилось.
Серебро словно приросло, слилось с ножнами в одно целое — даже нечеловеческая сила не помогла Высшему справиться с задачей. — А, Длиннорукий с тобой, немертвая, — отмахнувшись, бросил бесполезное занятие Клавдий и сел на пол, прислонившись спиной к стене.
— Как Сандро? — нашел в себе силы, чтобы спросить, Альберт.
— Мальчик серьезно ранен и потерял немало крови, но жить будет. Он на удивление силен и упорен в своих стремлениях.
— Скорее упрям, — обронил Клавдий. — Сделали бы так, как предлагал я, и ничего подобного не случилось.
— Но случилось, поэтому заткнись, — не стерпел друид и, сменив тон беседы, обратился к жрице: — Агнэс, когда мы сможем выступать? Время не ждет.
— И я о том, — поддержал Батури.
— Уже скоро. Альберт, мне надо переговорить с тобой. С глазу на глаз.
— А вот секреты внутри команды мне не нравятся, — нахмурился Батури. — Как же мы будем доверять друг другу, храня тайны?
— Тебя эта тайна не касается, — холодно выговорила Агнэс, и от ее тона поежился даже вампир. Жрица указала Трисмегисту рукой в сторону, и они вместе проследовали в указанном направлении, не замечая ни стен, ни преград.
С их уходом Батури облегченно вздохнул: он уже и сам устал от роли язвительного и безразличного монстра. Но никто не должен знать, что творится у него внутри, никто не должен видеть эмоций, которые переполняют замерзшее сердце.
— Мы спасли одну душу, но погубили тысячи, — без предисловий начала Агнэс.
— Не понимаю, о чем речь.
— Черный мор вышел за пределы Бленхайма, и огнем его уже не остановить. Мы породили хаос и смерть, беспредельный хаос и тысячи смертей.
— Высокая цена, — холодно согласился Трисмегист. — Но люди должны ее заплатить.
— Ты сгреб жар моими руками и сделал меня воплощением смерти, — без каких-либо чувств и эмоций выговорила Агнэс, но в этой опустошенности читалось желание умереть повторно — лишь бы не быть свидетельницей того, что должно произойти. — Не понимаю, почему Серапис согласился помочь тебе.
— Он смотрит в века и видит дальше, чем ты. Если он рассудил так, значит, тому и быть, — утешал Альберт, но от его утешений не становилось легче.
— Так тому и быть… — задумчиво повторила Жрица. — Твой воспитанник проснулся.
Пришел час расставания, — грустно улыбнулась послушница Сераписа, но вуаль, которую она обязана была носить не снимая даже после смерти, скрыла ее улыбку.
— Спасибо, Агнэс, спасибо тебе за помощь и… И прости. За все, — будто мальчик, сбивчиво изъяснялся Альберт.
— Ты уже прощен.
Трисмегист больше не сказал ни слова. Несколько мгновений простоял без движения, лишь безуспешно пытаясь вглядеться в черты давно знакомого лица и не веря, что в ее смерти виновен он сам. Так же без слов Альберт опустил взгляд и пошел в обратную дорогу, где его ждали вечность и давние обеты.
Сандро очнулся от сна отдохнувшим и полным сил. Он витал в магическом потоке, который бодрил и снимал усталость, но стоило ему проснуться — и Исток плавно опустил его на пол. Сандро поклонился, благодаря магию Сераписа, мощи которой нет предела. Было даже удивительно, почему Храм пал под оружием черни, но сейчас не время копаться в пыли истории: ждут настоящее и будущее.
Уверенной походкой некромант вышел в единственную в зале дверь, предчувствуя долгие блуждания по лабиринтам бесконечных коридоров. Но предчувствия не оправдались. Довольно быстро он вышел в небольшую комнату, где его уже ждали Клавдий и Альберт. Приглядевшись, он заметил еще две фигуры, застывшие в углу.
Двух девушек, ради которых он рисковал жизнью. Без промедлений он прошел к той, что украла покой.
Энин лежала без сознания. Сандро наскоро осмотрел ее, переживая, что в нее могли угодить стрелы защитников крепости. Но девушка была цела.
— Как она? — на мгновение оторвавшись от осмотра, спросил Сандро то, что должен был спросить прежде всего.
— Сумасшедшая, — развел руками Батури, будто не понимая, о ком идет речь. — Молится без конца, утомила уже. Может, покончить с ее причитаниями раз и навсегда? — сверкнул клыками Высший.
— Плохо, — ответил Трисмегист, не обращая внимания на выходку вампира. — Эликсир медленно, но уверенно пожирает ее жизненные силы. Она еще борется. Но если ничего не изменить, тьма победит. И еще… — Альберт понизил голос, переходя на едва слышимый шепот: — Она больна чумой.
— Как это произошло? — Сандро не верил тому, что слышит, но не показывал рвущих изнутри эмоций. Он должен быть сильным: ведь от его решений зависит уже не только его судьба.
— Магия, — коротко ответил Трисмегист.
— И что теперь делать?
— У меня есть ответ на этот вопрос, — вмешался в разговор Клавдий. — Всего один укус — и эликсир, а разом с ним и болезнь, будут бессильны.
— Только посмей — и я превращу тебя в пепел, — прошипел, будто разъяренная кобра, Сандро. — Прикоснись к ней хоть пальцем — и ты не жилец.
— Какой грозный, — расхохотался Батури. — Мое дело правое — предложить.
Остальное на ваше усмотрение.
— Альберт, что скажешь? — с надеждой посмотрел на своего наставника чародей.
— Не знаю, Сандро, — покачал головой друид. — У нее нет шансов.
— Не верю! — злобно выкрикнул юноша, сам не зная, кому адресована его злоба. — Она будет жить…
— Всего один укус, — напомнил Высший, чем вызвал новый приступ праведного гнева:
— Бездушная тварь, ты хоть знаешь, что такое «любить»?
— Ты будешь удивлен, но знаю.
— Тогда помолчи и не мешай. Мне нужно время, чтобы придумать способ ее спасти.
— У нас нет времени, — поторопил Альберт.
— Пока я не буду знать, что Энин ничто не угрожает, я не сдвинусь с места.
— Агнэс не позволит тебе остаться, — попытался переубедить Альберт. Он понимал, что каждая минута на счету, и если помедлить сейчас — завтра умрут все.
— Мальчик и девушки могут остаться, но кровосос и убийца, пусть и раскаявшийся, должны покинуть Храм, — вынесла свой вердикт верховная жрица. Она знала все, что происходит в ее обители, и ничего от нее нельзя было скрыть. Она появлялась тогда, когда надо ей, и не показывалась, когда это было лишним. Но контроль не прекращался ни на мгновение.
— Мы уйдем все, но при одном условии… — Сандро старался быть твердым и хладнокровным. Это получалось с трудом, но получалось.
— Условия здесь ставлю я, — не согласилась жрица, даже не выслушав предложения чародея.
— Спаси ее, — с отчаянием в голосе попросил Сандро, и от его хладнокровности не осталось и следа. — Позволь Истоку избавить ее от болезни и выпитого эликсира.
— Я не позволю ей приближаться к Истоку. Ее душа темна, как полуночный мрак.
Своим злом она осквернит его.
— Иначе она умрет! — вспылил Сандро, но быстро взял себя в руки, чтобы не продолжить истерики.
— На все воля Сераписа, — пожала иллюзорными плечами Агнэс.
— Твоя душа еще темнее, чем у Энин. А твой бог не добрее, раз допускает подобное в своем святилище.