– Льер, на том конце поляны вас ждет оседланная лошадь. Когда станет совсем жарко, запрыгивайте в седло и скачите к городу. Верхом вы быстро до него доберетесь.
– Случаем это не лошадь сержанта Ульриха?
– Его. Он единственный сохранил своего коня. Но мы пришли к выводу, что шанс спастись нужно дать именно вам. Поймите, мы не можем оставить полк всего на одного мага. Ваша жизнь сейчас гораздо важнее наших. И не спорьте! Решение уже принято.
Развернувшись, капитан оставил пораженно смотрящего ему в след мага.
– Если бы каждый в нашей армии, имел столько мужества и силы воли как этот офицер, мы бы разгромили врага еще на границе. – Покачав головой, сказал маг. Чувствуя, как по сердцу разливается чувство невероятного уважения к командиру полка.
Три десятка легких всадников под флагом Мальтийского княжества подошли по дороге вплотную к лесу и остановились, не решаясь двинуться дальше. В восьмистах метрах позади них нарастал гул, издаваемый идущими ровными рядами разманских пехотинцев.
Со стороны это даже выглядело красиво. Стройные ряды, ощетинившиеся копьями, чьи наконечники смотрели в голубое небо. Прямоугольные щиты, с изображенными на них гербом в виде щита с двумя параллельными клинками, смотрящими в разные стороны. В центре колонны шла сотня лучников с закинутыми за спины луками с несколькими колчанами со стрелами, прикрепленными к поясу. В отличии от копейщиков одетых в плетеные кольчуги, лучники были одеты лишь в стеганные кожаные куртки с нашитыми на них металлическими пластинами.
– Всадники не сунутся дальше, пока не подойдет пехота. – С ненавистью глядя на Мальтийских конников, сказал солдат, засевший в укрытии рядом с Ульрихом.
На него тут же цыкнули. Эффект неожиданности – это единственный их козырь. И терять его из-за не вовремя открывшего рот солдата, никто не планировал. Ульрих посмотрел по сторонам, заглядывая в лица сидящих рядом бойцов. Гнев и ненависть испытывали бойцы, глядя на этих всадников. Скольких их товарищей убили эти конные лучники, внезапно обстреливая колону и так же внезапно скрываясь, уходя от возмездия.
Однако боги явно сегодня благоволили отчаявшимся солдатам. Ведь после недолгого колебания отряд всадников начал втягиваться по дороге в лес. Подобное решение говорило о явной ограниченности умственных способностей их командира. И, похоже, так думали не только засевшие в засаде бойцы, но и Разманский командир. Ульрих видел, как от колонны отделился один всадник и помчался догонять уже скрывшихся за деревьями мальтийцев.
Но было уже слишком поздно. Вестовой, которого послал вражеский командир, уже ничего не мог изменить. Как только, отряд всадников втянулся в лес, пройдя положенное расстояние, маг активировал ловушки.
Взрыв от сработавших заклинаний действительно был впечатляющим. В первое же мгновение боя три огненных купола накрыли собой по несколько всадников, испепелив их в мгновение ока. Однако огонь не потух, а сжался со всех сторон, приняв форму, напоминающую шар, чтобы спустя секунду все три шара лопнули, разбрызгивая во все стороны потоки жидкого пламени.
Сжимавший в руке клинок Ульрих, вместе со своими бойцами выскочил на дорогу. Враги растеряны, еще не понимая, что произошло, мечутся по дороге, пытаясь успокоить перепуганных лошадей. Другие катаются по земле, пытаясь сбить охватившее их пламя.
Взмах клинком и рубящий удар сверху в низ по не защищенному плечу первого всадника, лишившегося лошади, и он падает замертво. Второй его товарищ, вовремя выбравшийся из седла, лишенной головы лошади, ощетинился клинком, заметив наступающего на него сержанта. Однако тут же падает на землю с двумя арбалетными болтами в груди.
Раскручивая над головой клинок, Ульрих бросается в самую гущу врагов. Ненависть к ним настолько сильно пылает в его душе, что он больше не обращает внимания на опасность. Он чувствует, прикрывающих его спину солдат.
Страшный полуторный меч взлетает и, описав в воздухе полудугу, со страшным свистом опускается на шею мальтийского воина. Шаг назад, резкий рывок рукояти на себя, и вот уже лезвие освобождается из раны. А весь мир вокруг окрашивается в алые цвета, как те тугие струи крови фонтаном бьющие из разрубленной шеи.
Но Ульриху этого мало. Он делает еще несколько шагов вперед, слыша, как вокруг него, раздается звон стали. И вот еще один враг. Совсем еще молодой парень, не более двух десятков лет, в легкой кольчуге и с коротким месяцеобразным луком с наложенной на тетиву стрелой. Их взгляды встречаются. Всего мгновение, но сержант видит в глазах парня обреченность и дикий всеобъемлющий страх. Клинок вновь взмывает в воздух. Враг понимает, что уже не успевает обнажить свой клинок и пытается заслониться, вскидывая в защитном жесте лук. Однако он не может остановить возведенный над головой и опускаемый со всего размаха клинок. Лезвие разрубает луки и тетиву, проходит сквозь руку, отрубая кисть и со страшным треском ребер, останавливается в грудной клетке. Сержант видит, как мутнеют глаза его врага и из его тела уходит жизнь. Враг молчит или это Ульрих ничего не слышит?
– Мы их сделали, сержант. – Раздается рев одного из солдат.
Бойцы ликуют, возведя над головой клинки, радуясь этой маленькой победе. Но Ульрих не спешит разделить их чувства. Его взгляд прикован к повороту дороги, из-за которого стали появляться первые ряды, входящих на лесную дорогу Разманских копейщиков.
– Бойцы, стройся! Щиты поднять! Держать оборону! – Что есть силы, закричал Ульрих.
В пылу боя голос командира, как голос бога, направляющего тебя на путь истинный. И бойцы послушались, выполняя команду. У них не было шансов, но они боролись. Приняв и выдержав первый удар, попытавшихся сломить их строй разманских выкидышей, строй сделал шаг вперед, на секунду отведя щиты и нанеся страшный удар. За первым шагом последовал второй, а за ним и третий. Враги попятились, оставляя на грунтовой дороге своих погибших товарищей.
Однако их было слишком много – задние ряды напирали на пятившихся и тем пришлось вновь ринуться в бой. Второй удар они выдержать уже не смогли – строй рассыпался. Начались одиночные стычки. Бойцы пытались объединиться в группы, но врагов было слишком много. Сержант видел, как один за другим, его солдаты падали, пронзенные неприятельскими копьями.
Стоящий перед ним боец, тот самый, что кричал про победу, внезапно выронил клинок, схватившись за древко копья, вошедшего в его грудь, упал на землю. Сержант, опустевшим взглядом смотрел на окровавленный наконечник копья, вышедший из спины его бойца.
Внезапная огненная вспышка, раскидавшая наступающие ряды врагов, привела сержанта в чувства. Возведя над головой меч и поднырнув под направленное в его грудь копье, он как его и учили в армейской школе, наносит круговой удар по не зачищенным щитом ногам копейщика. Перед глазами мелькает еще одна тень и сержант перекатом уходит в сторону, но кажется этого мало и он выставляет в защитном жесте перед собой клинок. Это решение оказалось верным и еще одно вражеское копье уходит в сторону, так и не задев свою цель.
Разум пуст. Мыслей нет. Лишь адреналин и желание выжить переполняет сознание. Клинок вновь поднимается над головой, чтобы, спустя секунду, опуститься на шлем врага, смяв его в кровавую кашу. Вновь шаг назад, уклон от острия копья и еще один удар с разворота буквально вскрывает живот противника, разбрасывая на пыльную дорогу извивающиеся ленты кишок. Радости нет, от этой мимолетной победы сплошная пустота. Клинок снова взмывает в воздух, но на этот раз на его пути встает щит с таким ненавистным гербом. Лезвие вязнет, застряв в кромке, сержант снова делает шаг назад, пытаясь освободить лезвие, но с боку приходит точный удар копьем. Четырехгранный наконечник разрывает звенья кольчуги, глубоко впиваясь в мягкую плоть. Сержант выпускает из залитых кровью ладоней рукоять клинка и, выхватив из-за пояса кинжал, делает шаг вперед. Однако еще один удар копьем, в этот раз в грудь, откидывает его назад. Ульрих пытается подняться, но над ним уже выросла тень вражеского воина и страшный рубящий удар приходится на его плечо. Клинок вошел глубоко, разрывая ключицу и проникая в грудную клетку.
Боли не было. Всего одно движение и несколько секунд жизни Ульрих смотрит на поляну. Его воинов больше нет. Схватка окончена. Лишь вражеские копейщики наносят удары, добивая раненых. Но сержант не смотрит на них, его тускнеющий взгляд прикован к одиночной фигуре всадника, постепенно удаляющийся на самом краю горизонта. Своего коня он бы узнал из тысячи, ведь взял он его еще жеребенком и многие годы дрессировал, превращая его в своего верного спутника. Ульрих мог бы порадоваться, что их маг все же смог уйти. Но тело мага, утыканное десятками стрел, лежало в луже собственной крови всего в нескольких метрах от самого сержанта.
Последнее, что увидел Ульрих перед тем, как весь мир погрузился в беспроглядную всепоглощающую тьму, был его конь, уносящий от места сражения их командира, капитана Триента.
Глава 6. И снова учеба. Ученье – свет, а не ученье тьма!
Солнечные лучи проникали сквозь широкое окно, занавешенное прозрачной гардиной. Магически созданные ромашки в глиняном горшке, стоящем на подоконнике, распустились, медленно повернувшись в сторону восходящего солнца.
– Ты уже уходишь? – Спросила, закутавшаяся, как в кокон, в одеяло, Лауриетта. Из вороха мятых одеял показалась обнаженная женская ножка. – Не хочешь задержаться на пол часика?
Я стоял у окна, глядя на улицу. Ночные фонари, освещающие город, постепенно тускнели и отключались. Им на смену приходили солнечные лучи, постепенно прогоняющие мрак ночи. Услышав голос девушки, я повернулся к ней и, заметив обнаженную ножку, улыбнулся.
– Прости, не хотел тебя разбудить. – Подойдя к наблюдавшей за мной девушке и склонившись над ней, поцеловал в губы, одновременно проведя рукой по ее шелковистым каштановым волосам. – Я бы очень хотел задержаться чуть подольше, но администрация школы выделила нам медитационный зал лишь с семи до девяти утра. Так что, если я не хочу влезать в лишние траты на оформление частного пропуска, придется поспешить.