Конница приближалась и Алонсо почувствовал неимоверное облегчение от того, что его друг и верный товарищ – новоиспеченный лейтенант Бранс, сейчас в госпитале. Стрелой ему раздробило плечо.
Ветераны поговаривают, что на войне чудес не бывает. И если тебе суждено погибнуть, это случится. Однако, кроме как чудом, произошедшее назвать капитан не мог. В тот момент, когда острый кулак конницы уже почти достиг их передних рядов, с небес ударила ветвистая молния. Удар пришелся в защитный купол, накрывший кавалеристов. Молния распалась на безобидные разряды, однако и сам купол погас. Видимо на этом магическая защита отряда иссякла и командир решил не рисковать тремя сотнями жизней тяжелых рыцарей. Отряд развернулся и галопом понесся в тыл армии союза.
Алонсо с облегчением перевел дух. Смерть в очередной раз обошла его стороной. Но радовался он преждевременно. Их полк сражался на самом краю правого фланга, прикрывая арбалетчиков. И только сейчас, находясь на небольшой возвышенности, он смог рассмотреть все поле боя. А ситуация для северной армии складывалась критическая, если не сказать катастрофическая.
Левый фланг все больше выгибался, отступая в сторону городских стен и обнажая, защищаемые ими артиллерийские орудия, которые уже во всю пылали. Центра, можно было считать, уже не было. Фильфийские наемники при поддержке мальтийской конницы полностью разметали обороняющиеся полки и прорвали гигантские бреши в строю. Бреши, в которые вслед за тяжелыми всадниками проникали пехотинцы, тщательно их расширяя. И только правый фланг, на котором сражался полк капитана, кое-как держал оборону. Но тяжелая конница, завершившая свою миссию в центре, уже разворачивала свой ударный кулак в их сторону.
– Нужно отступать, командир. – Обратился к Алонсо сержант с перебитой ударом топора кистью.
– Куда отступать? Наша задача прикрывать арбалетчиков. Или тебе страх глаза заслонил и приказ тебе не нужен?! – В Ярости сквозь зубы прошипел Алонсо. Надвигаясь на сержанта.
– Так кого охранять капитан? – Совершенно спокойно ответил ветеран. И указав рукой на позиции арбалетчиков, сказал: – Они бежали уже минут десять как.
Взглянув в указанном направлении, Алонсо обнаружил лишь пустой склон холма. Двух полков занимавших там позиции как не бывало. Склон, если не считать нескольких десятков тел погибших, был абсолютно чист. Все войска правого фланга воспользовавшись тем, что основной удар пришелся по центру и левому флангу, отступали с поля боя. Но хуже всего было видеть вспышки персональных телепортов в том месте, где располагалась ставка штаба. Командование и маги покинули разбитую армию, спасая свои жизни.
– Полк!. – Переступая через себя, скомандовал капитан. – Отступаем! Сержант, собирайте раненых, строй людей в походные колоны.
– Нам бы только до леса добраться, прежде чем нас конница настигнет. Если успеем, помолюсь всем богам за нашу удачу.
Но Алонсо видел, что они успеют отойти. Вся мальтийская конница была занята в погоне за разбегающимися солдатами центра. Всадники догоняли, обезумевших от страха, и побросавших оружие, солдат и беспощадно их рубила. Все поле было залито кровью, перекопано взрывами магии и артиллерийскими снарядами. Северной ударной армии больше не существовало.
Глава 9. Страх. Стезя древних.
Илькар открыл глаза, в первую секунду даже не сообразив, где он находится. Холодный пот заливал глаза, по всему телу пробегал озноб. Руки и ноги тряслись как в лихорадке. Возвышающийся перед взглядом потолок плыл подобно морским волнам. Зрение двоилось и не получалось сосредоточиться.
Наконец взяв себя в руки и протерев рукавом ночной рубахи вспотевший лоб, я сел на кровать. Остатки сна постепенно развеивались и сознание прояснялось. Озноб отступал. Наконец удалось вернуть зрению прежнюю остроту. Разумеется, моря на обозримом горизонте не наблюдалось. Я сидел на своей постели в съемной комнате. Все было так же как в тот момент, когда я вчера вечером укладывался спать: немного мебели, шкаф с отломанной дверцей, потертый письменный стол, разбросанные на стуле вещи и накинутая на спинку стула, кожаная куртка, с прицепленной на груди серебряной бляхой с цифрой один.
Однако мыслями я все еще был там, на поле боя, сражаясь рядом с бравым капитаном северной армии, чье имя я не знал и так и не смог спросить его во сне. Я передернул плечами. Саван, что же лезет мне в голову! Какое имя? Это всего лишь сон. Никакого сражения не было и в помине. И, разумеется, этот самый капитан – всего лишь плод моего воображения.
Взглянув на висящие в углу комнаты часы, я вскочил с кровати, принявшись судорожно одеваться. Время почти половина девятого и я проспал, опаздывая на встречу со своими товарищами, которую сам же и организовал. Придется позабыть о завтраке и снова тратиться на экипаж.
Спустя пять минут я уже мчался по улице, пытаясь на ходу всунуть руку в рукав куртки. Чертова куртка была эталоном молодежной моды столицы последних нескольких месяцев. Мне пришлось немало подсуетиться, чтобы приобрести себе таковую, и это не говоря о ее стоимости, которая была просто баснословной. Но до чего же она была жутко неудобной. Будто бы люди, шившие ее, специально задались целью, сделать ее как можно более отталкивающей и неудобной.
Наконец, на соседней улице мне улыбнулась удача в виде стоящего у кожевенной мастерской экипажа. Погода на улице была отвратительной – накрапывал мелкий моросящий дождик, холодными каплями падающий на промерзлую землю. Зима в Дементии, как и во всех остальных странах на Плато, представляла из себя несколько месяцев небольшого морозца, когда температура опускалась до плюс десяти, в редких случаях до плюс пяти градусов тепла. Снег и метели, которые каждый год на главной площади страны устраивали королевские маги, не выпадали в природных условиях. Зато холодные дожди и ледяные ветра, пронизывающие холодом до костей, были вечными спутниками зимнего сезона.
Достав из заплечного рюкзака теплый плащ, закутавшись в него по самый нос и надвинув шляпу поглубже на голову, я стал наблюдать за проплывающими перед глазами столичными строениями, попутно размышляя о своих снах.
Вот уже третьею ночь с того самого дня прорыва к источнику сознания мне снятся кошмары. Ну как кошмары, я бы назвал это довольно странными сновидениями. События в них происходящие слишком уж сильно походили на реальность. Сны мне снились часто и до этого момента, но они всегда были обрывочными и после пробуждения я ясно понимал, что это был сон. Но в последние три ночи сны были совершенно другими. События в них происходящие, будто бы происходили лично со мной в реальности, а после пробуждения у меня не возникало чувства, что я видел сон. Нет, то, что я видел в моем сознании отражалось как воспоминания о произошедшем в моей жизни.
Особенно выделялся последний сон, приснившийся мне сегодня. Если в прошлые два раза, было сложно понять, кто действующие лица и где происходят события, то в последнем сне все было до дрожи в коленях понятно. Война между республикой и союзом Разманского королевства с Мальтийским княжеством. Я читал в газете о битве под Литвором. И если я все понял верно, то именно этот бой я видел во сне. Более того, я будто бы был участником этого сражения. И хотя я не мог вспомнить ни одной фразы, произнесенной окружающими меня людьми, я очень хорошо запомнил их лица.
Детали сна откровенно пугали – я будто бы пережил этот бой, сражаясь рядом с храбрым капитаном республиканцев, чье имя я так и не смог услышать. Но самое непонятное случилось под конец сна. Когда мое сознание поднималось вверх, уносясь в неведомые дали. Я будто наяву стоял перед той самой башней, которую видел в своем сознании. Она звала меня. Ее шепот твердил и звал меня переступить порог и пробудить магию давно уже уснувших стен.
И если первый сон еще можно было списать на разыгравшееся воображение, то башня символизирующая источник сознания, мне не могла присниться. Это противоречило всему, чему нас учили. Источник сознания не может быть частью сна или отголоском мысли. Это фундаментальный объект – единственный стабильный островок, в твоем подсознании.
Вопросы буквально кружили в моей голове, необходимо было получить ответы, хотя бы на некоторые из них. А для этого мне было необходимо навестить Лауриетту, с которой в последнюю неделю мне не довелось общаться по причине крайней занятости на учебе и работе.
Экипаж подъехал к студенческой кофейне «Стекляшке» и я, кинув кучеру пару медных монет, попросил его подождать несколько минут. У входа, кивнув паре знакомых студентов, с которыми мы весело проводили застолье, я вошел внутрь.
– Молодой льер желает заказать столик? – Спросила стоящая на входе симпатичная дамочка в длинном лимонно-желтом платье с большим бантом на спине.
– Меня ждут товарищи.
Время перед началом занятий в школе магии, зал был битком набит студентами, зашедшими в «Стекляшку» за чашечкой свежезаваренного кофея. Свободных мест не было, но своих друзей я смог сразу же выцепить взглядом – они сидели за нашим любимым столиком в самом дальнем углу. Араган что-то бурно доказывал Аглае, активно жестикулируя и периодически повышая голос. Девушка же слушала его со скептическим выражением лица и, судя по ее взгляду, данная тема была ей неинтересна. Но Араган, как натура горячая, и в пылу спора совершенно не замечал настроений окружающих.
Я двинулся в их сторону и тихонько встал за спиной разошедшегося приятеля. Аглая увидела меня и тоска в ее взгляде сменилась на облегчение.
– Я же и говорю тебе, ну не может граф Ибрастикский быть столь глуп, чтобы не понимать, что его акции в доле порта, выкупает семья Белькю. И если так продолжится, то к концу недели они выкупят контрольный пакет и смогут назначить своего начальника порта. А это, между прочим, единственный наш южный порт, способный принимать весельные галеры из Вальтариана.
– Это конечно очень интересно, Араган. – Перебила его девушка. – Но давай завязывать с этим. Нам сегодня еще предстоит интересная работенка и лишняя полит информация, которой ты пичкаешь меня с самого утра, в моем не выспавшемся сознании явно лишняя.