А ведь её старший брат — наследник, и если отцу суждено взойти на престол, то это письмо может стать свидетельством того, что наследником Зуко не является. Как же сложно!..
Азула перевернулась на другой бок.
Дядя Айро ни на что уже не годен. Это было видно. Он сломался, слухи не врали. Если доверить дяде страну, то… ничего хорошего не будет. Оставалось надеяться, что дядя Айро и сам это поймёт. Но даже если и нет. Заведёт ли он ещё семью? Даже если да, то должно будет пройти пятнадцать лет, прежде чем новый кузен сможет сесть на престол. Им с Зуко будет больше двадцати пяти лет и у них уже, теоретически, тоже будут дети. И это при условии, что у дяди Айро снова родится мальчик, а не девочка.
Азула вздохнула и вылезла из кровати, накидывая одежду. Ей хотелось поговорить с отцом.
— Азула, уже поздно, — оторвался тот от бумаг, когда она проскользнула в кабинет. После снятия осады дел у него стало едва ли меньше, если не больше. Страна была на грани голода и кризиса.
— Мне не спалось… — пробормотала она. — И мама… мама рассказала мне. О том секрете.
— Каком секрете?
В кабинет постучали, и отец сделал знак спрятаться и помалкивать. Вошёл дядя Айро.
— Я весь день искал Зуко, но его даже сейчас нет в комнате, — заговорил дядя даже не о государственных делах.
— Неужели отец не просветил тебя насчёт своего решения? — хмыкнул весь подобравшийся отец. — Лорд Огня Азулон решил наказать меня за то, что я осмелился предложить свою кандидатуру на пост следующего Лорда Огня.
— Что? — растерянно спросил дядя Айро. — Ты… ты всегда бредил властью, Озай!
— Ты разбит, — Азула представила, как отец кривится, оглядывая дядю. — Ты уже не тот Дракон Запада, каким был раньше. Твой наследник Лу Тен погиб. Наш отец стар и болен. Страна Огня на грани голода, нам пришлось отступить от Ба Синг Се. Кто-то должен был взять всё в свои руки в это тяжёлое время, иначе всё, всё, чего мы добивались несколькими поколениями, будет уничтожено. Вам ещё повезло, что у Царства Земли нет достойного флота, который бы мог ударить в спину. Нам придётся восстанавливать потерянные ресурсы несколько лет, и я готов был взять на себя ответственность, но за всем этим ты, как и отец, видишь не служение нашей державе, а личные амбиции, впрочем, иного я и не ждал.
— Что с Зуко? — после долгой паузы спросил дядя Айро.
— Как я уже сказал, отец наказал меня за то, что я, по его мнению, предложил ему предать тебя во время скорби по сыну, — фыркнул отец. — Поэтому он решил, что мне полезно будет узнать, что такое пожертвовать своим первенцем!
— Отец… Он не мог! — ахнул дядя.
— Да уж, я точно не его любимчик. А теперь извини, Айро, у меня ещё куча работы. Это у генерала, который по своему хотению свернул военную кампанию, работы нет, а мне надо думать о снабжении и о том, как мы будем выбираться из кризиса, в который нас загнали шестьсот дней осады столицы Царства Земли.
Азула услышала, как дядя Айро как будто обессиленно выдохнул и опустился на стул для посетителей.
— Прости, брат, я… Смерть Лу Тена действительно меня подкосила. Я готов признать свою неправоту. Я был слишком амбициозен и самонадеян. Ты говорил на совете о бессмысленности этой идеи с Ба Синг Се, но я, как и отец, хотел одним махом завершить эту войну. В результате… Погиб мой сын и мы потеряли много славных солдат.
— Зуко мы спрятали, — вздохнул отец. — Отправили к одной семье в провинцию на неопределённое время. После своего распоряжения Лорд Огня Азулон сразу заболел и больше не поднимался.
— Он… хочет передать мне трон, — сказал дядя Айро.
— Что ж, поздравляю, — сухо ответил отец.
— Я решил отказаться.
— Что? Когда ты это решил?
— Сейчас. Я понял, что… Ты прав. Я должен подумать о стране. Ты будешь лучшим Лордом Огня, чем я.
Глава 11. Фехтование. Трудности ученичества
Чана разбудил Фат, слуга и помощник мастера Пиандао.
— Мастеру нужен чистый двор, — и бросил рядом две метлы.
Чан растолкал Зуко, с которым они спали на чём-то вроде местного сеновала, прижавшись друг к другу, чтобы было теплей. Хотя зима здесь была довольно условная, но ночью температура по ощущениям падала и до нуля: пар изо рта шёл.
— Уже утро? — пробубнил Зуко, выбираясь из сена. — Ух… Только ж рассвело…
— Мастеру нужен чистый двор, — повторил приказ Чан, сразу забирая с собой одну из мётел.
В доме, больше похожем на неприступный форт, удобства были во дворе, по крайней мере, для них. Уборная располагалась у противоположной стены их сарая, в котором они с Зуко обитали уже несколько недель.
После того приключения в ледяной воде, когда пришлось бросить часть вещей и вытаскивать Зуко, который чуть не утонул из-за своих парных мечей, им повезло. Оказалось, что дом мастера Пиандао располагался буквально в километре от побережья и был первым же жилым строением, до которого они добрались, чтобы спросить дорогу. А сначала Чан даже сомневался, стоит ли стучаться в эти огромные ворота, украшенные цветами: после вынужденного купания вид у них всё же был не слишком презентабельный. Впрочем, радость от того, что они нашли искомого мастера быстро поутихла: прочитав письмо от принца Озая, Пиандао заявил, что ученики ему не нужны и они могут оставаться здесь разве что в качестве слуг.
Хорошо ещё, что Чан когда-то любил всякие восточные боевики и, одёрнув возмутившегося было Зуко, согласился за них двоих.
— Это что-то вроде Испытания, — пояснил он другу позже. — Если мы не будем жаловаться и станем делать, что скажут, Мастер возьмёт нас в ученики. Любое мастерство это преодоление себя. А физический труд это тоже тренировка.
И началась их «весёлая жизнь». Особенно у Зуко, который за свои двенадцать лет ничего не делал и даже не представлял, как это вообще происходит. Но, к удивлению Чана, Зуко почти не жаловался, наравне с ним драил полы, чистил хлев жутковатой животины мастера — гончего угря, мёл двор, носил воду из колодца или бегал с поручениями в Шу Дзинг — одноимённый городок, расположенный километрах в десяти от особняка их Мастера. Но поначалу с непривычки было очень тяжело. Они, конечно, занимались во дворце, но тяжёлый физический труд всё же отличается от тренировок с мечами или магией Огня. У них появились мозоли на руках и ногах, а к вечеру обычно гудели и тянули все мышцы, о существовании которых они и не подозревали.
Быстро выполнив утренний моцион и наскоро умывшись ледяной водой, они приступили к работе. Ночью выпал снежок, покрыв весь двор белым и как будто пуховым налётом.
— Как красиво! — вырвалось у Чана.
У Мастера Пиандао внутри его крепости был не только каменный плац для тренировок, но и что-то вроде сада камней для медитаций с несколькими бонсаями и прудиком. Припорошенный снегом, который в столь южной стране Чан и не чаял увидеть, рассветный сад создавал удивительное ощущение гармонии… Которое было нарушено снежком, запущенным смеющимся Зуко, успевшим намести себе стратегический сугроб.
— Ну держись! — Чан подбежал ближе и фыркнул на Зуко снег из его кучи с помощью метлы.
— Вот ты гад! — восхитился Зуко, отплёвываясь от снега, и, увернувшись от следующей атаки, тоже ухватился за свою метлу.
Они бесились, гонялись друг за другом, вытоптали весь «плац» и замерли перед фигурой хозяина особняка, который, видимо, вышел на их смех и крики.
Мастер Пиандао был невысок, сух, жилист и ещё совсем не стар, неудивительно, что Лорда Огня Азулона удивило желание его генерала выйти в отставку в самом расцвете сил и это восприняли как «дезертирство».
— Слуги из вас не самые примерные, — заявил Пиандао, оглядев свой двор. — Посмотрим, какими вы будете учениками, — и ушёл.
— Что это значит? — спросил Зуко у замершего Чана. — Он нас берёт, да?
— Похоже на то.
— Вам стоит вымыться, господа ученики, — неслышно появился Фат. — Я провожу вас в баню.
— Тут есть баня? — удивился Зуко. Всё это время, пока они служили Мастеру, им приходилось обтираться тряпками, смоченными в тёплой воде, которую они сами грели с помощью магии Огня.
— Для учеников — есть, — коротко пояснил Фат.
— Нас повысили, — ухмыльнулся Чан, подмигнув другу.
Всё тело даже зачесалось от предвкушения нормальной помывки. Он знал, что во дворце точно были подземные бани для прислуги, а вот к комнатам гостей, а также принцев и принцесс примыкали ванные с вполне современными удобствами, в кранах, например, была как холодная, так и горячая вода, разве что их было два отдельных, как в некоторых «зарубежьях». Впрочем, «холодная» была скорее тёплой, а из «горячей» шёл почти крутой кипяток. Ванны здесь принимали в гораздо более высокой температуре, чем европейцы.
Потом Чан как-то случайно узнал, что под дворцом, как и под всем Коокешуто, вообще-то, реально действующий вулкан, который когда-то потушили и приспособили для человеческих нужд вроде подогрева воды и работы различных паровых двигателей, которые отправляют ту же воду на самый верх дворца или отводят канализацию. Поэтому в столице и зимой не было снега или гололедицы, не говоря уже про отопление, так как сама земля «с подогревом». Более того, это объясняло и гораздо более высокий прогресс нации Огня по отношению к другим: большинство изобретений было сделано как раз для обустройства новой столицы, Коокешуто стала ей лет за тридцать-сорок до начала «Столетней войны», переехав на остров Феникса из города Огненного Фонтана. А потом все эти изобретённые паровые двигатели поставили на корабли и начали экспансию.
* * *
Фат проводил их до бань с рядом помывочных и большим бассейном горячей воды, рассчитанной, похоже, сразу на десяток-другой учеников. К Чану пришла мысль, что, возможно, этот огромный дом вовсе не дом, в котором живёт всего один Мастер и его помощник, исполняющий роль дворецкого, личного слуги, спарринг-партнёра и повара. Возможно, изначально задумывалась целая школа вроде Императорской Академии для девочек. К тому же, по слухам, собранным у слуг во дворце, в Стране Огня было множество различных школ магии Огня с разным количеством учеников, те же мастер Джун и мастер Куньо, которые обучали их с Зуко и Азулой, были владельцами собственных школ в столице. Ещё имелись разные «академии» со всякими направленностями вроде обучения письменности, владения холодным оружием или управления чиновничьим аппаратом. Насколько Чан понял, как такового обязательного образования не было, но государство поддерживало учреждения, в которые народ, в зависимости от уровня и статуса семьи, отдавал своих детей для обучения.