ы не разбудить. Девушка перехватила его руку, прижала к себе и шепнула сквозь сон:
— Не уходи…
Айлин и сам не хотел оставлять её. Лёг поверх одеяла, обняв Алину свободной рукой, прикрыл глаза. Следующий день обещал быть насыщенным.
* * *
Ночь была необычной. Полусон-полуявь, когда желаемое переплетается с действительным так тесно, что не понять — где правда, а где выдумка. Жаркая, беспокойная темнота окутывала бархатом, ощущалась сильными мужскими руками на талии, ровным дыханием рядом, лёгкими, невесомыми поцелуями на губах. Утро, как всегда, цинично и безжалостно стёрло фальшивую позолоту и расставило всё по местам.
Я проснулась рано, когда лучи восходящего солнца едва-едва разукрасили восток нежно-розовыми тонами. Потянулась, чувствуя себя как нельзя лучше. Выспавшейся, отдохнувшей. Приподнялась, собираясь встать, и замерла, осознав, что под одеялом на мне абсолютно ничего нет. Но я точно помнила, что засыпала в белье. Нахмурилась, ловя обрывки ночных воспоминаний и чувствуя себя алкоголиком с большого бодуна, задающимся сакраментальным вопросом: «Люди, а что вчера было?» Придерживая одеяло на груди, поднялась, окинула взглядом комнату. Белья не было. Ни на полу, ни под кроватью, ни даже на люстре. Представила Айлина, бережно развешивающего мои трусики и лифчик на вешалках в тайном шкафу и шепчущего «Моя прелесть..», и вздрогнула. Помотала головой, отгоняя от себя бредовые мысли.
— Проснулась? — прохладно осведомился князь, без стука входя в комнату.
Я поспешила замотаться в одеяло, подозревая, что всё, что хотел, мужчина увидел, когда раздевал меня. Ну не испарилось же бельё, в самом-то деле!
— Проснулась, — не стала отрицать очевидное. — Айлин, а что вчера было? Я помню, что засыпала в белье. Сейчас его нет.
— Оно порвалось, и я его сжёг, — просветил меня маг.
Я замерла, как соляной столп. Вот это откровение!
— А почему оно порвалось, не напомнишь? — спросила, осторожно подбирая слова.
— Я не очень аккуратно его снимал, — мужчина подошёл к шкафу, снял с вешалки шёлковый халатик, положил на кровать рядом со мной.
Мамочка дорогая, это что же вчера происходило-то? Я наморщила лоб, пытаясь увязать озвученную правду о печальной судьбе белья и воспоминания о ласковых, едва ощутимых поцелуях. Картинка категорически отказывалась складываться.
— Хоть убей, не помню, как это было, — призналась наконец, надевая халатик и одновременно придерживая одеяло на груди.
— Зачем мне убивать тебя? — голос Айлина был спокоен. — У меня есть более подходящие кандидатуры. Одевайся, Алина. Нас ждёт серьёзный разговор.
Я тихонько вздохнула. Ну да, согласна, сама вляпалась по полной программе. Решила проявить доброту, а в итоге едва не оказалась замороженной заживо. А внешнее холодное спокойствие Айлина — совсем не показатель, что он не злится. Помнится, разбойников он обратил в пыль с таким же бесстрастным выражением лица. Скорее, я боялась бы именно такого князя: безэмоционального и сдержанного. С тем, кто хоть как-то показывает своё отношение к происходящему, можно договориться.
— Скажи мне только одну вещь: что было ночью? — попросила я.
— Ничего, — маг улыбнулся самыми краями губ. — То, что я некромант не означает, что я ещё и некрофил, светлая. А ты после настоек Дарина спала, как убитая. Жду тебя в гостиной.
Он вышел, и я перевела дух. Уже хорошо. Обидно было бы ничего не запомнить. Предстоящий разговор почти не пугал. Я и без того усвоила урок и впредь намеревалась следовать совету Бродского: не выходить из комнаты и не совершать тем самым ошибку. По крайней мере, без Айлина.
Надела тонкую батистовую сорочку, жемчужно-серое платье со шнуровкой на груди и, несколько раз глубоко вдохнув и выдохнув, чтобы успокоиться, вышла в гостиную.
— Я недоволен, Алина, — холодно произнёс князь, указав мне на диван. Сам он остался стоять. — Скажи, светлая, что непонятного было в распоряжении оставаться вечером в комнате?
— Сглупила, — выкручиваться и делать вид, что я тут ни при чём, смысла не было. — У тебя есть все основания злиться. Обещаю, что больше такого не повторится.
Айлин несколько секунд молча смотрел на меня. Похоже, не ожидал столь быстрого и искреннего признания ошибок. А я не видела причин пытаться себя обелить. Да, была неправа по всем пунктам. Да, сама дура. Да, если бы он не вмешался, моя тушка к этому моменту была бы уже качественно проморожена. И единственное, на что я могла рассчитывать, что Айлин ограничится словесной выволочкой.
— Мне действительно жаль, что всё произошло именно так, — продолжила я. — Понимаю, что виновата сама: надо было послать тёмным лесом служанку, попросившую помочь донести бельё в прачечную, но я её пожалела.
— Помогла? — сухо поинтересовался маг. — И что было дальше?
— А дальше вторая девушка в платье служанки предложила проводить меня до лестницы и затолкала в местный морозильник, — я поёжилась. — И сказала, чтобы я думала, на кого рот открываю. Но она не служанка, я почти уверена.
— Она фрейлина Вэлари, леди Свона де Дамэйн, — Айлин чуть наклонил голову. — Служанка, которой ты согласилась помочь, Йеннэн Тэр. Впрочем, это уже неважно. Пойдём, светлая. Разберёмся с наказанием до завтрака.
Сердце ушло в пятки и наотрез отказалось возвращаться на законное место, пока ситуация не прояснится. Тут же вспомнилась слишком реальная иллюзия удара хлыстом. Я побледнела, чувствуя, как страх сдавливает грудь. Чувство беспомощности, невозможность помешать происходящему, короткий свист и следом обжигающая боль от удара…
— Ты обещал, что никаких физических наказаний, — прошептала непослушными губами.
— Алина, — князь нахмурился, — с чего ты взяла, что речь идёт о тебе? Ты и так достаточно наказана за свою беспечность.
Видя в моих глазах всё тот же ужас, сел рядом, молча прижал к себе. Я дрожала, как в лихорадке. Вариант физического наказания пугал меня гораздо больше любого жуткого и кровавого ритуала с жертвоприношением. Мужчина бережно поглаживал меня по спине, позволяя успокоиться. Когда моё дыхание выровнялось, отпустил и продолжил, как ни в чём ни бывало:
— Пойдёшь со мной. Считаю, это будет для тебя достаточным уроком.
— Что ты собираешься сделать с этими девушками? — спросила я.
— Увидишь, — прозвучало в ответ.
Вначале Айлин отыскал Герберта Бальдо и не терпящим возражений тоном приказал собрать всех горничных в малом холле через десять минут. Дворецкий пулей помчался исполнять приказ, а я в очередной раз поразилась тому, насколько сильна власть князя даже в королевском дворце. Когда мы дошли до малого холла, горничные, включая Нэнни, стояли в ряд у стены.
— Ваша светлость, — пронёсся тихий шёпот, и женщины поклонились князю Драмм-ас-Тор.
— Герберт, останьтесь, — велел Айлин и перевёл холодный, тяжёлый взгляд на служанок. Те испуганно косились на него, явно не понимая, чем они провинились перед страшным магом. — Дамы, вчера вечером одна из вас решила проявить излишнее усердие в исполнении своих обязанностей. И не только их. Йэннэн Тэр, я говорю о вас.
Стоявшие по обе стороны от девушки служанки отшатнулись от неё, как от чумной. Нэнни сжалась в комочек. А когда князь, мягко, словно хищник, ступая по каменным плитам пола, остановился напротив неё, упала на колени и взмолилась:
— Ваша светлость, пощадите. Я ничего не знала, меня просто попросили привести вашу светлую леди в прачечную. Я всё расскажу!
— Не нужно, — покачал головой тёмный маг, обводя ледяным взглядом собравшихся в холле. — Герберт, если вы не позаботились напомнить слугам о том, что я крайне негативно воспринимаю любое самоуправство в отношении принадлежащего мне, я сделаю это сам. Не желаю знать, Йэннэн, чем купили или запугали вас. Я намного страшнее. Предупреждаю один раз, дамы: если по вашей вине, прямой или косвенной, с головы леди Алины упадёт хотя бы волос, будете наказаны. Понятно объясняю?
Согласное бормотание, перепуганные лица. Нэнни продолжала стоять на коленях, и глаза её были полны слёз. Девушка тихо шептала извинения, умоляя пощадить её.
— Господин Бальдо, надеюсь, вы донесёте мои слова до остальных слуг, — произнёс Айлин, возвращаясь ко мне.
— Князь Алиннер, могу ли я узнать, что будет с Йэннэн? — осведомился дворецкий, откашлявшись.
— То, чего не будет с остальными, если не будут меня злить, — пожал плечами тёмный маг. И внезапно развернулся к несчастной горничной. Хищный, резкий. — Нэнни, что ты можешь сказать в своё оправдание?
— Моя жизнь в ваших руках, — пролепетала девушка.
— Именно, — кивнул мужчина, не сводя с неё взгляда тёмных глаз.
Поднял руку, легко крутанул ладонью в воздухе. Горничная страшно закричала, хватаясь ладонями за грудь, а через миг её сердце, проломив рёбра и прорвав кожу, вылетело наружу и зависло в воздухе перед князем. Горячее, ещё пульсирующее, роняющее на пол капли крови. Несколько служанок упали в обморок, послышались сдавленные рыдания. Я сама едва устояла на ногах: такого жестокого наказания для Нэнни я не ожидала.
— Герберт, присмотрите за тем, чтобы тут убрали, — распорядился Айлин так, словно ничего не произошло. — Пойдём, светлая, я сказал всё, что считал нужным.
Сердце Нэнни шлёпнулась на пол. Князь обнял меня за талию и потянул к выходу. Я машинально перебирала ногами, боясь даже представить, что он сделает с фрейлиной, если так жестоко обошёлся со служанкой, вина которой была лишь косвенной.
* * *
Вэлари со свитой были в малой Лазурной гостиной, когда явившийся слуга с поклоном вручил княжне записку. Ровный, чёткий почерк Айлиннера девушка узнала сразу. Кузен сухо сообщал, что желает видеть её с фрейлинами через полчаса в розарии. По спине Вэлари пробежал неприятный холодок. После встречи в библиотеке она предпочла бы держаться подальше от Айлина. И от его фаворитки.
— Письмо от поклонника? — со смехом предположила одна из фрейлин, сидящих ближе всего. — Как они сегодня активизировались. Мне, Своне и Лавин с утра прислали букеты, вам — романтическое послание. Ах, как мило. И кто же пал к вашим ногам на этот раз?