Хотя… Все это не такая большая плата за ощущение власти. Мужчины всегда были одержимы властью – над женщинами, над чувствами, над людьми. Властью совершать что-то значимое и оставлять свой след в истории. И эта власть принадлежала ему по праву, он наслаждался ею, не скатываясь при этом в деспотичное безумие, поскольку слишком сильно чтил императорское наследие и искренне любил свой народ.
Геллард усмехнулся. И народ отвечал ему взаимностью. Ему удалось добиться и определенного уважения от других государств, безусловно, не без помощи Тени. Конечно, те оказывали достаточное почтение и так, как Правящему и магу, но для него было важно, чтобы его самого уважали и хоть немного боялись. А это было непросто – во главе других государств стояли не менее сильные правители, и надо было грамотно поддерживать баланс сил, не выказывая ни малейшей слабости. Ситуация же с отступником и убийствами была неуместной слабостью, которую надлежало решить как можно скорее.
Их четыре вертикальных мира были жестко иерархичны: в этом и заключался залог выживания слишком разных рас, не уничтожающих друг друга, но ищущих пути сосуществования. Даже внутри каждого народа, по сути, были две расы: маги и немаги. Без четкого разделения на сословия, четкого регламента правления и договоренностей миры было слишком легко ввергнуть в пучину войны и хаоса. Институт Правящих был не так прост, как кажется, и являлся одним из краеугольных камней существования и залогом развития, пусть даже периодически и возникали локальные конфликты. Только идиоты могли подумать, что надо всего лишь сменить правителя или убрать благородных, и все станет хорошо. Но из-за таких идиотов было очень много проблем, и их надлежало уничтожать: сомнения легко внедрить в массы. Никто не должен был сомневаться в их праве на власть или в их силе.
– Лорд Сегет, вам письмо.
Секретарь склонился в поклоне, и ректор отпустил его кивком.
Он не раз ловил себя сегодня на мысли, что сидит и улыбается без причины. Видимо, все еще чувствовал душевный подъем после замечательных выходных, которые им устроила его сестра. Этот человеческий странный «поход» оказался действительно отличной задумкой.
Сестра. Удивительно, как быстро она вписалась в его жизнь и стала так близка ему. Он был единственным у своих родителей и, хотя никогда не испытывал недостатка в сверстниках или компании, втайне мечтал о девчонке или мальчишке, с которыми он бы разделил не только дружбу, но и кровь. И вот это желание исполнилось, пусть и таким странным способом. Анна вернула его к жизни. Он снова испытывал множество эмоций – и плохо лишь то, что одной из эмоций был страх, страх за нее. Но и запереть ее невозможно. Девочка права: слишком она оказалась замешана во всю эту историю и слишком важна была ее помощь. Он только и мог, что молить стихии сохранить ей жизнь и усиливать всю возможную защиту, а также давать ей как можно больше знаний. Нет, пару раз он заикнулся о том, чтобы прервать учебу и поселить ее в родовом поместье под охраной маленькой армии, но напоролся на твердый отпор. Слова Анны были разумны, но не отменяли его страха:
– Рон, у тебя, как и у меня, теперь есть долг перед страной, мы должны помочь распутать этот клубок. Ты же не планируешь уйти в отставку и спрятаться где-нибудь? Нет. Почему я должна? И потом, по мне, гораздо безопаснее быть здесь, в Академии, где вы все рядом, чем даже в самом защищенном удаленном укрытии.
Он не стал говорить ей, что если Правящие сочтут, что ее нахождение в Таларии большее зло, чем отсутствие, то ее мнение не будет играть роли. Потому что и он, и Арий с Геллардом сделают все, чтобы не допустить повторения событий двадцатипятилетней давности.
Меня же в данный момент волновали несколько иные проблемы.
Первые экзамены. Ну да, глупость, казалось бы, когда тебя пытаются убить, волноваться из-за пары закорюк в зачетной книжке. Но, во‑первых, зачетки здесь не было, а во‑вторых, именно экзамены покажут, насколько я вписалась в этот магический мир. Да и не хотелось выставить себя дурочкой.
Из-за местной системы факультативов основная сессия была один раз в год, затем практика. Но многие предметы, длительность которых составляла всего несколько циклов, начинались и заканчивались посреди учебного года, и, соответственно, зачеты сдавались сразу по окончании занятий. Здесь они именовались «итоговым уроком». Оценки на экзаменах не ставили; была более жесткая система «прошел – не прошел». Если не прошел, будешь сдавать снова, пока не сдашь. Если «не прошел» по нескольким предметам, вставал вопрос об отчислении или возвращении на предыдущий курс.
За основы маскировки я не переживала. Бытовые заклинания, наведение красоты да смена личности или одежды давались мне теперь довольно легко, после того как я освоила общий принцип. Итоговое занятие предполагалось сугубо практическим – мы должны были продемонстрировать все, чему научились, а поскольку мы это и так демонстрировали сами на себе каждый день, не было никаких сложностей. Так и получилось: мы зашли в аудиторию и под внимательным взглядом преподавателя менялись внешностью, красили волосы, создавали из тряпок красивые платья, украшения, да и просто демонстрировали навыки иллюзии красоты или уродства.
Но вот с основами целительной магии пришлось помучиться. Во-первых, мне в принципе не понравилось лечить: я оказалась в какой-то мере брезглива. Не пошла же я на Земле учиться на врача, в этом мире мои предпочтения не поменялись. Во-вторых, мне не нравились методы нашего преподавателя. Притом, что у нас был базовый курс, пару раз нас водили к покалеченным на боевых занятиях пятикурсникам, и от одного вида кровавых ран и переломов мне становилось физически плохо. Я сносно научилась восстанавливать собственные резервы, залечивать на себе всякие мелкие раны, осилила простуду, а вот с переломами и глубокими ранениями, даже с чужими, была совсем беда. Невозможно ведь просто произнести заклинания, надо было последовательно мысленно сращивать с помощью различных заклинаний и невидимых нитей кости, волокна мышц, связки, эпителий. И смотреть на все это, чтобы срослось правильно. После одной-единственной пробы я зареклась углубляться в эту тему – если уж основы такие, представляю чем приходится заниматься реальным целителям. При моем образе жизни, наверное, все это и нужно, вспомнить хотя бы ситуацию с пауком и последующим восстановлением, но если будет возможность, я постараюсь этого избежать.
– Проходите, проходите, молодые люди.
Мне показалось, что леди Адара, сухонькая маленькая женщина, говорит с издевкой и потирает в предвкушении маленькие ручки. На самом деле она их всегда потирала, манера такая, но я уже заранее была настроена негативно. Определенно, не всем женщинам подходит образ жизни старой девы – это точно стала маньячкой. Преподавательница была лекарем увлеченным, да еще куратором целительского направления, и, по-моему, вечно путала, кому что преподает, соответственно и спрос у наших основ был не меньше, чем у других.
– Итоговое занятие у нас будет замечательное. – Ага, я прям вся сижу радуюсь. – И пройдет вместе с нашим чудесным преподавателем боевой магии господином Таргашем, – продолжила женщина.
А вот его я никогда не встречала. Даже не слышала о нем, видимо, занимается со старшими курсами. Он что, будет нас калечить? Чтобы потом мы сами себя исцелили?
– Господин Таргаш знает немало о человеческом теле, и мы с ним договорились, что он будет вызывать у вас с помощью заклинаний всякие небольшие травмы и болезни, а вам надо будет догадываться, что произошло и как это вылечить. Правда, замечательно?
Она издевается?! Я посмотрела на лица своих одногруппников: кажется, они шокированы не меньше. Но сказать слово против никто не смеет – здесь преподаватели в своем праве. Скажут, что надо покалечить, – будут калечить.
– Вы будете выходить по одному и… «заболевать». При этом озвучивать то, что вы чувствуете, нельзя, ваши коллеги должны это сами понять и увидеть. Решить, что именно с вами такое, и помочь. А я, в свою очередь, буду отслеживать, чтобы никто не молчал, и выставлю активным участникам по итогу «пройдено». Ну что, кто первый?
Хм, звучит не так ужасно. Я выскочила вперед – не то чтобы я любила все делать первой, но мне в данном случае так было лучше, я хотя бы не знала, как это будет выглядеть, и боялась не так сильно.
Таргаш, крупный, даже полноватый, но с приятными чертами лица человек, мне подмигнул и кивнул. Может, мне на боевой факультет пойти потом? Потому как истинное зло, похоже, скрывается в маленьких старушках, а не в больших боевых магах. Тут, прервав мои мысли, шею и грудь запекло. Я вскрикнула и испуганно дернулась – там явно вспухали волдыри.
Да что ж такое! Беру свои слова назад. Больших боевых магов я тоже терпеть не могу. От боли у меня потекли слезы, а одногруппники не торопились – они просто еще не успели прийти в себя и даже не начинали озвучивать мой «диагноз» или лечить. Я знала, как убирать ожоги, и, хоть это было не по правилам, уже собиралась применить свое знание, уж очень было больно. Но тут кто-то из ребят очнулся, закричал: «У нее ожог» – и сделал нужные пассы руками, попутно вплетая заклинание. Я пошатнулась и сползла кое-как к своим.
Как выяснилось, ожоги были не самым худшим. Кого-то рвало. Кто-то начинал нещадно кашлять. Как будто сами по себе возникали царапины и серьезные порезы, пара парней покрепче – а нечего было расти такими здоровыми и сильными – «удостоилась» переломов. Мы столкнулись с зубной, головной болью, болью во всех органах, которые были нам знакомы и не знакомы, аллергической сыпью, и даже отеком гортани. Каждый, побывав на месте испытуемого, рьяно бросался лечить всех остальных – нам просто хотелось, чтобы этот кошмар поскорее закончился. И когда это произошло, мы выползали из аудитории бледным, измочаленным войском. Зато все сдали.
Вот интересно, что же бывает на старших курсах? Я передернулась. Нет, пожалуй, неинтересно.