Чувствуя, как отпустило напряжение, не покидавшее меня последние дни, я накинул куртку и выбежал за двери. На улице кружился снег, падая крупными красивыми хлопьями. Однажды, гуляя с Мурой по набережной, мы дурачились, а она ладошками ловила снежинки. Тогда она сказала, что в детстве, когда стояла на улице, а падающий снег застилал видимость дальше нескольких метров, она закрывала глаза и подставляла лицо хлопьям. И представляла, будто ангелы касаются ее своими крыльями и роняют мелкие перышки, даря радость и счастье…
Я глубоко вдохнул вкусный воздух и закрыл глаза. Снежинки ложились на лицо…мягко, будто лаская…даря мгновение счастья…
Весь день мотался по городу, совершая совершенно немыслимые для меня действия — ходил по магазинам. Утром внезапно вспомнилось, что скоро Новый год. А я так был занят последнее время собой и своими проблемами, что совершенно перестал уделять внимание родным и близким. Поэтому принял решение устроить всем сюрприз и купить подарки.
Закинув очередной пакет в машину, я обнаружил, что уже стемнело. Чувствовал приятное удовлетворение и приятную ломоту во всем теле. Впервые в жизни получил такое удовольствие от банального шопинга. Подарки были куплены родителям, брату и его девушке, Ярику и Лосю, соседке. Не было только подарка для Муры.
Я долго рассматривал витрины, пытаясь понять, что бы порадовало девушку. Но ничего не цепляло глаз. Наконец, бездумно разглядывая ассортимент очередного ювелирного магазина, я разговорился с немолодым мужчиной. Как оказалось — ювелиром и владельцем. Через неделю он обещал выполнить мой заказ — причудливого плетения серебряный браслет с необычной вставкой. На ней красивый белый волк стоял нос к носу с удивительной черной крылатой кошкой…
Закинув гору пакетов в квартиру, почувствовал, что энергия все еще бьет ключом. Будто все эти дни я находился в каком-то полусне, а сегодня проснулся и ощутил небывалое желание жить. Захлопнул дверь и снова побежал на улицу.
Через час, простояв во всех возможных пробках, припарковался на обочине далеко за городом. Знакомое место — здесь я испытал величайшее отчаяние и величайшую надежду всего пару месяцев назад. А сейчас казалось, что прошла целая вечность…
Увязая в снегу по пояс, я зашел за деревья, скинул одежду на какое-то бревно и перекинулся. Волк настороженно принюхался, оценивая окружающий лес — людей рядом не было. Не торопясь потянулся всем телом, отряхнулся и побежал. Я с удовольствием летел по снегу, практически не проваливаясь, и чувствовал себя свободным. Тело звенело от напряжения, бока ходили ходуном. Почувствовал легкий укор зверя, которого долго не выпускали на волю. Стало немного стыдно. Эгоист…
Незаметно, я преодолел немаленькое расстояние до знакомой полянки. В этот раз вполне благополучно выскочил из-за деревьев и тут же резко затормозил. Запах, такой знакомый… он щекотал ноздри, забивая легкие…отключая мозг от радости и отчаянной надежды…
Я никого не видел, но глазам не верил — запах говорил о том, что леран совсем близко. Я коротко то ли тявкнул, то ли взвизгнул от нетерпения, перебирая лапами на месте. Что-то меня беспокоило, буквально на грани сознания, но эмоции отвлекали от размышлений. Неужели я сейчас увижу ее? Ту, что спасла маму и меня, не спрашивая о цене? Ту, что так неожиданно стала для меня всем и даже немного больше…
Внезапно большая черная кошка спрыгнула сверху, оказавшись буквально в метре от меня. От радости я практически перестал соображать. Она здесь, рядом! Я подскочил, потянувшись носом к любимой морде, но тут произошло непредвиденное…
Я мгновенно оказался лежащим на спине, задыхаясь от тяжести массивного зверя. Огромная черная лапа надавила на горло, перекрывая дыхание. Громкий рык разносился по лесу, доходчиво объясняя всем в радиусе сотни метров, что мне тут совершенно не рады. Я несколько раз дернулся, пытаясь вырваться, но меня прижали к земле еще сильнее. Зверь был тяжелее меня минимум на треть, мои трепыхания его только разъярили. Я ничего не понимал, судорожно силясь вздохнуть.
Неужели Мура настолько зла на меня, что решила убить? Не верю…
И когда перед глазами начали расплываться черные круги от недостатка кислорода, я, наконец, понял, что меня смущало все это время…глаза…
У этого лерана были совершенно чужие глаза…
Глава 34
Мура
Больно…как же мне больно…я плыла на волнах удушливой пульсирующей боли, не в силах сделать хоть что-нибудь, чтобы прекратить эту пытку. Казалось, это мой персональный круг ада, повторяющийся вновь и вновь, как назойливая песня на радио. Если бы мне предложили сознаться в каком-либо преступлении, я бы с легкостью взяла на себя убийство президента Кеннеди и принцессы Дианы в придачу. Лишь бы получить хоть минутку без этой боли…
В какие-то моменты мне казалось, что знакомый голос уговаривает меня потерпеть, обещая сделать все, чтобы мне стало хорошо. Это было похоже на приток свежего воздуха в душной комнате. Я обещала себе и голосу продержаться еще минутку…потерпеть еще пару мгновений. И терпела…терпела…терпела, с наслаждением каждый раз проваливаясь в черный омут беспамятства…
Я резко открыла глаза. Боли не было. Я на миг подумала, что это все мне приснилось, но затем воспоминания накатили девятым валом. Судорожно вздохнув, тут же в голос застонала от резкой боли в груди и животе. Дверь в комнату с грохотом распахнулась, и ко мне подлетел Ар, упав на колени перед кроватью.
Братишка…меня затопило чувство невыразимой нежности и вины.
— Привет… — из горла вырвался только хриплый шепот.
— С возвращением, котенок, — Ар присел рядом и погладил меня по голове. Я всхлипнула от переполнявших эмоций, тут же скривившись от боли.
— Ну-ну, прекращай, все же хорошо, — он улыбался, но на дне темных глаз плескалось плохо скрываемое облегчение, а синяки под глазами были личным кошмаром любого визажиста.
— Прости… — слезы капали, не желая останавливаться. Любовь к брату заставляла горло судорожно сжиматься, а чувство вины стало поистине необъятным.
Ар страдальчески вздохнул, продолжая гладить меня по волосам. Прижимая к себе настолько крепко, насколько позволяло мое состояние. Заставляя чувство вины терзать меня еще злее…
— Прости, пожалуйста, Ар, — повторила я, не в силах терпеть муки собственной совести.
Ар лишь ласково улыбнулся, показывая, что совсем не сердится, но тут же нахмурился.
— А вот с этого момента чуть поподробнее, если можно, — я не стала ничего скрывать, медленно и с длинными паузами изложив наши с Чипом приключения.
Я прекрасно понимала, что после переживаний за мою жизнь, для Ара было самым ужасным находиться в неведении. Поэтому не умолчала ни о чем, доверившись целиком и полностью. Впервые в жизни внутренне содрогаясь, но доверяя ему больше, чем кому бы то ни было в этом мире…
После рассказа Ар долго стоял, разглядывая сумеречный пейзаж за окном. Я не торопила его, дав время переварить все.
— Долго я была без сознания? — запоздало в голову пришла мысль, что я ничего не знаю о Чипе.
— Пять дней, — коротко и сухо. Я напряглась, нахмурив брови — слишком резкий переход от радости к неприязни.
— Мура…я все понимаю, но прошу и тебя понять меня. Я за эти дни пережил слишком многое, не зная как жить, если ты не выживешь. У тебя сломано несколько ребер, повреждено легкое и печень, да и Бог знает что еще — я все же не хирург и не ясновидящая. Поэтому не обижайся, но чтобы этого парня рядом с тобой я больше не видел. Иначе я за себя не отвечаю. Прости…
Ар повернулся и не глядя на меня вышел из комнаты. А я осталась…
После долгих размышлений пришла к выводу, что пока спорить с братом не буду. В этом не было никакого смысла. Сейчас, когда мое состояние слишком уж наглядно напоминает ему о произошедшем, моих доводов он не услышит. Виноватым Чипа я не считала ни в коей мере, прекрасно осознавая, что попасться на глаза охотникам случайно мог кто угодно, даже я сама. Но у Ара на этот счет даже сомнений не было. Мда, ситуация…
В связи с этим неприятным разговором, спрашивать, что же случилось с Чипом после нашего эпического приземления, я не стала. Телефона у меня не было, гостей, по понятным причинам, тоже. Каждую ночь долго не могла уснуть от переживаний, а с утра не хотела просыпаться, ведь в каждом сне неизменно был Чип. Я безумно скучала по родным и таким любимым глазам, рукам и голосу. Открывая глаза с рассветом, часто плакала в подушку, только ей доверяя свои чувства.
Видел ли Ар, что со мной творилось? Не знаю. Но часто ловила на себе его пристальный взгляд, когда пыталась незаметно отвернуться, скрывая опухшие глаза.
Прошло около четырех дней, пока я смогла сама ходить, и чуть больше недели, когда, наконец, убедила Ара, что практически выздоровела. Осталось только несколько небольших уродливых шрамов на животе и груди, но и они должны были исчезнуть через несколько дней. Не выдержав моего нытья, брат разрешил мне перелет и прогулку по лесу. Естественно в своем сопровождении. Я прыгала от радости, даже не думая спорить.
До поляны добралась без проблем. Первые пару сотен метров я еще морщилась от неприятных ощущений в заживающих мышцах, но затем все прошло. Я с удовольствием повалялась в снегу, которого намело уже не меньше метра. Мой зверь млел от счастья, урча довольной кошкой. Ар сидел неподалеку, с усмешкой глядя на меня и мои пируэты, не мешая наслаждаться долгожданной свободой.
Внезапно мне на нос упала горстка снега. Подняв морду, увидела застывшую на ветке сову. Охотничий инстинкт взыграл мгновенно, и я в два прыжка взлетела на дерево. Но сова была нормальной птицей с отличным чувством самосохранения, поэтому дожидаться меня не стала. Она летела, петляя между деревьями, а я, как заправская белка, перепрыгивала с ветки на ветку, периодически помогая себе крыльями. Лететь было неудобно из-за деревьев, да и не хотелось, если честно. Преследование было куда интереснее, чем пойманная жертва, с которой неизвестно еще, что делать. Увлекшись, я отбежала довольно далеко, когда услышала рычание Ара. На секунду застыв от испуга, я различила в знакомом ры