Листья Aspilia могли бы обеспечивать питание, только если бы в них была необыкновенно высокая концентрация растворимых питательных веществ, но работа антрополога Нэнси Лу Конклин из Гарвардского университета, показывает, что это не так. Короче говоря, листья Aspilia нисколько не похожи на чипсы. Для шимпанзе аналог чипсов – спелые фрукты. Или прожеванные листья. Но целый лист больше похож на кусок древесной коры, или лоскут кожи, или страницу из статьи господина Сапольски. Вы не ждете, что кто-то будет это есть.
И в отличие от вещества в чипсах, тиарубрин встречается в Aspilia в высокой концентрации. Он не слишком распространен в природе. Известно, что тиарубрин присутствует в некоторых представителях семейства сложноцветных, например в растениях рода Ambrosia, но особые свойства этого вещества были открыты только в 1984 году, когда его обнаружили в растении Chaenactis douglasii, которое канадские аборигены использовали для лечения кожных раздражений. Тиарубрин – чрезвычайно действенное лекарство. Даже в низкой концентрации он убивает огромное количество грибков, бактерий и нематод не хуже (а то и лучше), чем коммерческие препараты. Тиарубрин обладает противовирусным действием, есть данные о том, что он уменьшает некоторые виды опухолей, разработаны три запатентованных применения его целебного потенциала. Это больше, чем можно сказать о любом компоненте в составе чипсов.
Тем не менее даже если листья Aspilia используются в медицине, эксперименты до сих пор не показали их химическую ценность. Ботаник Нил Тауэрс из Университета Британской Колумбии и его коллеги, несмотря на многократные попытки, не смогли обнаружить тиарубрин в листьях, хотя он всегда присутствует в корнях Aspilia. Растет количество свидетельств того, что на самом деле, возможно, животные глотают Aspilia из-за ее физических свойств. Двое из нас, Хаффмен и Ричард Рэнгем, сообщают, что все африканские обезьяны глотают листья и что все эти листья объединяет общее свойство: более грубая («волосатая») поверхность, чем у обычных листьев в местах обитания обезьян. Может быть, есть какая-то неведомая польза от глотания грубых листьев, может быть, нужные вещества содержатся в трихомах, как у некоторых семейств растений, например у сложноцветных, к которым принадлежит Aspilia. Поиск ответов продолжается.
Конечно, как замечает Сапольски, решающим свидетельством самолечения было бы потребление лекарственных растений больными животными, которые бы впоследствии выздоравливали. Для шимпанзе эти свидетельства отрывочны, но внушительны. Хаффмен дважды наблюдал, как явно больные шимпанзе в национальном парке Махали-Маунтинс в Танзании выискивали обыкновенное растение (на которое крайне редко обращают внимание здоровые шимпанзе) – сердцевину ветвей Vernonia amygdalina, лекарственного растения, которое во многих областях Африки используют люди. В каждом из случаев шимпанзе тщательно обрывали листья и внешний слой коры с молодых побегов и жевали обнаженные ветви, высасывая горький сок. Животные выздоравливали со скоростью, сопоставимой с темпами вылечивания местных жителей, использующих растение при похожих симптомах. Химический состав Vernonia amygdalina хорошо известен. В ней есть два основных класса биоактивных соединений – сесквитерпеновые лактоны и стероидные гликозиды. Как и тиарубрин, эти соединения оказывали сильнейшее противопаразитное действие. И да, господин Сапольски, эти вещества редко встречаются в среде обитания шимпанзе. Жевание ветвей Vernonia может быть первым доказанным случаем самолечения у низших приматов.
Гораздо меньше известно о прямом воздействии растений на фертильность приматов, но веские доводы все же есть. Возьмем мириков, крупнейших и одних из самых редких южноамериканских обезьян, которые употребляют плоды Enterolibium contortisiliquum. Внимание одной из нас, Карен Страйер, привлекло к Enterolibium то, что по сравнению с другими плодами в рационе мириков этот нужно было добывать в долгих путешествиях на край леса. Мирики ели эти плоды только в начале брачного сезона. Любопытно, что плоды содержат высокий уровень стигмастерола, вещества, действие которого на фертильность у овец и людей хорошо задокументировано. Действие стигмастерола на размножение у мириков еще не известно, но эти наблюдения значительно повышают интерес к теме.
Со времен первых публикаций о свойствах Aspilia ряд наблюдений показали, что слоны, медведи, коати и капуцины – все используют природные вещества не только для питания. Мы можем брать отдельные случаи и выстраивать на них научные свидетельства. В эру сокращения биологических ресурсов нам не кажется правильным полагаться только на исследования поведения крыс. Давайте оставаться открытыми к другим способам познания природного мира. Кто знает, может быть, из маленьких листочков Aspilia вырастет большая зоофармакогнозия.
Мой ответ:
Мне было очень приятно прочесть письмо Ричарда Рэнгема и коллег, так как при внимательном рассмотрении оно во многом совпадает с идеями, высказанными в моей статье. Авторы письма – ведущие специалисты по зоофармакогнозии, и я согласен, что случаи, которые они описывают как самолечение у животных, еще не получили доказательств, как не были найдены и объяснительные механизмы для предполагаемых случаев самолечения. Я уверен, они также согласятся со мной, что нужно разъяснить неполноту информации популяризаторам науки и непрофессионалам, которые сделали скоропалительные выводы, что в интересных наблюдениях уже содержится доказательство. Это было целью моего обзора.
Говоря о пока не доказанном предположении, что самолечение у животных существует, я много прибегал к примеру с чипсами. Уверяю, я не думаю, что Aspilia на вкус такая же, как чипсы. Смысл этого примера был в том, что шимпанзе, чтобы доказать самолечение чипсами у людей, и людям, чтобы доказать самолечение листьями Aspilia у шимпанзе, нужны будут одинаковые данные. Во-первых, в пище должно содержаться достаточно предполагаемого лекарства, чтобы оно действовало в условиях употребления. Как отмечают авторы, для шимпанзе и Aspilia это еще не доказано. Во-вторых, пища должна быть достаточно уникальной по количеству содержащегося в ней вещества. Авторы отмечают, что с Aspilia и тиарубрином дело обстоит именно так; насколько мне известно, они упоминают об этом впервые. В-третьих, больные животные должны приложить особые усилия, чтобы съесть эту пищу. В своем письме авторы приводят любопытные, но несистемные свидетельства, что шимпанзе так и поступают. Таким образом, начинают скапливаться данные в пользу самолечения у животных в этом случае. Как я отметил в своей статье, я приветствую это!
Вторая область рассуждений касается механизмов самолечения животных. В противоположность прочтению моей статьи, которое предлагают авторы письма, я не считаю, что эти механизмы «связаны исключительно с научением». Как я писал, социальное научение может объяснить многое в этом феномене. Когда от отдельных случаев перейдем к экспериментальным данным, я охотно рассмотрю объяснения, в основе которых лежит больше физиологических механизмов.
И наконец, как приматолог и полевой биолог, который понимает, как трудно изучать редкие, спонтанные явления в жизни любых животных, кроме лабораторных крыс, я рад, что мы сходимся в выводах. Неизвестно, принесет ли зоофармакогнозия пользу в виде лекарств, которые уже используют животные, оказавшиеся опытными (или врожденными) фармацевтами, но в процессе изучения можно узнать о множестве других навыков животных, и это более чем оправдывает такие исследования.
Другими словами, кучка ученых прекрасно провела время в спорах друг с другом. С тех пор зоофармакогнозия здорово продвинулась, во многом удовлетворив упомянутые претензии. Хаффмен с коллегами продолжали наблюдать за обезьянами, жующими горькую древесину Vernonia amygdalina, и недавно сообщили, что, когда шимпанзе со вздутием живота и диареей жевали эти ветки, количество паразитов в их экскрементах на следующий день значительно снижалось; действующее вещество в растении пока не выявлено. Рэнгем недавно показал, что шимпанзе глотают больше листьев в периоды заражения глистами. И Рэнгем, и Хаффмен получили данные, доказывающие, что дело не столько в химических составляющих этих листьев, сколько в их механических свойствах, которые могут оказывать целебное воздействие: похоже, что кишечные черви застревают в грубой волосистой поверхности непрожеванного листа, проходящего через кишечник. А в недавнем обзоре, в котором обсуждаются механизмы научения предполагаемому использованию лекарственных растений, Хаффмен и Рэнгем подчеркивают важность способа, который берет начало в работах Розина и Галефа: в периоды болезни животные меньше боятся пробовать новую еду, а социальное наблюдение и научение играют значительную роль в распространении знаний о лекарственных растениях. Конечно, в этой занятной области необходимо больше исследований, и здесь нужно особо отметить: все они не будут иметь значения, если мы продолжим вырубать тропические леса. Никакой биологический вид не сможет научиться фармацевтике без аптеки.