Моя доска выдвигается на пятнадцать сантиметров. Кто-то слева вскрикивает, и я надеюсь, во имя Аида, что этот слабый звук не означает, что я стала убийцей. Я не слышу скольжения по камню или звука упавшего тела.
– Да, – кричу я и дополнительно киваю головой.
Зэй тоже кивает, затем поворачивается к мойрам. Внезапно наши доски снова начинают вдвигаться в гору. Не на пятнадцать сантиметров, не на тридцать, а больше. У меня нет выбора.
Я повисаю на обеих руках и одной ноге, ища второй опору, и молюсь, чтобы Зэй не упал. Мне не повернуть голову и не посмотреть.
– Поздравляю! – гремит с неба голос Гермеса. – Победитель – мой поборник, Зэй Аридам!
Бог так счастлив, что мог бы взлететь, но я надеюсь, что он сейчас не летает, ведь Зэю нужны эти крылатые сандалии.
Я шепчу себе под нос:
– Давай, Зэй. Пожалуйста, быстрее. Сдержи обещание и не бросай меня здесь…
– Я за твоей спиной.
Его голос раздается так близко и неожиданно, что я вскрикиваю и чуть не разжимаю пальцы. Феликс бы качал головой с отвращением, если бы видел меня сейчас.
Две ладони ложатся на мою талию, и я чувствую, как Зэй слегка подпрыгивает в воздухе благодаря крыльям на ногах.
– А сандалии выдержат нас обоих? – спрашиваю я.
– Конечно. – Звучит смешок. Приятный звук, на удивление низкий и теплый.
Не буду смеяться, пока не спущусь с этой горы невредимой.
– А теперь, – говорит Зэй, – отпусти правую руку и попробуй обхватить меня за шею. – У меня получается, и он крепче обхватывает меня левой рукой. – Когда я скажу, прыгай и закидывай ноги мне на правую руку. Поняла?
– Поняла.
– На счет «три»… Раз. Два. Три…
Зэй сипит мне в ухо от усилий, пока меня поднимает, но я умудряюсь обхватить его руками, как детеныш ленивца – маму. Когда я прижимаюсь к нему так, хрупкость его тела становится еще более очевидной.
Я в безопасности.
Хвала не богам, но Зэю Аридаму.
Облегчение, которое проносится по моим венам, могло бы быть приливной волной, и я дрожу от адреналина.
– Зэй, ты победил во втором Подвиге, – говорит Гермес. – А что до остальных…
Остальные.
– О боги. Кто упал?
– Амир. Но он шевелится.
Значит, не умер? Пока. Пацан наверняка себе что-то повредил. Я толкаю Зэя в плечо:
– Оставь меня и возьми его.
– Я вернусь за ним.
– Но…
– Я быстро.
Он настроен решительно. Я хмурюсь:
– Остальные…
– Все удержались, – спешит уверить меня Зэй.
Я вздыхаю от очередной волны облегчения.
– Пока.
Гермес прокашливается, как будто мы его перебили:
– Оставшиеся поборники могут начинать спускаться, и удачи вам всем.
Парящий Зэй спускает нас вниз, как только стекло моей клетки исчезает. Я поднимаю взгляд на резкий птичий крик и вижу, как мой филин удерживается в воздухе, хлопая крыльями. Вцепившись в Зэя покрепче, я вытягиваю левую руку, и прекрасное создание с коричневыми перьями и «рожками» летит прямо ко мне. Он не садится, но прыгает прямо в мою кожу, уменьшаясь и превращаясь в мерцающие синие линии. Тарантул машет ему передними лапами, а лис трется об него, как будто друг приветствует друга.
– Полезный дар, – говорит Зэй.
В очень неожиданном плане.
– Да.
– Кажется, даймоны не слишком довольны.
Я бросаю взгляд через плечо Зэя, где выстроились в линию все четверо, удерживая себя в воздухе взмахами крыльев. Они смотрят на меня так пронзительно, что у меня сводит желудок. Дважды. Видимо, это Аид научил их так злобно смотреть.
– Я заметила.
– Будь осторожней, – говорит Зэй.
Я киваю и меняю тему, чтобы отвлечься от ужаса, вяжущего узлы у меня в животе, ведь я заработала себе еще одного врага – даймонов. Вместо этого я спрашиваю:
– А как ты понял ответ? Из книги?
– Не совсем. Книга – это не интернет. Она не дает прямые ответы, но поясняет, как ты можешь найти знание сам. Твои ответы помогли сузить круг поиска.
Он пускается в описание вопросов «если и только если», и от этого пухнет мозг, но, кажется, я улавливаю суть. И очень рада это слушать всю дорогу до земли, пытаясь поспевать за мыслью, чтобы не начать переживать из-за новой проблемы – еще одной встречи с Аидом.
С новым союзником. Наверное.
После двух проигранных Подвигов.
После того поцелуя.
Зэй мягко опускает нас на землю, как будто сходя со ступеньки: он словно всю жизнь летал на сандалиях Гермеса. Но, несмотря на начавшиеся хрипы, он не отпускает меня сразу.
– Спасибо, – говорю я еще раз. – Надеюсь, я смогу побольше вложиться на следующем Подвиге.
Темные глаза Зэя – вблизи они светлее, с золотисто-коричневыми полосками, идущими от зрачков, – остаются серьезными.
– Ты отлично справилась. Я поборник Разума, а ты…
Кажется, он осознает, кому это говорит, потому что его шея слегка розовеет.
– Именно, – говорю я сухо. – Ничто. Я ничто.
Он качает головой:
– Аид – царь, помимо того что бог, и, в отличие от Зевса, никто не пытается отнять у него этот титул. Он не ничто, а значит, и ты тоже.
Зэй пытается быть вежливым, так что я не отрываю ему голову за обоснование моей ценности тем, что я не могу контролировать.
– Кажется, мы оба заполняем пробелы, – говорю я вместо этого.
– Именно.
Он ставит меня на ноги, хотя я и чувствую, что это движение неохотное. Как будто он не совсем готов меня отпустить. Потом его взгляд опускается ниже, брови сходятся на переносице.
– Посейдон нашел тебя вчера ночью?
Гребаные преисподние. Порез на моей шее. Я пожимаю плечами:
– Да, но я разобралась.
– Как? – спрашивает он и проводит мягкой подушечкой большого пальца по точке чуть ниже пореза на шее. Я сглатываю, внезапно сообразив, что стою вплотную к симпатичному парню и мы оба в пижамах.
– Наверное, нам стоит одеться, – говорю я, оглядываясь через плечо на дом Аида. Странно, что его еще нет здесь, расстроенного, что я проиграла еще одно испытание.
Когда я поворачиваюсь обратно, Зэй снова немного краснеет.
– Э-э… мы можем встретиться сегодня попозже? – Он кашляет, потирая грудь. – Нам стоит обсудить стратегию и других возможных союзников.
Я с энтузиазмом киваю. Декс со своим нечестивым союзом чуть нас обоих не прикончил.
– Конечно.
– Мы можем встретиться в доме Гермеса или, может быть… здесь.
Его тревожный взгляд скользит мимо меня.
Выбор между тем, Гермес или Аид будет дышать нам в ухо? Нет, спасибо.
– Как насчет бара в городе? Или слишком людно?
Зак обдумывает это, потом кивает:
– Там наверху есть отдельные кабинеты.
– Пойдет. Я подожду тебя у ворот Гермеса, оттуда пойдем вместе. Около полудня? Заодно и пообедаем.
Его взгляд неожиданно становится острым от интереса, и на худом лице расплывается широкая улыбка:
– Конечно. Тогда до встречи.
Без предупреждения он подается вперед и обнимает меня, и это… правда славно. Я напрягаюсь, но потом расслабляюсь, немного прикрывая глаза и стараясь впитать это чувство, потому что до следующих объятий могут пройти годы. Зэй хорошо умеет обниматься: мило, достаточно крепко и не затягивая.
Когда он отстраняется, от его глаз расходятся веселые морщинки:
– Не привыкла обниматься?
Я смеюсь:
– Когда растешь в Ордене воров, такое не принято. – Я склоняю голову набок. – Но я удивлена, что ты привык.
– Мама.
А.
– Она уже мне нравится.
– Мне тоже.
Потом он слегка салютует мне, что я принимаю как намек уходить первой.
– Ты лучше лети за Амиром.
Глаза Зэя расширяются, как будто он об этом забыл, и он оглядывается на гору.
– Давай иди, – говорит он.
Зэй стоит и смотрит, как я прохожу через ворота и двор за ними. Я вхожу в дом и все еще гадаю, здесь ли Аид. Хмурюсь, когда понимаю, что на входных дверях нет замков. Учитывая, что боги и их поборники мной недовольны, это кажется… неразумным.
– Ау? – зову я. Мой голос отражается эхом. Вот блин, это место просто мавзолей.
Никто не отвечает.
Я прохожу на второй этаж, иду в свою спальню, но, поднимаясь по лестнице наверх, замечаю Аида.
Он стоит у огромного окна, выходящего во двор, из которого прекрасно видно дорогу, где я стояла с Зэем. Просто невероятно несправедливо, что его задница так хорошо выглядит в джинсах, в то время как он стоит в скованной позе, руки в карманах, и неприкрыто злится.
Опять.
Если он думает, что я тут стою, чтобы на меня орали после того, как я пережила очередной Подвиг, то может смело идти на хрен.
Я разворачиваюсь на пятках в сторону своей спальни.
– Зэй. Богами проклятый. Аридам? – Аид отчетливо произносит каждый слог, слова острые, как ножи, а тон как у палача, зачитывающего смертный приговор.
Если я сейчас уйду, Аид разозлится еще больше, так что я поворачиваюсь лицом к нему, скрестив руки на груди, но с нарочито милой улыбкой:
– Ты что, только что ругнулся собой?
– Что? – Он все еще злобно пялится в окно, стоя спиной ко мне.
– «Богами проклятый». Ты ведь собой ругаешься.
Аид медленно поворачивается и пришпиливает меня взглядом, который мог бы пронзить дикого быка.
– Ты выбрала последыша в союзники. Даже не обсудив сперва со мной. У тебя – неожиданно и крайне неудобно – оказалось мягкое сердце. Да я сам проклят.
– Не называй его так. – Я взираю на него с нарочитым терпением. – И, судя по этой логике, ты выбрал меня, так что ты сам себя проклял.
Взгляд Аида становится кинжально острым:
– Так и есть.
– Рада, что мы в чем-то согласны. Я приму душ и вздремну…
Внезапно поведение Аида меняется. Совсем чуть-чуть, трудно даже заметить. Он все еще злится, но теперь мягче. Словно несущийся на тебя медведеь превратился в свернувшуюся кольцами змею.