– Вы его не знаете.
– Но он же не может быть твоим старым другом? Правда? – тут же заявил сын.
Томас переживал период тотальной подозрительности и временами бывал очень грубым с Джо. Иногда она не выдерживала и шлепала его за это. Но в тот день она промолчала, так как не хотела, чтобы Шон в первый раз увидел ее сына заплаканным и злым. Две минуты они втроем ехали молча.
– Он твой любовник, да? – спросил вдруг Томас.
– Не выдумывай, милый, – ответила Джо, чувствуя, как у нее чешутся руки.
– Тогда почему мы едем в парк в воскресенье? – не унимался сын. – Мы никогда не ходили в эти дни в парк, потому что ты всегда говорила, что в воскресные дни там слишком многолюдно.
Сын был абсолютно прав, но Джо очень хотела, чтобы он заткнулся и сидел молча. Девятилетние мальчишки слишком многое понимают и суют свои носы куда не следует. Но с семилетней Софи было не легче.
– Мамочка, а что такое гей? – спросила дочь недавно.
Джо всегда придерживалась мнения, что, если дети проявляют интерес к сексу, надо откровенно отвечать на вопросы. Поэтому она пустилась в длинные объяснения, кто такие геи и почему их так называют.
—Я знаю это, мамочка. Просто хотела убедиться, что ты знаешь тоже, – остановила ее дочь, мило улыбнувшись.
Подъехав к парку, Джо припарковала машину на стоянке, а потом повела детей к пруду.
– Вот мы и пришли! – сказала она с фальшивым оживлением и посмотрела на притихших детей.
– Где мы встретимся с твоим... другом? – поинтересовался Томас, многозначительно выделив последнее слово паузой.
– Вон в том кафе, – показала Джо в сторону небольшого стеклянного павильона.
Они пришли в кафе на десять минут позже, но Шон еще не появился. Джо обрадовалась, потому что как все разведенные родители считала, что ничто так не поднимает настроение детей, как мороженое и кока-кола. Ее мать всегда ругала ее, уверяя, что это вредное сочетание, но Джо было не до этого. Переживут как-нибудь.
Они заняли столик прямо над прудом. В кафе в такую рань было только два посетителя. Какой-то старик читал газету, а пожилая женщина курила сигарету, время от времени поглядывая по сторонам. Джо сделала заказ, и дети ненадолго замолчали, получив свои порции.
Прошло еще десять минут. Шона все не было.
– У твоего друга есть часы? – с издевкой спросил Томас.
Сочетание его сарказма и волнения по поводу опоздания Шона сделали свое дело. У Джо сдали нервы.
– Послушай, ты, маленький свиненок! Если ты можешь быть часами милым с той молоденькой стервой, ради которой ваш папочка бросил вас, то уж будь добр, посиди спокойно, когда тебе приходится пять минут ждать встречи с моим другом! – прошипела она, наклонившись к нему.
Томас оторопел на мгновение, потом его нижняя губа задрожала, а на глазах появились слезы. Он вскочил и выбежал из кафе.
Джо чувствовала себя ужасно. Она не имела права спускать собак на сына. И ей стало стыдно за свои слова о Канди. Она ведь клялась себе, что никогда не будет говорить о ней гадости детям. Но Джо заставила себя сидеть спокойно и не побежала за сыном. Не стоит ему потакать. Он действительно безобразно вел себя сегодня. Прошло еще пять минут. Они с притихшей Софи молча наблюдали, как в пруду плавают утки, как их кормит старушка, бросая с берега куски хлеба, доставая их из холщового мешочка. «Куда он, к черту, пропал?» – думала Джо, посматривая на часы. Вдруг кто-то тронул ее за плечо. Она с радостью обернулась, но это оказался Томас.
– Прости меня, мамочка, – сказал он, всхлипывая, и обнял ее за шею.
– Ничего, все в порядке, родной, – пробормотала Джо, крепко прижимая его к себе. – Ты тоже меня прости. Давай забудем об этом.
Успокоившись, Томас сел на место и стал играть с Софи в города. Прошло уже сорок пять минут с назначенного времени, и Джо потеряла всякую надежду на то, что Шон появится сегодня.
– Ладно, дети, поехали домой, – предложила Джо, вставая. – Моего друга, наверное, послали неожиданно в командировку. Нет смысла больше сидеть и ждать его здесь.
Они вышли из кафе и побрели по дорожке к выходу из парка.
– Мамочка, смотри! – сказала Софи, показывая на соседнюю дорожку.
По ней навстречу к ним бежал мужчина и махал рукой. Это был Шон.
– Простите, простите, простите! – сказал он, задыхаясь, когда добежал до них. Наклонившись и упираясь руками в колени, он стоял, приводя дыхание в порядок.
– У тебя есть часы? – спросила Джо, бросив быстрый взгляд на Томаса.
– У меня нет никаких оправданий, кроме чистосердечного признания в том, что я проспал, – сказал Шон и поднял руки вверх. – Застрелите меня, пожалуйста. Мне очень стыдно.
Томас тут же поднял руку с воображаемым пистолетом и сделал несколько «выстрелов», сопровождая их звуками.
– Ох... все... мои... деньги... найдете... в... – сказал Шон, хватаясь за грудь с каждым «выстрелом», и в конце концов упал на траву.
Томас и Софи громко расхохотались. Джо улыбнулась, тут же забыв свое недовольство.
– Он с такой легкостью покорил детей, – рассказывала Джо Рози на следующий день, после того как они с Шоном долго в воскресенье гуляли с детьми, а потом сводили их в шикарный ресторан.
– Наверное, потому, что у всех троих умственное развитие на одном уровне, – фыркнула Рози.
Очнувшись от приятных воспоминаний, Джо посмотрела на улицу. Там разыгрывался целый спектакль. Джеф пыхтел, вытаскивая из багажника чемоданы, чтобы достать сумки детей, а Канди, взяв Томаса и Софи за руки, готовилась перевести их через дорогу. На ней была очень короткая юбка. «Красивые ноги», – вынуждена была признать Джо. Канди довела детей до середины дороги и, убедившись, что машин нет, подтолкнула их вперед к дому. Джо категорически отказывалась встречаться с ней, несмотря на то, что уже давно спокойно воспринимала ее связь с Джефом. Джо быстро спустилась в холл.
– Привет! – сказала она, распахивая дверь и крепко обнимая детей. – Хорошо провели время?
– Грандиозно! И посмотри, какая у меня прическа! – воскликнула дочь, вертя головой. У нее на голове красовались четыре хвоста, схваченные разноцветными резинками.
– Надеюсь, ты не сердишься? Их слегка укачало в самолете, поэтому они такие бледные! – крикнул Джеф, подходя к дому.
– Нет, что ты! Они прекрасно выглядят, – честно ответила Джо. – Хорошо отдохнули?
– Чудесно, но было слишком шумно, – признался Джеф. Неожиданно Джо заметила, что он выглядит старше своих тридцати семи лет. – Думаю, мне нужен еще один отпуск, чтобы отдохнуть от этого.
– Ну, у тебя впереди целый уик-энд на восстановление, – улыбнулась Джо, втайне злорадствуя, что Джефа так утомили собственные дети. Когда они жили вместе, она смотрела за ними все двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю и никогда не получала никакой помощи и благодарности от него.
– Боюсь, Софи чем-то отравилась, – попрощавшись с ней и детьми, сказал Джеф. – Она жаловалась на боль в животе, и ее вырвало сегодня утром в гостинице, так что присматривай за ней.
Через час Джо отводила волосы семилетней дочери назад, стоя рядом с ней над унитазом. Софи зверски рвало чем-то зеленым, и она плакала от страха, думая, что умирает. Джо не представляла, чем могла отравиться Софи, но кое-что она знала точно. Ее свидание с Шоном накрылось.
ГЛАВА 23
Уложив умытую Софи в постель и вызвав врача, Джо сообщила Тиму, что его услуги не понадобятся. Теперь ей надо было предупредить Шона, что она не сможет с ним встретиться в том самом баре, где у них год назад состоялось первое свидание. Джо позвонила ему на мобильный телефон и стала ждать. Ответа не последовало, и, что странно, пейджер тоже был отключен. Тогда Джо позвонила ему на квартиру и оставила сообщение.
– Привет, это Джо, – сказала она и вздохнула. – Слушай, Софи заболела, и я хочу предложить тебе вместо встречи в баре приехать к нам домой. Не знаю, заедешь ли ты домой, но твой мобильник не отвечает. Я буду все время пытаться дозвониться до тебя.
Джо повесила трубку и задумалась. Она никогда не интересовалась рабочим телефоном Шона, потому что всегда заставала его по мобильному. Но она вдруг вспомнила его слова, что до свидания он будет заканчивать в студии монтаж репортажа о жизни Берлина после разрушения стены. Вряд ли он успеет заехать домой. Джо позвонила в справочное бюро и узнала номер его телестудии и записала в блокнот.
– Алло, будьте любезны, вы не могли бы соединить меня с Шонклером Гудом из редакции «Горячих новостей»? Я буду вам очень благодарна, пожалуйста, – попросила Джо, дозвонившись. Она долго ждала ответа, наблюдая за двумя птичками на дереве за окном.
– Простите, но такого имени в моем списке нет. Чем он занимается? – ответили ей наконец.
– Он оператор.
– Да? Тогда это все объясняет. Их обычно не вносят в списки, так как операторы редко бывают в студии. Я соединю вас с редакцией его программы, возможно, кто-нибудь сможет вам помочь, пожалуйста, подождите секундочку.
—Спасибо, – ответила Джо и услышала начальные такты Сороковой симфонии Моцарта вместо звонка.
– Алло? – услышала она женский голос после второго сигнала.
– Здравствуйте, простите за беспокойство, – зачастила Джо, – я пытаюсь найти или передать сообщение Шонклеру Гуду.
– Он был здесь сегодня утром, но прямо сейчас я его не видела. А вы пробовали дозвониться на его мобильный телефон? – более любезно ответила женщина.
– Да, он не отвечает. Понимаете, мы должны были с ним встретиться и выпить в баре, но у меня заболел ребенок и я не смогу прийти.
– Подождите секундочку, – ответила женщина, и Джо услышала звук, как будто трубку положили на стол. Затем женщина крикнула громко: «Боб! Ты не видел Шона?» Потом трубку опять подняли. – Да. Вы слушаете? Простите, Шон ушел подписывать документы в главный корпус. Я передам ему, что вы звонили, и сообщу о ребенке. Энн, это вы?
– Нет, меня зовут Джо, – сказала Джо, думая, что пора познакомиться с коллегами Шона, чтобы они знали ее голос.