– Э, пусть идёт к чёрту! – сказал Тима и отпустил Виктора.
Виктор, чуть отдышавшись после борьбы, надел шлем, оттянул надрез в стенке клетки и скрылся в темноте. Только видно было, как прыгал огонёк его фонаря.
Ван и Тима некоторое время сидели молча.
– Я пойду за ним, – неожиданно заявил Ван.
– Чепуха какая! – пробормотал Тима. – Не дал людям отдохнуть.
– Ничего, дружище, – Ван ласково положил руку на плечо Тимы, – не расстраивайся.
– Ты знаешь, Ван, я хочу сейчас только одного: скорее вернуться, чтобы всё осталось позади. Вот и Катя нервничает. Я был спокоен. Всё шло нормально. А теперь из-за этого дурня, того и гляди, наживёшь беду.
– Постараюсь, чтобы ничего не случилось.
– Я бы и сам пошёл, но…
– Будет только хуже. Уж лучше я. Как-нибудь слажу с ним. Не волнуйся, спи.
Тима некоторое время следил за двумя огоньками, видневшимися один ближе, другой дальше. Через некоторое время огоньки сошлись. Постояли на месте. Потом исчезли. Тима, скрипнув в ярости зубами, лёг, закрыл глаза, всеми силами стараясь успокоиться и заснуть… Снова вскочил. Подошёл к чемодану, вынул из него радиомаяк. Установил. Тотчас же послышались мелодичные перезвоны. Тима вынул запасный маленький фонарик. Подключил его к радиомаяку – вспыхнул тонкий яркий луч.
– Ну, теперь им нетрудно будет найти нас… – пробормотал Тима и снова лёг.
Усталость взяла своё – в конце концов он задремал.
Ван догнал Виктора, когда тот стоял в раздумье возле какой-то непонятной для него трубки – сосуда, не зная, что делать дальше: войти в него или сначала как-то узнать, в каком направлении движется сок. Виктор собирался пройти в ветку, значит, нужно двигаться… В какую сторону? Нет, он решительно не мог сообразить куда. Кругом всё было удручающе одинаково. Катя права – не поймёшь, где правая, а где левая сторона. Он так задумался, что не сразу заметил приближающийся к нему огонёк.
«Неужели Тима? – подумал он. – Пускай он только сунется, я ему дам!»
Но, узнав Вана, Виктор вздохнул с облегчением. Сказать правду, одному в этой чёртовой протоплазме стало совсем не весело. Он уже не рад был, что затеял всю историю. Ему во что бы то ни стало хотелось доказать, что он ни в ком не нуждается и отлично может путешествовать без провожатых.
«Чтобы сбить спесь с Тимы», – думал он про себя. В том, что ему хотелось пофорсить перед Катей, он даже себе самому не признавался.
Однако с первых же шагов он убедился, что «сбить спесь с Тимы» ему будет нелегко, и потому обрадовался появлению Вана. Хороший выход из положения Ведь он, Виктор, не просил, чтобы его провожали. Провожатый сам навязался. Стало быть, Виктор тут ни при чём. Перед Ваном он всё же не хотел показывать своей радости – сделал вид, что недоволен, нахмурился и угрюмо спросил:
– Что, за мной явился? Напрасно. Я не вернусь.
– Да нет. Просто мне не спалось, и я решил тоже прогуляться… Куда пойдём?
– В ветку.
– Ну, тогда залезай сюда. Это ситовидный сосуд.
«Вон оно что! Ситовидный! – подумал Виктор. – А я и не догадался… Всё-таки хорошо, что подоспел Ван».
Мальчики залезли внутрь сосуда.
Ситовидная трубка не очень-то была приспособлена для путешествия. Перегородки встречались чаще, чем в пористом сосуде, дырочки в них были мельче – их приходилось беспрерывно расширять.
– Этак мы далеко не уйдём, – заметил Ван, – Не лучше ли…
– Не лучше! – перебил Виктор. – Я не вернусь. Как хочешь!
Часы показывали уже второй час ночи, когда путешественники добрались наконец до ветки. Судя по всему, они находились в коровой её части. Во-первых, здесь проходил ситовидный сосуд, а бывает он только в этом месте. Во-вторых, Ван разглядел лубяные волокна.
– Если теперь идти к центру, то скоро встретятся клетки камбия – образовательной ткани, – угадав мысли товарища, произнёс Ван.
– Это мне как раз и нужно, – небрежно заметил Виктор. – Один-два кадра клеток камбия, которые растут в сторону коры. Я не успел их снять.
– А ещё что?
– Больше ничего.
– Из-за этого ты поднял такой шум?
– Сразу видно, что ты ничего не соображаешь в съёмках, – снисходительно улыбнулся Виктор. – Иной раз из-за нескольких кадров снаряжаются целые экспедиции.
– Наверное, тогда, когда это действительно нужно. А в данном случае просто каприз.
Ван, конечно, был прав. Он понял причину, заставившую Виктора пойти на эти съёмки. Съёмки – предлог. Просто он хотел «развенчать» Тиму как «начальника экспедиции», потому что невольно завидовал ему. Это же ясно. Слепой и тот увидит.
Заметил он и растерянность Виктора, когда тот стоял возле ситовидного сосуда. «Не знает, что делать дальше, а скрывает», – улыбнулся тогда про себя Ван.
«До чего же всё это глупо, – с досадой думал он. – Не появись я, Виктор так и не знал бы, куда ему идти. Он плохо отличает одно волокно от другого, не понимает, какое лубяное, какое древесинное. И, наверное, сам не нашёл бы камбий, а если бы и увидел, то не понял бы, что перед ним».
Ван отчаянно устал, хотел спать. Хорошо бы вернуться, да и Тима, наверное, беспокоится. Об этом он сказал Виктору.
– Не надо было ходить! – пожал плечами Виктор. – Я ведь тебя не просил, нет? А что касается Тимы, то он, наверное, видит десятый сон!
Виктор двинулся куда-то в сторону. Ван поплёлся за ним. Они долго продирались из клетки в клетку, пока не подошли к древесине.
– Мы прошли камбий и не заметили, – сказал Ван. – Точнее, мы прошли как раз те его клетки, которые растут в сторону коры.
– Эх, досада! Ну, пошли обратно. Поищем их.
– Ничего не стану искать! – решительно заявил Ван. – Довольно валять дурака! Снимай сейчас. Я ещё не знаю, каким путём мы вернёмся.
– Ну хорошо, – покорно согласился Виктор; он и сам устал и хотел поскорей вернуться. – Сниму то, что есть.
– Так будет лучше! – сухо отозвался Ван.
Его не на шутку раздражало упрямство этого «кинооператора», который неизвестно ради чего испортил всем настроение и отдых.
Виктор наскоро что-то снял.
– Уже? – удивился Ван.
– Уже. Можем возвращаться.
Когда они шли здесь днём, было светло и потому легче ориентироваться. Теперь же, в темноте, всё приняло какой-то странный вид. Фонари освещали узкое пространство, не видно было, что с боков. Устали оба настолько, что еле двигались. Вдруг Ван остановился. Он заметил в стенке клетки свежий надрез. Что это? Шли-шли – и; вернулись на старое место!
– Виктор, мы заблудились. Видишь, это наш собственный надрез. Мы кружим.
– Хм… Как же быть?
– Не знаю. Дай сообразить. По-моему, мы в клетках сердцевинного луча, довольно крупных. Значит, на полдороге и от камбия и от сердцевины.
Ван поворачивал фонарь, чтобы осветить впереди себя ряд клеток.
– Пойдём направо. Там, по-моему, есть какой-то сосуд… Между прочим, тебе не кажется, что качает?
– Кажется, – сказал Виктор. – А я подумал, что у меня просто кружится голова.
– Может быть, она и у меня кружится?
В этот момент их так качнуло, что сомнений не оставалось: это не головокружение, ветку сильно трясло.
– Ветер? – предположил Ван.
– Это опасно? – спросил Виктор.
– Откуда я знаю! Во всяком случае, идти трудно, когда тебя бросает из стороны в сторону. А в листе и того хуже… Качка сильнее.
В это время далеко-далеко мелькнул огонёк. Он колебался то вверх, то вниз.
– Тима! – радостно закричал Ван.
– Ван! – послышался в наушниках голос Тимы. – А я пошёл вас искать. Сильный ветер, Ван. Я возвращаюсь за Катей. Ждите нас в ветке!
Огонёк затрепетал и скоро скрылся.
Ван и Виктор тревожно посмотрели друг на друга.
– Пойдём к черешку листа, – сказал Ван. – Скорей. Мало ли что? Может быть, им понадобится наша помощь…
– Да, да, – быстро согласился Виктор. На сердце у него стало неспокойно. Он дорого бы дал, чтобы в эту минуту быть со всеми вместе.
– А ты говоришь, Тима десятый сон видит, – сказал Ван укоризненно. – Нет, я его знаю. Он очень беспокоился, потому и вышел навстречу…
Действительно, Тима спал недолго, беспокойно, чутко.
Окончательно проснулся он во втором часу ночи. Нежно позванивали колокольчики радиомаяка. Светил запасши фонарь. Катя сладко спала. Ни Виктора, ни Вана не было.
Охваченный тревогой, Тима решил идти на поиски. Мало ли что могло с ними случиться? Услужливое воображение рисовало ему одну картину мрачнее другой: то он представлял себе, что погасли фонари и двое блуждают в темноте, а то ещё хуже – что-нибудь заело в кислородном баллоне, и они задыхаются.
Тима наскоро набросал записку Кате, чтобы она не беспокоилась, если проснётся. А сам, быстро натянув костюм, зажёг фонарь и вышел из воздушной клетки.
Он уже был в черешке листа, когда почувствовал, что его качает. «Что такое? Кажется… У страха глаза велики», – решил он и пошёл дальше. Но качка усиливалась. К тому времени, когда он добрался до ветки, его уже просто бросало из стороны в сторону. «Надо скорее возвращаться за Катей, – думал он. – Но как быть с теми двумя? Хоть пополам разорвись!»
В этот момент, к радости своей, он заметил вдали огоньки. «Ух, точно гора с плеч! – обрадовался он. – Теперь уже немедля – назад!»
Катю он застал испуганной, бледной. Она уже была в костюме, держала шлем в руке и с нетерпением поджидала товарищей. Записка Тимы озадачила её. Куда и зачем отправились Ван и Виктор? Почему Тима должен был идти за ними?
А лист между тем так и ходил ходуном. Когда Катя увидела вдали огонёк, она схватила маленький фонарик, оставленный Тимой, и замахала им: мол, вижу вас, идите скорей! Появился один Тима.
– Где же остальные? – тревожно спросила Катя.
– Там, в ветке. Помоги убрать радиомаяк. Скорей!
– Почему качает?
– Ветер. Надо поскорей убираться отсюда.
Им пришлось не столько идти, сколько плыть через, клетки, не пользуясь сосудами.
Катя старалась держаться рядом с Тимой, но это было трудно. Их так и бросало из стороны в сторону.