Шубин еле сдерживался. Как только Галина выскочила из блиндажа, капитан шагнул к майору:
– Я считаю, неправильно отправлять связистов на обрыв одного за другим без прикрытия. Погибли двое. Если бы не я, Галю тоже бы убили.
Гречкин хотел было осадить этого капитана, что тот в нарушение устава делает замечание старшему по званию и по должности. Но покосился в сторону узла связи и промолчал. Прав, конечно, капитан: глупо требовать выполнения приказа любыми силами, не всегда работает только дисциплина, к ней нужна еще и смекалка. Но это война, и сантиментам тут не место. Связь должна работать!
Глеб и сам смутился, что позволил себе такую выходку.
– Товарищ майор, предлагаю допросить «языка», я владею немецким, неоднократно проводил допросы. Конечно, он из нижних чинов, но, может, что-нибудь ценное все-таки узнаем. Правда, есть одна просьба – сообщить старшему лейтенанту Ключевскому, это командир моей роты, что я у вас. Он меня отпустил всего на четверть часа, а я задержался…
Майор кивнул седым ежиком волос:
– Хорошо, отправлю туда посыльного. Забираю тебя к себе в штаб. Потом решим, куда дальше направить, без дела такому кадру точно прохлаждаться не стоит. Давай, расспроси пленного, как они здесь оказались.
Шубин задал несколько вопросов пленному немцу.
– Он говорит, что их направили на укрепление этого района. Часть прибыла буквально вчера вечером специальным маршрутом, ее в составе усиленных соединений привезли прямо с железной дороги к лесу. За ночь они прошли до подготовленных укреплений. Немцы усиливают позиции. На это направление прибыл стрелковый батальон, готовится к бою. Выступать будут в ближайшее время по направлению на восток. Их послали провернуть этот трюк со связью, чтобы отрезать советские фланги от основных сил.
Глеб тревожно переспросил:
– Почему на восток? Я не понимаю. Я лично проводил разведку на этой территории. Это было меньше суток назад, технику и пехоту везли к Умани, там даже сделали специальные лесные дороги! Получается, немцы резко изменили свой план? Они что, теперь атакуют наши фланги? Из Умани рассредоточились по двум направлениям?
Капитан не мог поверить услышанному, его щеки горели от стыда. Ведь он лично докладывал эти сведения командованию! Он был уверен, что противник ждет основной удар по Умани и готовится к нему! А теперь вышло так, что сведения оказались устаревшими, и из-за этого наши попали в тяжелую ситуацию, можно сказать, в хитроумную ловушку!
Майор сжал кулаки:
– Теперь понятно, почему нас так фашисты поливают, откуда здесь столько оружия и личного состава! Центр атакует на направлении Мухортовки и отступает назад под шквальным огнем. Да, по разведданным была совсем другая картина: основные силы были собраны в районе Умани, а здесь у них было слабое место. Поэтому основной удар решено было направить на Мухортовку, а здесь, рядом с Шестаковкой, готовился запасной плацдарм. Но немцы успели укрепиться за сутки и теперь активно наступают, вот-вот попытаются прорвать рубеж.
Капитан честно признался:
– Это были данные моей разведки! Я сам лично собирал сведения о вражеских силах в Умани. Там шло усиление полным ходом, я видел своими глазами!
Майор Гречкин поддержал расстроенного разведчика:
– Все изменилось за последние сутки. Вы не могли знать, что немцы так быстро проведут передислокацию. Но сейчас наша часть под ударом, этот фланг немецкой обороны теперь усилен. Думаю, не просто так они нарушили связь с полком и держали нас в неведении о расстановке сил. Наша боевая задача была – не дать немцам прорваться на левом фланге. Теперь нам придется быть не вспомогательным рубежом, а частью атаки.
В подтверждение его слов из узла связи показалась Галина:
– Товарищ майор, молния!
Гречкин прочитал ее содержание и помрачнел:
– Так я и думал! Приказ – идти на прорыв немецкой линии обороны. Шесть километров отсюда через лесополосу узел обороны и развязка между основными населенными пунктами! Мы должны поддержать атаку других батальонов и ударить вместе с ними!
– Товарищ майор, но так нельзя, без подготовки, – не удержался Шубин. – Посмотрите, что получилось со связью. Я должен был проверить сведения, более тщательно провести разведку. Нет, наобум действовать нельзя.
Он вдруг опустил голову:
– Прошу прощения, что я так разговариваю. Я знаю, вы старше меня по возрасту и по званию. Но это ведь люди, цена ошибки – жизни людей. Я виноват, я допустил ошибку, и нельзя, чтобы за это платили другие!
К его удивлению, комбат нисколько не разозлился, только покачал головой:
– Эх, капитан, думаешь, мне своих ребят не жалко? Но ты же видишь, как немец лютует. Не поставить везде по такому разведчику, как ты. И себя не вини, мы на войне, это не шахматы и не игрульки детские, тут люди – да, умирают. Невозможно просчитать каждый шаг и все предусмотреть, а уж тем более действия противника. Если бы могли заранее все знать да на каждом пятачке поставить по такому разведчику, как ты, война бы давно закончилась. Давно бы Гитлера одолели. Но противник силен, а нам людей не хватает. Кадры хорошие – на вес золота, воюем уже не первый год, сколько народу погибло. Конечно, шлют уже на фронт молодых, совсем зеленых, когда им набираться опыта, если сразу прямиком в бой идти надо. Эх…
Глебу стало стыдно, что укорил командира в недальновидности. Тот был прав: невозможно держать оборону, просчитывать каждый шаг противника на всех направлениях. Тут надо искать решение, а не укорять.
– Товарищ майор, а что, если провести разведку боем? Согласуйте с полком, я готов провести операцию, если будет хотя бы десять добровольцев. Лучше минеры, стрелки – только чтобы все опытные. Атакуем немцев, разведаем обстановку, а потом назад.
Гречкин нахмурился, слишком уж рискованный был план. Отправить десяток бойцов в слепой бой – это огромная опасность. Они могут не вернуться, тем более неизвестно. что ждет их за нейтральной полосой. С другой стороны, майор Гречкин понимал, что без подготовки и предварительного прощупывания сил противника он, как командир, понесет еще большие потери. На одной чаше весов – возможная гибель десятерых во главе с опытным разведчиком, а на другой – жизни сотен его подчиненных. Ведь может случиться так, что разведка боем пройдет удачно: этот Шубин сможет удачно провести операцию, добудет сведения, необходимые для наступления. Тогда можно будет правильно расставить силы и прорвать немецкую оборону, используя ее слабые места.
Поэтому майор Гречкин все-таки принял положительное решение:
– Скоро закат, в темноте атаковать мы не будем. Даю тебе ночь, капитан. В четыре часа жду на доклад. Если не вернешься, будем действовать по старой схеме. Десять ребят я тебе соберу, но не раньше чем через час. Что еще понадобится? С вооружением не густо, но постараюсь дать, что есть.
Шубин задумался, на этот раз его группе точно пригодится оружие, и как можно больше.
– Винтовки с максимальным запасом патронов, если найдутся, ППШ, гранаты на каждого бойца. Больше ничего не надо, только оружие, с которым мы сможем легко передвигаться. И еще карта местности. Есть у вас с пометками немецких укреплений? До этого же были собраны какие-то сведения?
Гречкин разложил перед разведчиком все имеющиеся карты, а сам ушел отдавать приказ о сборе добровольцев для разведки боем. С собой он забрал дрожащего пленного, который все это время только с ужасом догадывался, о чем говорят советские офицеры.
Глеб углубился в изучение карт, он внимательно рассматривал каждую деталь, пытаясь по схематичным обозначениям представить местность в реальности. Откуда можно незаметно подобраться к немецким укреплениям, в каком направлении им надо двигаться, чтобы собрать как можно больше сведений. И какой дорогой отступать.
Разведчик очнулся от того, что чья-то теплая ладошка легла на его плечо. Рядом с ним стояла Галина:
– Я вам спасибо даже не сказала, а вы мне жизнь спасли. Спасибо, я всегда, всю вот жизнь вам буду благодарна. Вы настоящий герой и прекрасный человек, добрый и такой смелый.
Девушка задыхалась от нахлынувшего волнения. Она приподнялась на цыпочки и поцеловала капитана в щеку с сизой щетиной.
– Я слышала, что вы тут обсуждали. Не буду мешать. Но знайте, вы для меня сделали невероятное! Я каждый день буду благодарить вас! – И она в смущении убежала обратно в узел связи.
Глеб вздохнул с облегчением. Даже если у него не получится провести разведку и добыть важные сведения, он хотя бы свой долг на сегодня исполнил – спас девушку от смерти.
И разведчик с головой окунулся в составление плана.
А в это время по траншеям пронесся клич: нужны добровольцы в разведку боем! Те, кто готов рискнуть своей жизнью ради спасения других. Завтра батальон идет в атаку, а сегодня ночью нужно атаковать врага, чтобы узнать слабые места в его обороне. Разведка боем – опасная операция, но иногда только она спасает в сложной ситуации. Нужно спровоцировать врага на ответный огонь и тем самым установить его численность, выявить расположение огневых точек, систему обороны.
В восемь вечера добровольцы из самых надежных стояли перед капитаном Шубиным, готовые выполнять его приказы. Среди них оказался и знакомый уже разведчику старший лейтенант Ключевской, который вызвался в бой ради своей погибшей любимой. Последние сутки он был вне себя от отчаяния и боли и вот упросил комбата дать ему возможность выместить злобу на немцах.
У остальных капитан узнал лишь звание и фамилию.
– Ефрейтор Кликунец Игнат, – представился пожилой солдат с глубокими морщинами на темном лице.
Крепкий и ладный, словно выточенный из дерева, деревенский житель, он привык жить открыто и прямо. Поэтому сразу же откликнулся на призыв участвовать в опасной операции. Рассуждал он просто: если уж кому и суждено погибнуть, то пускай это будет он, пожилой человек, чем кто-то из молодых. Он на свете уже пожил, вырастил дочь, понастроил домов, когда был строителем, научил мальчишек столярному делу, работал в школе учителем труда. Успел порадовать себя и людей, а у молодых еще вся жизнь впереди.