Третья пуля впилась Леньке в спину и раскрошила позвоночник. Он дернулся, захрипел и ткнулся лицом в землю.
Сгустившаяся было темнота в глазах вдруг залилась ярким светом. Ему навстречу кинулась мама. Не такая, какой он видел ее в последний раз – лежащая в грязи, с изуродованным пулями лицом, где багровым пятном зияла пустая глазница. Сейчас она улыбалась ему и будто светилась изнутри, бежала навстречу по грязному полю в светлом нарядном платье:
– Ленечка, сыночек!
– Мама. – Он кинулся ей навстречу, ткнулся в плечо, заливаясь слезами. – Я отомстил за тебя! Мамочка, я столько раз убил этого немца!
– Знаю, сыночек! Ты такой у меня смелый. – Мама обняла Леньку, и боль отступила.
Стало легко и радостно. От этой неожиданной легкости и встречи с мамой Леонид счастливо рассмеялся…
Глеб расслышал его последний крик, обернулся назад и наткнулся взглядом на замершего Леньку.
– Марцев, отставить умирать! Не смей! Ползи, мы почти добрались!
В отчаянии Шубин ринулся назад, к мертвому бойцу, и потянул его за рукав ватника. Капитану вдруг стало горько, что Марцев не добрался до спасительного края совсем чуть-чуть. От злой досады разведчик совсем позабыл об осторожности. Шубин схватил парня за ворот и, хотя отчетливо понимал, что тот мертв, потащил за собой. Он видел, как вдалеке из-за бруствера показалась шеренга немецких солдат, вооруженных автоматами.
Они с Ленькой не успели! Не добрались до края этого смертельного котла! Фашисты все-таки рассмотрели, что разведчик остался совсем один, а его напарник погиб. И теперь шли смело, не скрываясь и не оглядываясь по сторонам. Серая цепь, топая по грязи десятками сапог, уверенно шла в сторону распластавшегося на земле капитана Шубина. Черные дула автоматов целились в него, готовясь обдать жаром смертельного свинца.
Капитан продолжал ползти, прижимая к себе Леньку, медленно и упорно. Он понимал, что это конец: через несколько минут немцы подойдут на расстояние выстрела и откроют огонь. Его и мертвого Марцева расстреляют из десятка автоматов, превратят в два растерзанных тела. Но он не мог отпустить товарища, бросить его даже мертвого. Не мог броситься бежать или встать на колени и попросить пощады. Советский офицер до последней секунды пытался спастись от надвигающейся на него смерти.
Незадолго до этого, когда они с Марцевым еще только начали побег с опасного рубежа, наблюдатель из оставшейся группы ефрейтор Кликунец заметил у траншеи шевеление. Он обернулся к остальным и радостно воскликнул:
– Живые! Ползут! – Но тут же нахмурился – доберутся ли.
На всякий случай решили организовать прикрытие, если немцы вдруг надумают преследовать отходящих разведчиков.
– А ну, ребятки, готовь гранаты. И давай подбираться поближе. Наши вон к тем деревцам прямиком ползут. Если фрицы кинутся за ними, гранатами остановим. Пропустим чуток вперед и забросаем!
Группа ожила. Волнение за своих товарищей моментально передалось бойцам. По приказу шесть человек короткими перебежками, прячась за деревьями, приблизились к краю лесополосы. Они залегли на одной линии и приготовили гранаты, прикидывая, как действовать дальше.
Когда вражеская пуля окончательно пригвоздила к земле Леньку Марцева, и его тело на глазах разведчиков дернулось в последний раз, Кликунец не удержался:
– Мальчишку-то, снайпера нашего! Эх, сволочи! – Лицо у него посуровело.
На глазах разведчиков к их беззащитному командиру, который продолжал медленно двигаться по открытому полю, шагали солдаты с автоматами. Они неумолимо уверенно приближались, словно загоняли раненого и беззащитного зверя в капкан.
– Товсь! – прохрипел Кликунец и, когда серо-зеленые силуэты поравнялись с деревьями, первый швырнул гранату. Следом за ним во врага полетели еще несколько «лимонок».
Черно-багровые фонтаны безжалостно накрыли цепь фашистов. Шеренга смешалась, рассыпалась – атака автоматчиков захлебнулась.
Глава 10
Капитан Шубин не сразу понял, что произошло: вдруг черные облака накрыли его преследователей и расшвыряли их в разные стороны. Ощущение внезапного спасения пришло раньше, чем заработала голова. Выпустив мертвого Марцева, Глеб вскочил на ноги и разжавшейся пружиной метнулся к краю поля. Он оказался там за считаные мгновения, так что уцелевшие немецкие автоматчики даже не успели заметить его среди клубов черного дыма и оседающей после взрывов земли. Пользуясь общим замешательством, капитан скрылся в спасительных зарослях.
Кликунец в это время уже командовал:
– Уходим в лес, быстрее! В укрытие!
Их неожиданная контратака удалась – противник оказался дезориентирован. Часть немцев были ранены осколками, один, опасливо оглядываясь по сторонам, кинулся обратно к укреплениям, скрючившись от страха перед невидимым противником, который так неожиданно напал на них.
Залитый кровью немецкий лейтенант по фамилии Хофман метался между ранеными и убитыми, лежащими на земле, кричал на уцелевших, которые в ужасе залегли на земле в ожидании новой атаки:
– Догнать! Догнать их немедленно! Это была ловушка!
Но выполнять его приказ никто не спешил. Да, они попали в ловушку, потому что самонадеянно решили, что русские мертвы. Их было всего двое, и они не оказывали никакого сопротивления, лишь пытались незаметно уползти с поля. Но неожиданно оказалось, что русских гораздо больше и у них есть оружие! А вдруг они сейчас отошли, чтобы заманить их в новую ловушку? Окажется, что лес кишит партизанами с кучей пулеметов! Нет, второй раз так обознаться опасно, собственная шкура дороже…
Но приказ есть приказ, и его надо выполнять!
Несколько человек, самых дисциплинированных, неохотно поднялись и побрели к краю поля. Следом потянулись остальные, с опаской прислушивались к доносящимся из ближайшего леса звукам.
Тем временем капитан Шубин успел присоединиться к остаткам своей группы. Ему, конечно, хотелось поблагодарить своих товарищей за то, что они так вовремя пришли ему на помощь. Но события разворачивались дальше, а разведчик никак не мог прийти в себя. Он лишь понимал, что сейчас не до разговоров – по пятам продолжают идти немцы.
Ефрейтор Кликунец с бойцами спас его от смерти, но при этом привлек внимание фашистов, выдав присутствие группы. Теперь разведчики оказались в опасности – немцы могут начать поиски в лесу, у смельчаков не получилось отсидеться в убежище до прихода подкрепления с нашей стороны.
Пожилой ефрейтор, задыхаясь от бега, взмахнул рукой, останавливая остальных. Он поспешил к капитану:
– Не ранены, товарищ командир?
Глеб замотал головой:
– Я в порядке. А вот Марцев наш погиб.
– Знаю, товарищ капитан. – Кликунец тоже был омрачен потерей, но он, как и Шубин, понимал, что не время сейчас горевать о мертвых, надо думать о живых.
– Как действуем дальше?
Глеб покачал головой – вступать в бой нельзя, придется скрываться от преследования любыми способами. А сделать это легче всего поодиночке.
Он повернулся к бойцам:
– Товарищи, я знаю, как командир, я должен вам объяснить, как действовать, куда идти. Но я… на моих глазах только что погиб наш товарищ, рядовой Марцев, и я понимаю, что смерть совсем рядом. Я на все готов, чтобы спасти вас. Но не знаю точно, что для этого надо сейчас сделать. В одном я уверен: когда мы разобьемся по парам, у нас будет больше шансов уйти от погони. От этой точки на полкилометра в любую сторону – территория, где мы можем найти укрытие. Приказываю найти укрытие и дождаться подхода наших. В ближайший час-два начнется запланированное наступление батальона, надо продержаться до этого времени.
Шубин нервно оглянулся на гряду деревьев: вот-вот оттуда покажутся немцы; наверняка они уже опомнились после засады и теперь идут по следу.
Основательный Кликунец ухватил подвижного Гошу Борисевича за рукав и приказал:
– Бежим вон туда. Там, смотри, три дерева, а между ними дрезга, спрячемся.
Становой откашлялся:
– Товарищ командир, предлагаю уйти в западном направлении. Рядом железная дорога.
Шубин удивился, но сразу же доверился парню и приказал:
– Кликунец и Борисевич прикрывают. Остальные за мной, укроемся ближе к полотну.
Пять человек во главе с командиром бросились бежать в том направлении, куда указал Становой. На бегу Шубин переспросил:
– Почему ты решил, что там дорога?
– Карту видел старую, от завода в Мухортовке должно быть полотно, по нему возили сырье. – Становой задыхался, но старался не отставать от командира. – Я уверен, есть, я запах чую, как собака. Металлом и ржавчиной пахнет, а еще пропиткой для шпал. Вот сюда, левее!
Разведчики спустились в низину, миновали овраг и поднялись по его склону на другую сторону.
– Точно почуял! – радостно воскликнул капитан. Перед ними, утопая в валежнике и высокой прошлогодней траве, тянулись ржавые рельсы.
Кто-то за его спиной указал:
– Товарищ командир, смотрите! Паровоз! Там можно укрыться!
На путях и вправду застыл почерневший от времени «ФД».
Капитан отрицательно покачал головой:
– Нет, слишком заметно! Немцы сразу обратят на него внимание. Я предлагаю так: Становой и Кикин укрываются и держат под прицелами проход. Дальше, с двух сторон полотна, – я и Афанасьев. Остается только место за паровозом, но не внутри. Ерошко, встанешь на крайней позиции.
– Так точно, товарищ командир.
Серьезный невысокий парень завертел головой, чтобы как можно быстрее выбрать место для укрытия.
Шубин напутствовал:
– Стрелять только по моей команде. Помните, наша задача – сохранить свои жизни, а не вступать в бой. Надо вытерпеть, уверен: скоро придет подмога.
Разведчики согласно кивали, они тоже понимали, что силы для боя не равные, для них будет лучше не выдать себя противнику. Но удастся ли отсидеться до прихода наших – вопрос.
Кликунец с Борисевичем в это время устроились за ворохом валежника. Пожилой ефрейтор подбадривал молодого солдата: