– Нет, – отвечает таксист, пухленькая хорошенькая женщина лет тридцати пяти. – Здесь много клубов и бордели, водители собираются, чтобы взять клиента.
Минут пять едем молча. Потом она спрашивает:
– Скажите как знающий человек – революция у нас будет?
– ?
– Да очень многие возмущаются.
– Вряд ли, – отвечаю.
Доехали до Шереметьева-2 очень быстро. И молча. Дальше все как всегда: регистрация, ритуал досмотра со снятием пояса и туфель, бутерброды с салями в салоне для пассажиров бизнес-класса.
В самолете авиалинии «Alitalia» всего четыре места бизнес-класса, которые абсолютно ничем не отличаются от мест класса экономического, если не считать одного: ряд в бизнес-классе состоит из двух, а в эконом-классе – из трех кресел, правда, того же вида и размера. Они жесткие и некомфортабельные. Что не помешало мне заснуть крепчайшим сном и проснуться, когда мы уже подлетали к Риму. Вместе со мной летят Аня Колесникова, Влад Черняев, Евгений Переяславцев, Стас Толстиков и Володя Кононыхин. Словом, та же команда, что была во Франции два года тому назад.
В римском аэропорту присоединилась к нам Лена Чебакова. Она живет в Италии уже одиннадцать лет, муж – итальянец. Прилетела с Сицилии. Маленькая хрупкая блондинка. По первому впечатлению – толковая и приятная.
Садимся в прокатный мини-вэн «Ситроен» (девять человек). За рулем Аня. Едем к Дзеффирелли. По пути заезжаем в кафе и завтракаем: панини, кофе и так далее.
Дзеффирелли живет на окраине Рима. Здесь особняки, парки, сады, полно зелени, никакого шума, вокруг так называемая экологическая зона.
Встречает нас его сын Пиппо. (Откуда сын? Маэстро ведь придерживается другой сексуальной ориентации.)
Внешне дом как дом, внутри – невероятная красота: полы из разноцветного мрамора, кругом античные статуэтки и статуи, обломки Древнего Рима. Декор отличается безупречным и тончайшим вкусом, все утопает в цветах. На рояле, столах и прочих поверхностях – фото друзей в неимоверном количестве, от Нуриева до Каллас. На мольберте стоит картина кисти Веласкеса. На стене – потрясающая копия Джоконды.
Вкатывают Дзеффирелли на инвалидном кресле. Двенадцатого февраля ему исполнилось восемьдесят восемь. И сейчас он все еще элегантен (в шейном платке) и хорош собой. Сразу обратил внимание на Аню. Светлые (может быть, красит?) на пробор волосы, голубые глаза. В молодости был писаным красавцем.
Говорим по-английски. Речь чуть замедленная, голос глуховатый. А впечатление ошеломляющее: говоришь с живой легендой.
Запомнить: без бедности трудно стать творцом. Постоянные триумфы скучны, надо рисковать. Критики – это неудавшиеся творцы, ими правит зависть. Футбол придумали флорентийцы, равно как и оперу (когда догадались, что древние греки пели свои пьесы, а не говорили). Обязательно надо увидеть домский собор работы Брунеллески, забраться наверх. Съесть крестьянский суп из хлеба и бобов.
Поехали в Ареццо. За рулем снова Аня. Ехали часа полтора. Тут будем ночевать, чтобы завтра отправиться к Тонино Гуэрра в Пеннабилли.
Остановились в гостинице «Грацциела Патио Хотел», это здание бывшего палаццо. Номер достался совершенно замечательный – потолок (высотой не меньше семи метров) дубовый, второй этаж в виде балкона. Кровать, ванна – блеск!
Погуляли по городу. Чудо. Абсолютное Средневековье. Церковь Святого Франциска XII–XIV веков. На стенах – остатки потрясающих фресок. На улицах множество antichità (антикварных лавок), можно купить картину XV века (за миллион евро). Главная площадь. Ужинали в «Il Cantanucci». Очень вкусно и очень просто. Конец первого дня. Первый блин получился совсем не комом.
27 февраля(воскресенье)День второй
8:30 утра. Едем в Пеннабилли. Холодно. По мере того как поднимаемся в горы, начинает идти снег. Аня за рулем. Дорога хорошая, но сплошной серпантин. Доехали за два часа. Совсем маленький и, как водится, древний городок. Не можем найти дом Гуэрры. Приходит девушка от Лоры (жены Гуэрры), показывает дорогу. Идем в здание под вывеской «Мир Гуэрры». Входим. Впечатление: взрыв фантазии – картины, скульптуры, резьба по дереву, лантерны, изразцы, предметы мебели – все дело его рук. Кроме того, рисунки Феллини, Антониони, Параджанова, множество фотографий (Тарковский). Ходим, смотрим, снимаем. Вбегает Лора с криком: «Здравствуйте, мои дорогие!» Рыжая, синеглазая, ей за восемьдесят, но видно, какой она была красавицей. Темперамент несусветный. Все показывает, говорит, говорит, говорит. Страшно переживает, что пошел снег, что все ее бутоны покрыты снегом.
– Сейчас заплачу!
Нет, не плачет.
Повела нас в дом:
– У меня там сорок кошек. И золотой ретривер. Его фамилия – Микеланджело, его нам щенком подарил Антониони. Он старый, ему двенадцать лет. Очень кашляет, простудился. Завтра вызову ветеринара.
Входим. Описать дом невозможно. Он битком набит вещами, сделанными руками Гуэрры, да и не только его. Экскурсия. Наконец входим в комнату, где ждет нас мастер. Черные волосы, черные усы, черные сверкающие глаза. Роста небольшого. Голос ясен и громок. Темперамент – ураган.
– Как снимать интервью? Я же понимаю в режиссуре. Камера панорамирует, идет, не видно ни вас, ни меня. Вы спрашиваете… – (Типично итальянская жестикуляция, которая в данном случае означает: «мол, не важно, о чем».) – «Вы давно убили свою жену?» Я отвечаю – нас по-прежнему не видно: «Позавчера вечером». Вы: «А почему вы не в тюрьме?» Я (на лице тень чуть хулиганской улыбки: – «Потому что я близкий родственник Берлускони». Тут камера показывает вас, и вы говорите: «Странно, очень странно…» Все, понимаете, зритель уже не оторвется…
Время уже 12:30, а Гуэрра должен обедать в час (Лора неумолима). Как быть? Мы едем с ней в местный ресторан (Гуэрра обедает дома). Машину несет. Как будем добираться до Рима?
Ресторан совершенно не итальянский. Скорее, французский. Шеф – творец. Еда потрясающая[10]. После едем назад (за рулем Влад). Ехать дико трудно – снега навалило сантиметров десять. Добрались не без труда. Пришли в дом. Беру интервью. Лора переводит. Иногда вставляет свое. Ругаются, как дети. Он ей: «Интервью берут у меня, а не у тебя».
Разговор бесконечно интересный. Не успел задать и половины вопросов. Он в 16:00 должен уйти в «Мир Гуэрры», куда придут друзья. Покажут им документальный фильм о… Гуэрре.
Куда обязательно поехать: в Равелло.
Чудный мужик. Никак не могу взять в голову, что он работал с Феллини, Антониони, Де Сика, Тарковским, Рози…
Подарил фото. Похвалил.
Ему будет девяносто один год. Не верится.
Едем в Рим по другой дороге, без серпантина, но в два раза длиннее. Вместо двухсот километров проехали триста восемьдесят. Добрались до Рима в половине первого ночи.
Я в гостинице «Hassler».
Короткий разговор с Аней о ближайших планах.
Лена нам очень понравилась.
Что ж, начало положено.
P.S. Гвидо из Ареццо (Guido d'Arezzo) изобрел современную нотопись!
На следующий день позвонил Гуэрра, сказал, что я «великий интервьюер», но оператор у меня никуда не годится (поскольку, добавляю от себя, не послушался совета-указания Гуэрры о том, как ему надо снимать).
14 марта(пенедельник)День третий
Вылетаю из Москвы, чтобы пятнадцатого и шестнадцатого взять во Флоренции интервью у семей Строцци и Антинори. Приехал в Шереметьево-2 без приключений, сел в бизнес-класс «Alitalia». Хуже нет авиалинии во всей Европе. Кресла маленькие, неудобные, ничего не дают почитать, никакого тебе кино. Тьфу! А деньги берут как большие. Прилетели в Рим с ребятами в восьмом часу вечера. Надо сказать, что аэропорт Фьюмичино отличается такой же безалаберностью и неудобством, как и «Alitalia».
Я стою у столика, за которым работал Макиавелли… и явно растерян
С княгиней Ириной Строцци
Князь Джакомо Строцци со своей княгиней
Ваня, князь и фотоаппарат
Зарегистрировался на рейс во Флоренцию. Минут за тридцать до посадки присоединилась к нам прилетевшая из Катании Лена.
Самолет набит битком (никакого рукава, только автобус). Некуда поставить ручную кладь. Как сельди в бочке. Слава богу, лететь не очень долго – минут сорок. Аэропорт во Флоренции более чем провинциальный.
Нас задерживает итальянская таможня: где документ, гарантирующий, что вы свою аппаратуру вывезете обратно в Москву? Бред. Этак минут двадцать. Наконец отпустили. Машины напрокат – прямо на улице. Льет проливной дождь. Перед нами две девицы престранного вида («Попугаи», – говорит Влад) бесконечно долго оформляют документы на машину. Потом наша очередь. Тоже очень долго. Берем две машины вместо одной большой (узнал, что мне большую не дали бы, только до семидесяти пяти лет – ах-ах!).
Поехали в город. Дождь лупит. Тьма кромешная. Впереди – Кононыхин со своим русским GPS, сзади Влад и я с местным. «Читают» они по-разному. Плутаем по узким улочкам средневековой Флоренции. Наконец нашли мою гостиницу «Hotel Helvetia & Bristol». Номер отличный. Одно старинное окно смотрит во двор-колодец. Ложусь спать. Что будет завтра, как сложится?
15 марта(вторник)День четвертый
Выехали без двадцати десять, прибыли на место – Palazzo Guicciardini – в условленное время, а потом начались мытарства с парковкой. У входя в палаццо нас ждала княжна Наталья Строцци, старшая дочь Ирины и Джироламо, довольно миловидная и несколько экзальтированная женщина лет тридцати. Прекрасно говорит по-русски. Стояли-стояли, потом подошли Женя и Стас с частью аппаратуры, снова постояли, наконец решили подняться. Ждала нас княгиня Ирина Строцци. На вид ей что-то около семидесяти. Явно со следами былой красоты. Одета изысканно-просто: шелк местного производства, бледно-желтая юбка и жакет с вышивкой. Волосы зачесаны назад, на затылке узел. Шатенка. Глаза светлые. Говорит по-русски превосходно – и не только по-русски. Чай-кофе-печенье, тончайший фарфор и так далее. Со мной Иван и Наташа. Болтаем. Наконец появляются Влад, Володя и Лена. Интервью: княгиня Ирина (старшая) и ее дочь Ирина. Блеск. Главное достоинство: абсолютная естественность, простота. Смотрят в глаза. Княгиня Ирина could charm a bird off a tree.