Внезапно Калли встала, ее стул заскрежетал по полу.
– Я не выношу напряжения. Что бы ни случилось дальше, это будет опасно.
Торп повернулся к Шону, который кивнул.
– Вероятно. Мы не знаем, следили ли за нами до озера. Я так не думаю, иначе они бы уже набросились на нас со всех сторон. Но они не собираются сдаваться. Когда мы завтра сойдем на берег… Может случиться все, что угодно.
Чертовски желая опровергнуть эти слова, Торп только кивнул.
Калли выглядела взволнованной, потрясенной, испуганной. Но решительной.
– Тогда мне нужно сказать несколько вещей.
Ее голос дрожал, и она выглядела так, словно пыталась держать себя в руках. Вера в то, что она может не дожить до конца этого, была написана на ее лице.
Сердце Торпа екнуло в груди.
– Зверушка…
– Пожалуйста, позволь мне, – она покачала головой. – Мне нужно разобраться с этим. Я не сломаюсь.
– Продолжай.
Шон взял ее за руку, его большой палец успокаивающе описывал круги по костяшкам ее пальцев.
– Вы двое остались со мной, когда нормальные люди этого не сделали бы. Ты пришел за мной, несмотря на ад, через который я заставила тебя пройти. Ты не продал меня, когда мог бы. После Холдена я не хотела никому доверять – никогда. Но вы продолжали доказывать свою преданность снова и снова.
Слезы текли и капали по ее щекам, и будь он проклят, если это не разбило ему сердце.
– Простите, если я была трудной и упрямой. Но вы двое напомнили мне, каково это, когда кому-то не все равно, у меня этого так давно не было. Спасибо. Я всегда буду невероятно благодарна. И я всегда буду любить вас.
– Калли.
Шон потянулся к ней.
Она отступила в сторону.
– Мы ничего не можем сделать сегодня, верно? Никакой швартовки в темноте?
– Нет. Я недостаточно опытен в управлении лодкой такого размера.
– Никаких телефонных звонков сейчас?
Федерал покачал головой.
– Нет, пока я не выясню несколько вещей, например, кому именно можно доверять.
– Тогда я хочу, чтобы сегодняшний вечер был посвящен нам троим. Я хочу дать вам обоим то, что никогда и никому не могла дать.
Она сделала еще один дрожащий вдох, ее нервный взгляд метался между ним и Шоном.
– Всю себя.
У Митчелла встал. Мысль о том, чтобы обладать Калли так, как он только мечтал, заставила его кровь прихлынуть к югу, голова закружилась от предвкушения, вены вскипели. Это также причиняло ему боль. Как и раньше, она оставляла с ними частичку своей души на прощание.
Мысль о том, что он может потерять ее из–за пули, скрутила его внутренности в армию болезненных узлов. Мысль о том, что, если опасность минует, ему придется отдать ее исключительно Шону, вызывала у него желание кричать, приходить в ярость и ругать себя за то, что он не подходит ей.
– Ты уверена, милая?
Шон обхватил ее щеку ладонями.
– Да. Я доверяю вам. Я хочу сделать одну вещь правильно. Я хочу взять с собой завтра одно действительно хорошее воспоминание на случай, если оно окажется моим последним. Пожалуйста.
Как, черт возьми, они должны были сказать «нет» на это?
Шон бросил обеспокоенный взгляд в его сторону. Торп отзеркалил ему таким же и встал. Если это последний раз, когда он прикасается к Калли, он хотел испытать ее всеми способами, которые она ему позволяла.
И дать ей всю любовь, которую он не мог выразить словами.
– Тогда в спальню. – Торп услышал грубые нотки в голосе. Он пытался держать себя в руках. – Поторопись, милая. Как только ты доберешься туда, встань на колени и жди. Мы придём.
Ее большие голубые глаза посмотрели в сторону Шона, ее взгляд был ласковым, прежде чем остановиться на нем. Выражение ее лица сказало ему, что под ее решимостью испытать то, что может стать ее последней ночью в полной мере, ее сердце разрывалось.
Черт, так же как его.
Он схватил ее за плечи и пристально посмотрел. Если бы он поцеловал ее сейчас, то взял бы ее здесь, на камбузе. Он нагнул бы ее над маленьким столиком и набросился бы на нее, как будто завтра не наступит. Потому что на самом деле это не так.
Каким-то образом Торпу удалось сдержаться, и он просто прижался губами к ее лбу. Шон схватил ее за руку и уткнулся носом в шею. Калли затаила дыхание и замерла. Закрыв глаза, она, казалось, впитывала этот момент. Он вдохнул ее запах и сделал то же самое.
Почему это было так чертовски больно, намного больнее, чем от того, что Мелисса бросила его? Даже больше, чем то, что сделала ужасная сука до нее? Калли однажды сказала ему, что он будет ее самым большим сожалением, но, черт возьми, она будет принадлежать ему.
Момент прошел, и она вышла из комнаты с высоко поднятой головой. Тысячи мыслей теснились в его голове. Еще больше эмоций сдавило ему грудь. Он сжал кулаки, желая разбить гребаную стену. Но это не принесло бы никакой пользы. Завтра должно наступить.
– Мы не можем надолго оставлять ее одну, иначе она развалится на части, – тихо пробормотал Шон, чтобы Калли не могла их подслушать.
– Согласен.
Другой мужчина сглотнул.
– Тогда давай перейдем к делу. Она боролась в течение нескольких месяцев, прежде чем позволила мне полностью обуздать ее. Если она хочет подчиниться всему, нам придется надавить на нее.
– Я говорю, что мы отключим большую часть ее чувств. Она никак не сможет полностью отдаться в наши руки, пока мы не лишим ее зрения и слуха. Заставим ее полагаться на прикосновения, на то, что она чувствует.
– Думаю, она отдаст каждую частичку себя.
Торп кивнул.
– Мы должны дать ей эту единственную ночь свободы, действительно позволить ей летать.
– Она почти ни о чем другом нас не просила. Так что, если мы сможем спасти ее от того, кто пытается ее убить, я, вероятно, никогда больше ни в чем ей не откажу.
Улыбка Шона была самоуничижительной.
– Это будет тебе во вред, я обещаю. Она будет бороться с тобой, но захочет знать, что ты крепко держишь ее в руках.
– Почему бы тебе не остаться и не убедиться, что она в порядке?
Правда вертелась у него на кончике языка, но даже если бы он ее выпалил, это ничего бы не изменило. И Шон был не тем, кому он был обязан этой правдой.
– Это не имеет значения.
Федерал выглядел готовым возразить, но не стал.
– Думаю, ты совершаешь серьезную ошибку, уходя от Калли, ошибку, о которой будешь сожалеть до конца своих дней.
– Я в этом уверен. Почему бы тебе не позвонить своему боссу сегодня и не попросить бронированный эскорт в безопасное место с первыми лучами солнца?
Шон вздохнул, явно недовольный сменой темы.
– Мой босс не был откровенен с информацией. Он скормил мне несколько фактов, которые привели в действие мой счетчик дерьма. Я действительно не уверен, кому мы можем доверять, поэтому не выдам наше местоположение, пока у нас не будет плана Б и хорошего пути отхода. Я бы предпочел зайти в местное отделение в Вегасе, где будет много свидетелей. Тогда устранить Калли будет намного сложнее.
– Хорошая идея. Пошли найдем ее.
Шон кивнул, но начал копаться в камбузе. Он взял несколько предметов, которые заставили Торпа слегка улыбнуться.
– Мне нужны наушники.
– У меня есть в рюкзаке, в спальне.
– Идеально.
Другой мужчина вышел из камбуза и направился в спальню.
– Я бы хотел окружить ее заботой сегодня. Заставить чувствовать себя в безопасности и самой любимой, какой она когда-то была.
Именно то, что он себе представлял. Торп кивнул.
– Мы должны заняться с ней любовью вместе.
Шон остановился в маленьком холле и повернулся с серьезным выражением лица.
– Не так, как мы делали раньше, не по очереди. Одновременно. Я хочу заполнить ее полностью.
Боже, ему бы это понравилось. Но были осложнения ...
– Не думаю, что она когда-то принимала мужчину анально.
– Наверное, нет.
Шон сжал губы.
– Я уже трахал женщину таким образом раньше, но не в последнее время. Я предполагаю, что у тебя гораздо больше опыта, чем у меня в этом деле.
Намного больше. В бурные годы юности. Еще больше после развода. И, вероятно, больше, чем в его тридцать с небольшим, когда он решил контролировать каждую чертову грань своей жизни и потерял способность по–настоящему заботиться о чем-то.
Пока Калли не вошла в его сердце и все не изменила.
– Не так много практики за последние несколько лет.
– Может, последние четыре года? – со знанием дела спросил Шон.
Черт возьми, его действительно было так легко прочитать?
Он натянуто улыбнулся.
– Заткнись нахер и иди к ней.
С резким смехом Шон сократил расстояние до спальни. Когда они вошли, Калли опустилась на колени у кровати, склонив голову, опустив глаза, темные волосы каскадом рассыпались по ее стройному телу. Она выглядела взволнованной, но странно умиротворенной.
Торп достал из рюкзака наушники вместе с айподом. Он хранил его в основном для посещений спортзала, но снабдил его несколькими альтернативными плейлистами, в том числе одним для игры в подземелье. Не говоря ни слова, он передал их Шону, который уже разложил вещи с камбуза на тумбочке.
Ему было неприятно передавать контроль над подчинением Калли другому – совсем не потому, что он терпеть не мог, когда Шон прикасался к ней. Потому что он хотел, чтобы она была под его контролем хотя бы один раз. Но он этого не заслужил. И он не заслуживал того, чтобы отнимать у нее так много, если не собирался оставаться.
– Ты все еще одета, – заметил Шон.
– Я знаю, сэр. Но вы не велели мне раздеться.
– Не велел. Думаю, сегодня вечером мы предпочли бы сделать это сами.
– Определенно, – добавил Торп.
Иногда они с Шоном были настолько близки друг другу, что это пугало.
– Встань около нас, – тихо приказал другой мужчина.
Калли сделала это на дрожащих ногах. Теперь Торп действительно видел, как она нервничает. Это еще больше привлекло ее к нему, зная, что это так много значит для нее.
Шон потянул простую белую рубашку вверх по ее торсу и через голову, обнажив грудь и набухшие соски.