Никлауса в комнате нет.
Я против воли чувствую облегчение и иду на улицу. Яркое солнце слепит глаза и обжигает кожу, свежий ветерок с океана развивает мои распущенные волосы. Вику я в узком дворике не вижу, потому направляюсь сразу к калитке. Приглядываюсь к народу у волейбольной площадки и озадаченно хмурюсь. Моя сестра и её муж находятся на одной из сторон поля. С ними там Никлаус и ещё какая-то девчонка, наша ровесница. А напротив них стоят Оливер, те самые два друга, что тогда были с ним в кафе, и взрослый мужчина, как раз отпускающий сестру Ника с рук. Похоже, это и есть отец Оливера и малышки, которая является общей сестрой этих двух парней.
Всё интересней и интересней.
– Анют, – кричит сестра, заметив меня первой, – одна партия в волейбол и пойдём. Хочешь с нами?
Я перехожу дорогу, останавливаюсь у столбика с сеткой, и Роберт представляет мне отца Оливера, самого Оливера и его маленькую сестрёнку, обозначая их как семью Никлауса. В ответ он представляет меня как свою семью. Я ловлю прищуренный взгляд крошки Молли, удивительно похожий на пробирающий до костей взгляд Никлауса, и едва не ёжусь. Но вот Гросс старший подталкивает её к краю поля и обращается ко мне:
– Приятно, наконец, познакомится, Анна.
Они с Оливером очень похожи, мужчина буквально повзрослевшая копия своего сына.
– Ты можешь выбрать любую команду, Ани, – предлагает Оливер следом. – Но, как сама видишь, нашей команде не помешает женское общество.
– Даже с тем учётом, что ты сам играешь, как девчонка? – спрашивает Ник насмешливо. Он успел переодеться: на удивление теперь на нём разноцветные удлинённые шорты и серая майка.
– Игра покажет, кто из нас девчонка, – отвечает Оливер спокойно и обращается ко мне: – Выбирай, Ани.
Я чувствую на себе тяжёлый взгляд Никлауса и смотрю на него в ответ. Снова эти проклятые стороны. Выбор, который я, вроде как, должна сделать. Что это? Проверка? Репетиция выбора посерьёзнее? Впрочем, никто из присутствующих не удивится, если я пойду в команду к тем, кого знаю лучше. Вика и Роберт. Оливер не воспримет это как проигрыш, а Ник не сможет засчитать себе победу. Но я всё равно чувствую напряжение. Оно горит в глазах, как одного, так и другого. И буквально окутывает меня, как тяжёлое одеяло, которое невыносимо сильно хочется скинуть с плеч.
Что я, собственно, и делаю.
– Я побуду судьёй, – заявляю я и опускаюсь на горячий песок.
Оливер поджимает губы, а Никлаус, как обычно, усмехается.
– Отлично! – говорит отец первого и командует: – Приступим. Подавайте.
Игроки расходятся каждый на свою позицию, и игра начинается. А рядом со мной встаёт Молли и говорит то, что меня приводит в некоторый шок:
– Моё место тебе не занять – Ник не будет тебя любить.
До меня не сразу доходит, что девочка говорит о сестринской любви, видимо, приревновав ко мне своего старшего брата. Но изначально её слова царапают изнутри мою грудь, задевают что-то.
Что-то, что спрятано очень и очень глубоко.
Глава 12. Одна ложь всегда тянет за собой другую.
– Ну что, Ник, сразу берём билеты на колесо? – обнимая сына одной рукой за плечи, смеётся Роберт.
– Ха-ха, – кривится Никлаус. – Ты у меня такой юморист, пап. Не забывай, что я попёрся с вами из-за Молли, пусть она и выбирает аттракцион. Что скажешь, Кнопка?
– Колесо! Колесо-колесо! – хохочет та, подпрыгивая и дергая его за руку, которой он держит её маленькую ручку.
– Возьмите с собой Ани, – предлагает Вика. – А мы с Робом пока прокатимся на петле гироскопа.
– Обязательно петля, милая? – сомневается Роб. – Я человек не молодой…
Сестра берёт его за руку и хохочет:
– О, ты справишься, и я буду рядом.
Вика тянет мужа к кассам, а в меня впиваются два одинаково-прищуренных взгляда. Меня пробирает дрожь от того, какие эти двое разные и одинаковые одновременно. Я отворачиваюсь, обращая своё внимание на жизнь вокруг.
Сегодня мне здесь нравится чуть меньше, чем в прошлый раз. Во-первых, был будний день и позднее утро – народу мало, никто не толкается, очередей на аттракционы нет. Во-вторых, я была совершенно одна, то есть рядом не находились ревнивая маленькая девочка и её невыносимый старший брат.
Сейчас же, проходя мимо, кто-нибудь нет-нет да и заденет своим плечом. Кто-то извинится, а кто-то просто продолжит прокладывать себе путь локтями.
Слишком много людей для такого маленького парка аттракционов.
Вика и Роб возвращаются через минут десять и вручают билеты на колесо… Нику. Мне не нравится, что его определили старшим среди нас троих.
– Я могу сама выбрать аттракцион, – недовольно замечаю я.
Вика склоняется ко мне и тихо просит:
– Не глупи, Ань, вам нужно подружиться. Пожалуйста.
Я поджимаю губы и киваю. Вика не знает всего, и ей по-прежнему важно, чтобы сын Роберта чувствовал себя комфортно рядом с новой семьёй своего отца.
– Будьте осторожны, – напутствует Роберт, и моя сестра утягивает его за руку в сторону петли. – А мне, пожалуй, пожелайте смелости…
Я улыбаюсь оттого, как комично выглядит испуганный взрослый мужчина, и моя счастливая, хохочущая над этим сестра. А затем я снова встречаюсь с двумя прищуренными взглядами.
Я хочу сказать, что не пойду с ними, планируя отправится к концу пирса, чтобы полюбоваться бесконечными водами океана, но Никлаус хватает меня за плечо и тянет за собой:
– Не тормози, Новенькая.
Молли на это весело хохочет.
Мы в короткие сроки добираемся до очереди на колесо обозрения, и там я выдёргиваю свою руку из цепких и горячих пальцев Никлауса:
– Я сяду в другую кабинку, отдай мне, пожалуйста, мой билет.
Никлаус подхватывает на руки свою сестру и усмехается:
– Не будь дурой.
– Да! – подхватывает Молли, весело смеясь. – Не будь дурой!
Ник тут же обхватывает её скулы пальцами и вынуждает посмотреть себе в глаза:
– Напомни, Кнопка, сколько раз я говорил тебе, что за мной нельзя повторять?
– Много, – тяжело вздыхает девчонка.
– И что нужно сделать, если ты кому-то незаслуженно нагрубила?
Что, простите?
Девчонка хмурится, смотрит на меня исподлобья и произносит:
– Извини меня, Ани.
Серьёзно? Никлаусу известны правильные действия при незаслуженной грубости? Он учит этому сестру, но сам не пользуется? Забавно получается.
Я растерянно киваю малышке, и она тут же прячется за шеей Ника, обнимая его. Парень смотрит на меня насмешливо-пронзительным взглядом и добавляет:
– Меня тоже извини, Ан-ни.
Я поднимаю брови, не зная, что ответить. Он ведь не серьёзно – ради сестры. Меня спасает то, что подошла наша очередь.
– Пожалуйста, опустите ребёнка с рук и проходите, – просит работник колеса. – Ваши билеты?
Никлаус вручает мужчине три билета, опускает сестру на ноги и перехватывает её за руку. Мы проходим к краю платформы, и Ник, отступив, намекает мне, чтобы я занимала место первой. Я прикрываю на секунду глаза, чтобы успокоить волнение в груди, и шагаю в приблизившуюся открытую кабинку. Сажусь на сидение с краю и сразу же протягиваю руку малышке, которую подталкивает вперёд Ник. Парень запрыгивает следом.
Молли выглядит немного напуганной, стискивая мои пальцы своими, но стоит Нику сесть напротив меня, она тут же одёргивает ручку и падает в его объятья. Он садит её рядом с собой и обнимает рукой за плечи. Две пары глаз вонзаются в моё лицо; одни смотрят, как обычно, насмешливо-изучающе, другие – подозрительно.
Волнение в моей груди разрастается, и я отворачиваюсь в сторону.
Сколько времени нужно нашей кабинке, чтобы сделать полный круг и освободить меня от столь негативно настроенного ко мне общества? Минут десять-пятнадцать? Выдержу ли я их? Не очень бы хотелось, если что, выпрыгивать из кабинки на ходу. Да ещё и с приличной высоты…
– Это шрам? – вдруг спрашивает Молли, и я смотрю на неё, чтобы понять к кому она обращается. Взгляд голубых, как раннее утро, глаз устремлён в район моих губ. Никлаус смотрит в том же направлении, отчего у меня сохнет в горле.
Я заставляю себя кивнуть и сглатываю сухость.
– Как он появился? – продолжает любознательно допытываться малышка.
– Да? – сужает глаза Ник. – Мне тоже давно не даёт покоя этот вопрос.
– Эм… Когда я была чуть младше тебя, Молли, мамин друг принёс в наш дом маленького и забавного щеночка. Я искренне считала, что мы с ним подружились, – непроизвольно улыбаюсь я, вспоминая свою детскую наивность. – Потому и полезла к нему с поцелуями. Тогда-то он меня и укусил. А шрам остался, как напоминание о том, что не каждый, кто показывает себя с хорошей стороны, однажды не сделает тебе больно.
Последним я намекаю Нику, что не позволю себя обмануть, как бы он не старался строить из себя хорошего человека в присутствии своей младшей сестры. Но парень воспринимает мои слова как-то иначе, потому что понимающе хмыкает и всматривается в меня ещё пристальней.
Я смущаюсь, и тут Молли неожиданно встаёт на ноги и делает шаг ко мне. Мы с Ником оба чуть не седеем от страха и хватаем её руками с двух сторон. Девочка отмахивается от рук брата и позволяет мне усадить её рядом с собой. Я облегчённо выдыхаю, потому что мы находимся достаточно высоко, а девочка осторожно спрашивает, её глаза горят сочувствуем и тревогой:
– Было сильно больно?
Я ей ласково улыбаюсь и отвечаю:
– Если честно, я уже не помню, но скорее всего, да.
– Мне жаль, – совсем по-взрослому сочувствует она и поднимает руку: – Можно?
– Конечно, – разрешаю я.
Я давно привыкла к этой белесой, вертикальной полоске над верхней губой, но помню, что поначалу, когда только-только решила, что хочу стать фотомоделью, жутко переживала из-за «дефекта» на лице. Позже я решила, что шрам будет не дефектом, а моей изюминкой, и перестала волноваться. Ведь всё зависит от угла зрения, который мы сами можем выбирать.
Маленький пальчик касается шрама и проводит им по всей его длине. Молли при этом так забавно хмурится, что у меня приятно сжимается сердце. А затем девочка удивляет меня ещё сильней. Она обнимает меня своими ручками за талию и прижимает свою кудрявую голову к моей груди: