– Ур-ра!
Оба парня прекращают улыбаться и смотрят в мою сторону, правда Оливер тут же отворачивается.
Вчера… Вчера, когда я сбежала ото всех, он догнал меня с намерением проводить, по дороге мы не говорили ни о чём важном, а возле дома… Он попытался меня поцеловать. Я испугалась, отвернулась и ляпнула первое, что пришло на ум. Я предложила ему не торопить события.
Но какие, чёрт, события, когда я не планировала ничего подобного?
Этот неловкий момент тоже добавил переживаний в сегодняшнюю непростую ночь.
Оливер расстроился, и, очевидно, продолжает на меня дуться.
Я вздыхаю и иду к ним.
Никлаус подхватывает в руку корзинку с едой, а Молли забирается на этот раз на руки к Оливеру, но тут же тянется к Нику. И братья делят свою младшую сестру пополам, если можно так выразиться. Молли обнимает их обоих за шею, а они в ответ придерживают её под бедра одной из рук – девочка, как бы сидит на переносном троне, и смотрится это ужасно мило, потому что братья ради неё забыли о своей вражде и прибывают так близко друг к другу, как я не видела прежде.
Завораживающая картина, если честно.
– Вперёд, мои славные рыцари! – хохочет девочка, и мы все отправляемся в путь по зыбкому и обжигающему ступни песку.
Уже на берегу я расстилаю небольшой плед и, усевшись, достаю из пляжной сумки крем против загара. Молли с визгом сразу же бежит в воду, Оливер за ней следит, ну а Никлаус, поставив корзинку с продуктами возле меня, в своём репертуаре интересуется:
– Спинку помочь намазать?
– Спасибо, обойдусь.
– Ждала меня ночью?
Я неконтролируемо краснею, но всё же вздергиваю удивлённо брови:
– С чего бы?
– Ждала, – хмыкает он, делая собственные, неправильные выводы.
И это его самодовольство… Я скреплю зубами, поднимаюсь на ноги и говорю ему сухо:
– Пока твоей сестры нет рядом, я скажу, что о тебе думаю, Никлаус. Ты мерзавец, не уважающий чужое, личное пространство. Лжец и хам. То тебя тошнит от меня, то лезешь с поцелуями! Считаешь, мне не понятно, что тобой руководит? Но я стараюсь быть вежливой и понимающей ради Роберта и сестры, только вот, моё терпение не резиновое. Мне надоедают те маски, что ты меняешь, как перчатки, ясно?
– Думаешь, раскусила меня, Новенькая? – продолжает он ухмыляться.
– Думаешь, это сложно? – фыркаю я.
Никлаус сужает глаза, но ответить что-либо не успевает, потому что я отвлекаюсь на оклик Молли:
– Ани-Ани! Иди скорее к нам!
Оливер успел снять футболку и теперь находится в воде вместе с сестрой. Заметно, что он специально не смотрит в нашу с Ником сторону, и мне почему-то думается, что это он надоумил её позвать меня.
– Чуть позже, ладно? – откликаюсь я.
– Ну пожалуйста, Ани! – просит она, цепляясь за руку брата и качаясь на волнах.
Я с сомнением закусываю нижнюю губу и слышу, как Ник снимает с себя футболку. Поворачиваюсь к нему и мой взгляд непроизвольно замирает на полоске шрама на его груди, а Никлаус в это время замечает:
– Ну раз я не уважаю чужое, личное пространство…
Он резко склоняется вниз и вперёд, взваливая меня к себе на плечо, как какой-то мешок картошки! Мир переворачивается, а Ник, удерживая меня под колени, срывается вперёд.
– Ты совсем сбрендил?! – кричу я. – Чёртов кретин, поставь меня на место!
– Не знаю, что ты там верещишь на своём родном, – смеётся он, – но, надеюсь, ты ругаешься. С колоритом, как вы умеете. Мне нравится, кстати, как звучит твой язык. На вкус его попробовать я тоже не отказался бы.
Я начинаю лупить его ладошкой по спине, отмечая, что не заметила, как перешла на русский, потому следующее говорю более осознанно и сквозь зубы:
– Если ты меня не отпустишь…
– Поздно, Новенькая.
Я вижу пенистые волны, которые лижут его икры, и на всякий случай закрываю глаза и задерживаю дыхание. Не зря. Ещё одно мгновение, и меня кидают в воду спиной вперёд.
Я ударяюсь о воду и иду ко дну, соль обжигает ноздри, шорты облепляют тело. Рассекаю воду руками, чтобы помочь себе достичь вертикальное положение, нахожу ногами дно и выныриваю, глотая воздух.
– Ты!.. – рычу я под звонкий смех Молли.
Чувствую приближение волны и вместе с ней прыгаю на ухмыляющегося Ника. Обхватываю его руками за шею, поднимаю ноги и зову Молли:
– Давай, помоги мне утопить твоего невыносимого брата!
Никлаус хохочет, перехватывает меня руками за талию и толкает от себя. Я снова лечу в воду, но на этот раз моя голова остаётся на поверхности. Пока я поднимаюсь на ноги, Молли успевает добраться до брата и, хохоча, повиснуть на его руке. Он окунает её в воду, но не с головой. И я снова бросаюсь в атаку. Прыгаю на него со спины, но этот хитрец отцепляет от себя пальцы сестры и, ловко подхватив меня под колени, падает назад.
Я опять оказываюсь под водой!
Ник тут же, по моим ощущениям, перекручивается, освобождая мне путь к воздуху, и я выныриваю, почти наравне с ним самим. Мы поменялись местами: теперь он стоит лицом к берегу, а я лицом к нему. Молли продолжает звонко хохотать и хлопает в ладоши. Я непроизвольно улыбаюсь, Никлаус тоже. Смеяться мы начинаем одновременно.
Но в следующий миг Ник видит что-то за моей спиной и его смех обрывается. Я смотрю себе за плечо и вижу группу ребят, среди которых есть Барб и Лу…
Вот уж кого я не ожидала здесь увидеть.
– Вызвал подмогу? – выплёвывает Ник, обращаясь к брату.
Оливер мерит его холодным взглядом и тянет руку к Молли:
– Пойдём на берег, Мол.
Девочка послушно идёт к нему, а я смотрю на Никлауса. И что-то в его лице, в его взгляде, царапает мою грудь. Он выглядит рассерженным и… ранимым одновременно.
Я опускаю взгляд на его шрам и снова смотрю ему в глаза, он досадливо морщится и хочет развернуться к берегу спиной:
– Поплаваю.
И плавать ему придётся долго, потому что по возгласам за моей спиной понятно, что друзья Оливера подошли не на пять минут. Нику не дойти до своей футболки не замеченным ими, что, судя по всему, ему нужно. Похоже, он скрывает от посторонних свой шрам.
Я знаю, что пожалею об этом, но всё равно хватаю его за руку, останавливая, и подаюсь вперёд:
– Ты меня сюда принёс, ты и вынесешь.
Мои внутренности дрожат, когда я обнимаю его за шею и прижимаюсь своей грудью к его. Кожа немного прохладная от влажности солёной воды океана. И смотрю я исключительно ему за плечо, к которому прижимаюсь подбородком.
Никлаус находится в напряжении ещё секунду, а затем расслабленно выдыхает, кладёт ладони на мою поясницу и ведёт ими вниз, вместе с этим чуть приседая сам. Сильные пальцы сжимаются на моих бедрах, и через мгновение я подлетаю вверх.
Взгляд тёмных глаз ловит мой, но я не позволяю ему затянуться и вновь прижимаюсь к его груди, обнимая его бёдра ногами.
Пока мы движемся к берегу, я чувствую, как в груди на скорости долбит сердце, а ему эхом отзывается другое. Не представляю, что я натворила…
Никлаус останавливается у моего пледа, но спускать меня с рук не спешит, хотя к ребятам он находится спиной. Они, кстати, все, как один, пялятся на нас. Оливер тоже, и довольным он не выглядит, скорее он злится. Очень злится.
– Отпускай, – шиплю я Нику.
– Почему ты это сделала, Новенькая? – спрашивает он глухо.
– Просто поставь меня на ноги, Никлаус, – нервничаю я сильней, разжимая ноги и отстраняясь.
Ему приходится меня отпустить, но он ловит мою руку и сжимает мои пальцы своими. Меня только что поблагодарили? Я смотрю на него, но он уже склоняется за своей футболкой, выпуская мою руку из своей.
Я чувствую что-то твёрдое под одной из своих пяток, убираю ногу и вижу отблеск металла на солнце. Присаживаюсь и подхватываю пальцами прямоугольную зажигалку с гравировкой орла, чем-то похожего на герб России. Улыбаюсь. А затем спрашиваю у Ника:
– Твоя?
Никлаус хмурится и качает головой, а я вновь смотрю на зажигалку. Сажусь на плед и убираю её в пляжную сумку. Оставлю на память. На память о чём?
Не представляю, если честно.
Глава 15. Время выяснить отношения?
Итак, я стала той самой униженной девчонкой из американских фильмов про студентов.
У меня украли одежду и сумку.
Но началось моё унижение ещё раньше. На уроке рисования. Одна девочка, якобы запнувшись, пролила на меня несколько баночек с гуашью. Краска слепила волосы на макушке и на затылке, растеклась по шее и неприятно стекла ниже: по спине и груди. Я выслушала лживые извинения, – правда тогда я ещё не знала, что они таковые, – а затем преподаватель отпустила меня с урока, чтобы я могла привести себя в порядок.
И теперь, после хорошего душа, я стою в раздевалке и сжимаю пальцами одной руки полотенце на груди, а второй – записку, и понимаю, что всё предыдущее было спланировано.
«Ищи свои шмотки в соседней раздевалке, убогая!» – написано на листке корявым почерком. Уверена, её писал Роби, а значит, здесь замешана Барб. И, похоже, девчонке не важно, что тогда на пляже Оливер совсем не проявлял ко мне интереса, уделяя внимание другим девочкам, в том числе и ей.
Что ж… Соседняя мужская раздевалка. Подозреваю, что на ней ничего не закончится.
И как мне быть?
Ни телефона, ни одной живой души поблизости.
Я сминаю записку в кулаке и запускаю её в шкафчик напротив. Бесит! Какого хрена, спрашивается? Нашли девчонку для битья? В моём лице? Думают, что смогут меня запугать? Вывести таким низким способом из игры, в которую я даже играть не хотела?
Ну уж нет!
Что-что, а испугать меня у них не выйдет!
Я потуже затягиваю полотенце на груди и твёрдо шлёпаю босыми ступнями по плитке на выход из женской раздевалки. Прямиком в мужскую! Одна дверь, другая, и я врываюсь в гул мужских голосов и смеха. Похоже, совсем недавно закончилась тренировка команды по регби.
Меня замечают не сразу, а когда видят… в одном полотенце…
Я просто отключаюсь от поднявшегося гвалта, свиста и улюлюканий, сосредоточившись на поиске своих вещей.