Ближе к вечеру, исходя из сложившейся обстановки, генерал Ефремов уточнил боевую задачу полковнику Миронову, который весь день вместе со штабом дивизии и 1288-м СП провел в лесу севернее Неонилова. Командарм приказал командиру 113-й СД пробиваться на соединение с главными силами окруженной группировки через р. Угра, действуя южнее Дмитровки.
Сколько их, таких братских могилок, разбросано по лесам Смоленской области, где вела бои в окружении 33-я армия
С наступлением темноты штаб 113-й СД и 1288-й СП неожиданно предприняли попытку прорыва из окружения, причем направление удара было выбрано самое наименее вероятное – на юг. Уже спустя полчаса отряд под командованием полковника Миронова вошел в лес юго-восточнее Желтовки и начал продвижение в направлении Дрожжина. Когда противник хватился, было уже поздно. Его попытки остановить продвижение колонны минометным огнем не дали ожидаемых результатов. Несмотря на большие потери, отряд с боем достиг высоты с отм. 176,7 и под прикрытием темноты по мелколесью продолжил движение к р. Угра на соединение с главными силами западной группировки армии.
338-я СД, удерживая населенные пункты Коростели, Высокое и Красное, всю ночь и первую половину дня вела бой с противником, безуспешно пытавшимся преодолеть р. Угра в районе Дрожжино и Александровка. Во второй половине дня после сильной артиллерийской подготовки противнику удалось переправиться по льду на противоположный берег р. Угра южнее Дрожжино и повести наступление на населенные пункты Красное и Коростели, которые обороняли подразделения 1138-го СП. После трехчасового боя подразделения 338-й СД были вынуждены оставить Коростели, однако атака противника на Красное была отбита с большими потерями для него.
160-я СД силами тыловых подразделений и одного из батальонов 1295-го СП, которыми руководил заместитель командира дивизии полковник Б.А. Лунегов, вела бой с противником на рубеже Жолобово, лес 2 км северо-западнее Буслава и западнее Песково, Федотково. В течение дня части, отрезанные от главных сил дивизии, предприняли несколько попыток пробиться на соединение к ним, действуя с разных направлений, но все их атаки были отбиты огнем противника. Во второй половине дня вражеская артиллерия нанесла сильный огневой налет по району сосредоточения наших частей, вследствие чего они понесли очень большие потери.
Понимая, что дальнейшее нахождение в этом районе может привести к еще большим потерям, подразделения 1290, 1297 и 1295-го СП около 9 часов вечера предприняли отчаянную попытку прорыва в направлении высоты с отм. 201,8. В ходе короткого, но ожесточенного боя бойцам и командирам удалось разорвать кольцо вражеского окружения и прорваться в Шпыревский лес.
Буквально за час до этого события из штаба Западного фронта была получена директива командующего фронтом № 619:
«Командарму 33 т. ЕФРЕМОВУ
Командарму 43 т. ГОЛУБЕВУ
Командарму 49 т. ЗАХАРКИНУ
Копия: Начальнику Генштаба КА т. ШАПОШНИКОВУ
1. Ввиду невыполнения 43-й и 49-й АРМИЯМИ поставленных задач по очищению от противника тыловых путей 33-й АРМИИ и соединению с группой ЕФРЕМОВА, в связи с отходом 113-й и 338-й СД группы ЕФРЕМОВА из района ТЯКИНО, СТУКОЛОВО, ВЯЛОВКА на восточный берег р. УГРА создается угроза изолированного поражения группы ЕФРЕМОВА.
2. В целях недопущения разгрома группы ЕФРЕМОВА – приказываю:
…
в) командарму 33 т. ЕФРЕМОВУ в ночь с 12 на
13.04 скрытно прорваться через завесу противника, нанести удар в направлении РОДНЯ, МАЛ. БОСЛАВКА, НОВ. МИХАЙЛОВКА, МОСЕЕНКИ, где и соединиться с частями 43-й и 49-й АРМИЙ.
Участники поискового отряда «Судьба человека» возле одной из безымянных могил в лесу. На кресте написано «Павшим за Родину».
Июнь 2005 г.
В авангард и боковые отряды выделить лучшие части, усилив их артиллерией, орудиями ПТО и саперными частями[394]. При встрече с противником в затяжные бои не вступать и немедленно обходить противника по закрытой местности. Движение совершать главным образом ночами. Арьергардными частями при отходе местность приводить в непроезжее состояние, минировать и устраивать завалы. Все дороги и подступы к основному маршруту движения главных сил также минировать, для чего заранее выбросить отборные команды[395]. При отходе местный конский состав, обоз и мужчин от 16 до 55 лет забрать с собой:
г) командующему ВВС т. ХУДЯКОВУ – всю авиацию фронта и ближайших армий, кроме группы № 4 Верховного Командования, бросить на обеспечение действий группы ЕФРЕМОВА. В течение 12.4 авиацией бомбить и штурмовать противника в БУСЛАВА, БЕЛЯЕВО, ЩЕЛОКИ, РОДНЯ, ДОРКИ, БОРИСЕНКИ, ШУМИХИНА, ГРЕКОВА. В ночь на 13.04 нанести удар по БОРИСЕНКИ, ГРЕКОВА, ШУМИХИНА;
д) командующему 43-й АРМИЕЙ с наступлением темноты в ночь на 13.04 гнем дальнобойной артиллерии дать отсечный огонь по району ГРЕКОВО, КОЗЛЫ, НОВ. ЛУКА. В течение 13–14.04 дать отсечный огонь по ставке ЕФРЕМОВА.
Командарму-49 в то же время дать отсечный огонь по району СЛОБОДКА, ЯКИМЦЕВО. Днем 13 и 14 вести огонь по тем же районам…»[396].
Вызывают удивление сроки, которые были определены генералу Ефремову на выход из окружения. Войска имели на подготовку немногим более суток, несмотря на то что к моменту подписания Жуковым директивы 113-я и 160-я СД вели тяжелейшие бои с противником, еще находясь в окружении. 338-я СД сдерживала натиск немецкой пехоты, которая буквально «висела у нее на плечах». А если бы 113-я и 160-я СД не смогли прорваться к главным силам окруженной группировки, что тогда делать? Какова была бы вообще цена директивы фронта в этом случае?
Только свершившееся вскоре чудо, в полном смысле этого слова, заключавшееся в том, что обе окруженные дивизии смогли прорваться сквозь плотное кольцо противника и соединиться с главными силами западной группировки, позволило надеяться на успешное выполнение поставленной войскам задачи, да и то с определенными условиями. Сроки, указанные командующим фронтом в директиве, были абсолютно невыполнимы. А ведь прежде чем начать выход из окружения, соединениям западной группировки армии необходимо было:
1) определить порядок выхода из окружения;
2) «оторваться» от противника;
3) занять исходное положение, создав необходимый боевой порядок;
4) наметить и выполнить ряд мероприятий по организации взаимодействия и всестороннего боевого и тылового обеспечения;
5) согласовать все вопросы со старшим начальником и соседями.
Только после выполнения всего этого комплекса мероприятий войска могли пойти на прорыв. И на все это командованием фронта даются всего лишь только одни сутки! Создается такое впечатление, что командование фронта считает, что главное отдать приказ, а там «куда кривая вывезет».
Никакому комментарию не поддаются требования генерала Жукова о выделении «в авангард и боковые отряды лучших частей, усилив их артиллерией и орудиями ПТО и саперными частями».
Надо было абсолютно не владеть обстановкой и не иметь никакого понятия о местности, в которой соединения 33-й армии на протяжении двух с половиной месяцев вели боевые действия, чтобы написать такую чушь. О какой артиллерии и орудиях ПТО идет речь? Где они, лучшие части? Какие боковые отряды и куда можно было их отрядить, если враг находился в сотне-другой метров?
А что стоит требование: «При встрече с противником в затяжные бои не вступать и немедленно обходить противника по закрытой местности…
Арьергардными частями при отходе местность приводить в непроезжее состояние, минировать и устраивать завалы. Все дороги и подступы к основному маршруту движения главных сил также минировать…»?
О каком вообще обходе противника может идти речь, если в распоряжении окруженной группировки была всего лишь одна лесная дорога? Неужели генерал армии Жуков вместе с начальником штаба фронта за все время, пока западная группировка 33-й армии сражалась в окружении, не удосужился ни разу посмотреть на рабочую карту, где прекрасно видно, в каких условиях и в какой местности она находилась?
Генерал Ефремов, ознакомившись с директивой, даже не обратил внимания на такие «мелочи». За время, прошедшее после взятия Вязьмы, им было получено более десятка таких шедевров, рожденных командованием и штабом Западного фронта, которые выработали у него свое отношение к документам подобного рода. Командарм-33 прекрасно понимал, что от него требовал командующий фронтом, и не беда, что получаемые распоряжения зачастую не соответствовали реальному положению дел. Горе заключалось в том, что за каждый такой приказ приходилось платить слишком дорогую цену.
Для генерала Ефремова самым важным в этой директиве было то, что генерал Жуков согласился с его предложением о выходе из окружения навстречу 43-й армии. Михаил Григорьевич все еще надеялся на успешное разрешение этой сложной ситуации, в которой его дивизии находились уже более двух месяцев, как надеялся и на то, что уж свою задачу – прорыв к Новой Михайловке – 43-я армия обязательно выполнит.
Ближе к полуночи генерал М.Г. Ефремов вызвал в д. Науменки командиров 160-й и 338-й СД. На этом совещании присутствовали также исполнявший обязанности начальника штаба оперативной группы полковник M.Л. Олехвер, полковой комиссар А.Ф. Владимиров, майор П.Ф. Толстиков, ряд других командиров и политработников. Заслушав командиров дивизий о положении дел и последних изменениях, происшедших в районах боевых действий подчиненных им частей, командарм приступил к выработке плана прорыва из окружения и постановке задач на этот период. Одновременно были уточнены задачи по организации взаимодействия, боевого и тылового обеспечения.
По окончании работы командарм отдал командирам дивизий предварительные боевые распоряжения о подготовке соединений к прорыву из окружения. В соответствии с принятым решением выдвижение соединений западной группировки на участок прорыва планировалось осуществить в два эшелона.