Какая-то доля секунды, на которую ослабевает ее сопротивление, и у меня уже обрывается сердце. Вижу, как обессиленно опускаются ее кулаки ему на шею. Больше не молотят, но все еще выстраивают преграду. Она, эта преграда, так хлипка, что почти ничтожна. Лицо Элли замирает в немом выдохе, а Джимми продолжает жадно целовать ее. Пытается оживить губы, надеясь на встречную, ответную реакцию.
У меня останавливается дыхание. Хочется кричать от боли, а ноги сами почти делают шаг назад, когда прямо на моих глазах его руки, не дожидаясь разрешения, ныряют под край ее футболки.
Взрыв. Моя кровь вскипает, и одновременно с этим Элли толкает его в грудь. Она даже не отпрыгивает — падает назад, как от удара, потому что от неожиданности он отпускает руки. И она валится прямо на пол, на спину, и начинает судорожно отползать от него, суча ногами.
— Эл! — Бросается он за ней.
— Нет! — Выкрикивает.
И, пытаясь встать на ноги, судорожно трет руками лицо.
Он тянется к ней руками, отбрасывает одеяло и в этот момент… замечает меня. Его взгляд делается мрачным.
— Никогда больше… не смей… так делать! — Голос Элли звенит высокими нотами.
Она поднимается на ноги и, наконец, понимает, куда он смотрит. Оборачивается. Ее щеки пылают, губы горят от соприкосновения с его щетиной, глаза налиты слезами. Элли в настоящем ужасе. Закрыв рот рукой, она выбегает из комнаты и проносится мимо меня. Прочь из этой комнаты, подальше отсюда, от нас обоих. Ее шаги затихают где-то в кухне, и я их не слышу, потому что мое сердце уже бьет набатом — громко гремит в ушах.
— Майки, я… — Джимми запускает пятерню в волосы.
На его лице нет сожаления. Он расстроен, что ничего не вышло. Ему было плевать на меня и мои чувства. Ему давно уже плевать на всех, кроме себя.
— Прости, друг. — Произносит, опускаясь на кровать. — Ты мне жизнь спас, а я…
— Не надо. — Быстрыми шагами приближаюсь к комнате и застываю в дверном проеме. — Значит, так. Собирайся. Через полчаса мы поедем за твоей дочерью. Ты забираешь ее, я даю вам деньги из своих сбережений и помогаю покинуть страну. Это все, что я могу сейчас сделать. Надеюсь, что больше тебя не увижу.
— Майкл. — Вздыхает он, вздымая руки в воздух. — Я…
— Собирайся. — Решительно говорю я и захлопываю дверь.
Джеймс
— Останови здесь, — прошу, когда машина, прокравшись через аллею, притормаживает недалеко от моего дома.
Как мы и предполагали, тачка легавых пасется недалеко от парадного входа. Они припарковались возле соседского дома и наивно полагают, что выбрали лучшее место для наблюдения. Недоумки.
— Не торопись. — Говорит Майки. Он дотрагивается до моего локтя как-то уж слишком по-серьезному. Но в глаза не смотрит. Оглядывает местность. — Может, лучше мне сходить?
— Не нужно. Я сам. — Хлопаю его по плечу. — Сейчас пройду по этой тропинке, перемахну через забор и войду с черного хода. — Нащупываю в кармане ключи. — Все будет нормально, не переживай.
— Через забор? — Он косится на мой живот.
— Да посмотри, он мне по пояс. Ерунда же. — Отмахиваюсь.
Майкл неохотно кивает. Впивается пальцами в руль.
Я осторожно оборачиваюсь назад. Элли сидит за мной, поэтому мне приходится изловчиться, чтобы увидеть ее. При взгляде на меня ее глаза широко раскрываются, кровь отливает от лица. Она застывает, сжимая губы в тонкую полоску. Мне нравится, что, даже злясь на меня, эта девушка выглядит самой прекрасной на свете.
— Иди уже. — Хмуро произносит Майки.
А я не могу оторваться от нее. Сердце разрывается на части.
— Я быстро. — Говорю обоим, виновато улыбнувшись.
И Элли отворачивается к окну.
Выхожу, осматриваюсь и быстро иду по тропинке к границе владения. Все мысли сейчас захвачены думами о Софи. Даже боль в боку уже не ощущается так остро — стоит подумать, что не видел ее уже больше трех суток, и дышать становится труднее.
Изловчившись, с трудом, но перекидываю свое тело через деревянное ограждение. Едва ноги ступают на мягкий газон, оборачиваюсь. В тени дерева, укрытый раскидистой листвой, виднеется автомобиль Майкла. Не знаю, видит ли он, но показываю ему жестом, что все нормально. Разворачиваюсь и торопливо направляюсь к дому, исследуя глазами окна.
Другой бы прибил меня на месте за то, что я пытаюсь отбить у него жену, а этот еще помогает. И меня это приводит в еще большую растерянность, потому что я заметил, что Элли все-таки откликалась на мой поцелуй. Даже когда сопротивлялась. Ей хотелось, чтобы я ее целовал. Безумно хотелось.
И если бы Майки меня избил, сдал копам или вышвырнул из своего дома к чертовой матери, я бы не отступился. Все равно бы вернулся за женщиной, которую люблю. Мы могли бы начать новую жизнь где-то далеко отсюда. Но теперь…
Да… Майки чертовски умен. Мой соперник никогда не был слабее меня. Хитрый, терпеливый Салливан. Он всегда знал, как сделать так, чтобы быть для нее лучшим. Чтобы у нее и мысли не было уйти от него к другому. Везучий и расчетливый гаденыш.
Подумав об этом, не могу сдержать ухмылку. Наваливаюсь плечом на дверь, приникаю ухом и прислушиваюсь. Тишина. Осторожно вставляю ключ и вхожу. В доме определенно кто-то есть. Из кухни доносятся голоса. Женские, нервные. Иду медленно, стараюсь ступать неслышно, но после очередного окрика ускоряю шаг и буквально врываюсь в кухню.
— Никто отсюда не выйдет, пока я не верну свой товар и бабки!
— Не приближайся к моему ребенку!
Все присутствующие замирают, оглянувшись на звук открывшейся двери. В моей груди рождается тихий гнев от увиденного. И он тут же перерастает в дикую ярость, которая взвивается и клокочет где-то уже в горле. Сердце пускается галопом, когда я вижу Джо на своей кухне.
Он сильно постарел, осунулся, потерял часть зубов и твердость осанки. Ублюдок одет в какое-то тряпье, небрит, но на его лице все та же самодовольная ухмылка. Она не исчезает даже тогда, когда он поднимает на меня мутные глаза. Джо заметно напрягается, быстро оценив свои шансы, и бросает короткий взгляд на столешницу гарнитура, где могут лежать ножи. Ведь оружия у него с собой нет, в руках пусто, а справиться со мной теперь, когда я вымахал и стал с ним одного роста, ему будет непросто.
— Спокойно. — Поднимаю вверх ладони, показывая, что не опасен для него.
Мне не нужно, чтобы он дергался, ведь в кухне собралась вся моя семья. Софи за столом в углу — застыла с карандашом в руке. Мэгги возле дочери — обнимает ее за плечи. Мать — справа у окна, держится за разбитую губу. Похоже, я появился как раз вовремя: этот козел уже врезал ей.
— Вот и ты. — Рот Джо искривляется, обнажая с десяток серых, кривых зубов.
— Папочка… — Софи хочет встать со стула, но мать крепко держит ее за плечи.
— Так. Тихо. — Делаю шаг в его сторону. — Отойди от моего ребенка. — Двигаюсь очень медленно, вытягиваю перед собой руки. — Сейчас мы все решим, только отпусти моих родных, ладно?
— Черт с два, щенок. — Качает головой Джо. — Ты вернешь мне все, что забрал, иначе твоя семья отсюда живой не выйдет.
— Хорошо. — Бросаю взгляд на его руки. Делаю шаг вперед, чтобы предупредить его намерения. — Сейчас мы позвоним моим друзьям и придумаем, как вернуть тебе твой товар.
— Джеймс, отдай ему всё! — Вопит мать, захлебываясь соплями и слезами. — Отдай!
— Так не пойдет. — Морщится старый наркоман. — Меня не проведешь.
Я смотрю на Мэгги. Она растрепана и помята. В ее больших глазах смертельный испуг. Она крепче обхватывает худенькие плечи Софи.
— Джеймс! — Вклинивается мать.
И в этот момент Джо делает отчаянный рывок к столешнице, который я не успеваю перехватить. Теперь в его руке длинный нож.
— Нет! — Мэгги накрывает дочь своим телом.
Я поднимаю руки выше. Замираю, тяжело дыша.
— Эй. Спокойно. Все хорошо! — Слежу глазами за блестящим лезвием в руках Джо, который направляется к шее моего ребенка. — Стой, давай все обговорим.
— Нечего разговаривать. — Скалится мужчина.
— Не зли его, Джеймс, — мать оказывается сзади и хватает меня за локоть. Тянет на себя. — Отдай. Отдай ему! Пусть забирает и идет!
— Делай, как велит твоя старуха. — Цедит сквозь зубы Джо.
— Джимми, пожалуйста. — Зажмуривается Мэгги.
— Послушай, я все тебе отдам. — Не спускаю взгляда с ножа. Легким толчком отталкиваю мать. — Мне просто нужно время. Дай всё объяснить.
Но в эту секунду происходит непредвиденное. Джо отталкивает Мэгги, пытаясь притянуть к себе Софи, но жена вместо того, чтобы отпустить ребенка, накидывается на незваного гостя, толкает в грудь.
— Тварь! — Он бьет ей кулаком свободной руки по лицу.
И Мэгги ударом отбрасывает к стене, прямо на дверь кладовой. Мне хватает этого короткого момента, чтобы сделать рывок и выбить нож из рук наркомана.
— Папа! Папочка! — Софи поджимает ножки.
Мы с Джо падаем на пол, сцепившись. Барахтаемся, рычим, наносим удары.
— Никто. — Бью ему в челюсть. — Ублюдок. Никто не смеет вот так приходить в мой дом!
Мать истошно вопит, пока я молочу кулаками:
— А-а! Отпусти! Ты убьешь его!
Джо пытается закрывать лицо руками, но я продолжаю наносить удар за ударом, наслаждаясь каждым брызгом крови, который окропляет мою одежду и пол в кухне. Меня ослепляет ненависть, внутри все кипит.
— Нельзя! Нельзя! — Кто-то колотит меня сзади.
Бьет, царапает, вопит, как бешеная кошка. Цепляется за шею и душит.
Отмахиваюсь резким ударом назад и попадаю матери локтем в нос.
— А-а-а!
— Бабушка! — Плачет Софи.
Я отпускаю Джо и встаю. Мать лежит, держась за лицо. Моргает, не понимая, что произошло.
— Ма!
— Ты сломал мне нос, паршивец… — Бормочет она, ощупывая свое лицо и морщась от боли.
Сажусь на корточки.
— Дай, посмотрю.
Мои руки в крови.
— Уйди! — Начинает орать она, отползая назад.
Выдыхает большой красный сгусток. Теперь кровь хлещет, не останавливаясь.