— Нет, Атомэн — мой лучший друг! А этот урод его погубил! Я его ненавижу!
Сун в это время в коридоре, за дверью конференц-зала, пыталась утешить Серебряного Воробья. Мальчик вернулся к привычному замкнутому состоянию. Девушка хотела, чтобы он заговорил, поделился с ней своими чувствами, но он лишь повторял, как заведенный: «Сувенир… Сувенир…»
И вдруг Сун вспомнила: именно это слово она произнесла во время первого разговора с Серебряным Воробьем несколько месяцев назад. Она говорила об оригами-фигурках, которые мальчик Томми сделал для одноклассников. «Сувенир». А может, Серебряный Воробей делал свой «Фьюжн-опус-003» для брата? И поэтому использовал портрет Золотого Воробья? Если так, то столь резкая реакция вполне понятна.
Разговор Мамы Ким с Золотым Воробьем был окончен — директор окликнула Сун, и девушка с Серебряным Воробьем вернулись в конференц-зал. Директор строго посмотрела на братьев: «Отсюда никто не уйдет, пока не извинится и не пожмет другому руку».
Мальчики дулись и мириться, похоже, не собирались — наоборот, с каждым мгновением они все больше становились похожи на параллельные прямые, которым никогда не пересечься.
Мама Ким, обсуждая усыновление Серебряного Воробья, поставила его новым родителям условие: добиться воссоединения близнецов. Пути братьев разошлись, но педагог считала необходимым сделать все, чтобы контакт между ними сохранился.
Мальчики встретились в доме Паков — огромном особняке в неоклассическом стиле, с бассейном и детской площадкой на заднем дворе. План мероприятия, как и обстановка, был слишком официальным: барбекю на открытом воздухе, активные игры для детей.
— Привет, Золотой Воробей, — Андрес с Серебряным Воробьем и Реем поднялись на крыльцо и остановились перед внушительной парадной дверью, — ты совсем не похож на свои фотографии. Наверное, ты много занимаешься спортом.
За полгода жизни у Паков мальчик действительно изменился — он стал выглядеть и вести себя по-другому.
Золотой Воробей ничуть не стушевался и протянул Андресу руку.
— Да, у меня жесткий режим — его разработал Атомэн. Там все написано — как мне питаться, как заниматься спортом, как работать и отдыхать. Да, такой вот у меня Атомэн после апгрейда, — и Золотой Воробей протянул руку близнецу:
— Привет! У тебя все ОК, брат?
Рей мягко подтолкнул Серебряного Воробья вперед. Мальчик посмотрел на Золотого Воробья, но руки не пожал.
— Ну же, Серебряный Воробей, — сказал Рей. — Это же твой брат, вы так давно не виделись… Целых полгода.
— Сто семьдесят три дня, если точно, — Золотой Воробей улыбнулся. — Хочешь, я покажу тебе моего Атомэна? Чжун Хо модернизировал его, он теперь — улучшенная версия, у него появилась куча интересных функций. Мы даже сделали ему настоящее тело. Круто вышло!
В глазах Серебряного Воробья сверкнуло любопытство.
— Атомэн, смотри, кто к нам пришел! — завопил Золотой Воробей.
Земля задрожала — по лужайке огромными прыжками несся красный робот. Верх гуманоида был прикреплен к плечам собаки-робота; такой себе киборг-кентавр.
Обновленная версия Атомэна сразу распознала лицо Серебряного Воробья. Смешно подогнув правую переднюю ногу (или лапу?), робот церемонно поклонился гостю, моргнул всеми тремя глазами-камерами и произнес: «Серебряный Воробей, сколько лет, сколько зим». Затем Атомэн чопорно поднял руку в особом робоприветствии — и Серебряный Воробей ответил слабой улыбкой.
— Дети, все готово! — позвал Чжун Хо, возившийся с барбекю. — Накрывайте на стол.
Новые братья и сестры Золотого Воробья, 15-летняя Хен Ву, 11-летний Си Ву и 8-летняя Сук Чжа, помчались к столу во внутреннем дворике.
— Позже поговорим. Я должен помочь, — Золотой Воробей, свистнув, рванул за старшими, Атомэн — следом.
— Кажется, с твоим братом не так уж трудно ладить, — пошутил Андрес.
Серебряный Воробей только скривился.
Мастерство Чжун Хо в приготовлении блюд на гриле оставляло желать лучшего, но, на счастье, остальное готовил повар.
За столом Андрес и Рей с интересом наблюдали за манерами детей Паков — они вели себя предельно сдержанно и аккуратно, даже когда просто выбирали подходящую вилку. Золотой Воробей больше не шалил, как в школе; он краем глаза следил за братьями и сестрами. Атмосфера за столом была напряженной, формальной — как будто все участвовали в кем-то поставленном спектакле.
Серебряный Воробей был не в своей тарелке. Еще не подали всех блюд, а он уже копался в картофельном пюре, вилка скребла по дорогому фарфору — звук был ужасен. Хе Джин Пак косилась на мальчика, но молчала.
Чтобы разрядить обстановку, Андрес заговорил об Атомэне.
— Ну и крутой же у тебя робот, Золотой Воробей. Как вы выбрали для него тело?
— Да мы особенно и не выбирали. Чжун Хо сказал, что это последняя и лучшая модель, мы на ней и остановились, — мальчик взглянул на Чжун Хо, явно ожидая от отца одобрения.
— Я всегда хочу самого лучшего для своих детей, — тот действительно кивнул и чванливо вздернул подбородок.
Рей, повернувшись к нему, довольно холодно сказал:
— Но ведь лучшее — понятие относительное. Ребенок и взрослые могут считать лучшим разное, не так ли? — Рей старался удержаться в рамках светской беседы, но был достаточно холоден.
— Вообще-то нет, — Чжун Хо и Хе Джин переглянулись, обменявшись покровительственными улыбками. — Мы верим, что всегда найдем для детей лучшее, самое-самое во всем мире. Это касается путешествий, страхования, образования — да чего угодно, всего. Даже роботов. Ну-ка, Золотой Воробей, расскажи нам, что ты узнал сегодня утром.
— Цена — это то, что ты платишь. Ценность — это то, что ты получаешь, — тут же отбарабанил Золотой Воробей.
— Чего-чего? — Андрес оторопел.
— Это известные слова Уоррена Баффета, он сказал их во время финансового кризиса 2008 года, — пояснил Чжун Хо. — Немного, так сказать, олдскульной мудрости из мира инвестиций.
— Разве это должен говорить шестилетний ребенок? — Рей уже не мог сдержаться и не скрывал презрения.
— А почему нет, уважаемый художник? — Чжун Хо не понял или сделал вид. — В старину детям приходилось запоминать многое, чего они совершенно не понимали, но ведь тогда они не имели ни малейшего представления о будущем. А сегодня благодаря искусственному интеллекту жизнь уже не такая непредсказуемая и не такая произвольная.
— Искусственный интеллект сегодня может то, чего в прошлом не могли ни школы, ни учителя, — поддержала мужа Хе Джин. — У Чжун Хо есть план для всех наших детей.
— Если Золотой Воробей будет продолжать в том же духе, он со временем может стать одним из величайших инвесторов в мире, — добавил Чжун Хо.
— Так вы позволяете алгоритму планировать будущее своих детей?! — изумился Рей.
Дети Паков, ошарашенные происходящим, опустили ножи и вилки.
— Мы несем за детей ответственность, талант не должен пропасть, — ответил Чжун Хо. — Раньше была поговорка: никто не знает сына лучше, чем его отец. Но, может, сегодня нам следует говорить, что никто не знает сына лучше, чем его искусственный интеллект? Родители не могут разбираться в своем ребенке так, как его ИИ-компаньон. И это хорошо. Золотому Воробью шесть, а его математические знания на уровне десятилетнего. И с распознаванием образов у него лучше, чем у Си Ву, а ведь ему одиннадцать.
Си Ву, сидевший здесь же, недовольно поморщился.
— Я отлично понимаю и ценю, что у вас, художников, более романтичный взгляд на вещи, но что может быть важнее образования наших детей? — Хе Джин легонько щелкнула Золотого Воробья по носу. — Мы ведь не указываем тебе, кем ты должен стать. Мы ведь всегда говорим, что ты можешь стать тем, кем захочешь, не правда ли?
Золотой Воробей просиял:
— Я хочу быть таким же, как Чжун Хо!
Чжун Хо и Хе Джин довольно засмеялись, Андрес и Рей переглянулись. И вдруг Серебряный Воробей с силой швырнул вилку в тарелку. Все повернулись к нему — руки, лицо, волосы были в соусе, крошках и ошметках пюре.
— Я хочу уйти, — тихо произнес он.
После того дня Серебряный Воробей наотрез отказывался от любых контактов с братом.
Андрес и Рей сообщили Маме Ким, что различия между близнецами представляются им совершенно непреодолимыми, а идея о встречах и совместных играх — бесперспективной.
Они слишком хорошо понимали чувства приемного сына. Андрес и Рей разительно отличались от Паков — начиная с профессиональной деятельности и заканчивая складом личности, хотя и то и другое трудно поддавалось определению. Кто они — художники новых медиа? Интернет-знаменитости? Активисты-экологи? Ученые? Духовные гуру?
Мужчины были партнерами в работе и в жизни, именовали себя Homo technicus (человек технический) и активно продвигали так называемый технологический художественный ренессанс. Они критиковали слепое поклонение науке и технике. Homo technicus стремятся через искусство вернуть людям их человеческое достоинство и восстановить связь с природой.
По мнению Рея, все более активное использование искусственного интеллекта в сфере образования означало: дети должны стать чем-то вроде автоматов, помешанных на конкурентоспособности. Эта система, с его точки зрения, является просто усовершенствованной версией прежней системы зубрежки и экзаменов. А настоящее образование должно быть нацелено как на приобретение ребенком необходимых знаний и навыков, так и на его личностный рост.
Рей считал необходимым повышать уровень самосознания детей посредством самоисследования, развития эмпатии, общения и других «мягких навыков», способствующих формированию более глубоких связей между людьми. Он был убежден, что нужно повышать уровень эмоционального интеллекта, а искусственный интеллект чаще всего эти аспекты игнорировал.
Произведения Серебряного Воробья трогали Рея до глубины души. Мальчик не был особо продвинут в технологиях, но его неподдельное, живое любопытство, доступное только ребенку, превращало его творения в шедевры.