— Раз так… — Ноноко наконец доела и аккуратно убрала салфеткой капельку крема из уголка рта. — Говоришь, перед его появлением ты упоминала рамен? Хироси-кун был фанатом кулинарных шоу. Возможно, ключевое слово связано с едой…
— Хорошо, вдруг я и правда смогу его вызвать. И что спросить? Не хочу потерять еще один вопрос.
— Надо подумать… — протянула Ноноко. — Спрашивать о том, что можно узнать или вычислить самостоятельно, смысла нет. Ты внимательно смотрела материалы дела? Может, спросить о врагах? Ему кто-нибудь когда-нибудь угрожал? Детективы всегда в первую очередь рассматривают возможные мотивы.
— Точно! — согласилась Айко. — Надо выяснить отношения Хироси-куна со всеми, кто был вхож в гримерку.
— Но вообще-то, на самом деле, я пытаюсь сказать, что нам пора объединиться, — улыбнулась Ноноко. — Хироси давно умер, его время закончилось. Выбери себе нового кумира, следи за трендами. Тут как в супермаркете — зачем покупать одно и то же, если каждый день можно пробовать новое?
— Ты меня никогда не поймешь… Хироси-кун особенный… Он меня спас.
— Да помню я эту трагическую историю, не заводи свою шарманку. Так, мне надо бежать, у меня «Шоу суперталантов». Но если что — я с тобой. Пока, подруга!
И Ноноко растворилась среди тусовавшихся на улице фанатов.
Айко покачала головой. Она привыкла, что ее бросают. С детства она вечно чувствовала себя лишней. Родители развелись и спихнули дочь бабушке и дедушке. В школе, после прослушивания на концерты и мюзиклы, ее всегда определяли в дублеры. Среди друзей, подруг, у знакомых парней — они все заводили романы, но только не с ней! — она вечно была вторым номером. Если годами беспросветно ощущать неуверенность в себе, то начнется депрессия — так и случилось. Кульминацией стала попытка покончить с собой, к счастью, неудачная.
Именно тогда, оставаясь крайне подавленной, Айко впервые услышала песню «Сияющее чудо».
«Иногда ты чувствуешь, что надежда никогда не придет, / Но будь сильным и продолжай идти дальше, / До самого конца, вчера, сегодня и завтра, / Помни, что ты особенный, как какое-то сияющее чудо», — пел Хироси.
Песня стрелой вошла в сердце Айко, душа отозвалась на голос Хироси мощным резонансом. Тучи над головой разом разошлись, и девушка ощутила тепло, увидела, как ярко светит солнце. Хироси был кумиром, айдолом Айко все ее сложные подростковые годы. И только благодаря ему она не чувствовала себя одинокой.
Хироси стал ее лучшим другом, наставником, защитником. Она, конечно, была готова за это платить, причем буквально — ее жилье было завалено мерчем, товарами бренда «Хироси» с соответствующей символикой. Большая часть из них не имела никакого практического применения и смысла, но Айко это не волновало.
С того дня, как она впервые услышала его песню, девушка провела множество часов в онлайн-архивах — старалась найти что только возможно о своем спасителе. Много лет назад Хироси передал права на все свои материалы — песни, видео, фотографии, рабочие записи — хай-тек-компании Viberz. Она оцифровала и проиндексировала все связанное с музыкантом, сделала материалы официально доступными для других развлекательных проектов.
Однажды Viberz выбрала Айко для участия в бета-тестировании нового проекта «Хисториз» — и все исключительно благодаря ее фанатскому рвению. Как объяснил представитель компании, проект позволит ей по-новому увидеть ее кумира. Айко предложили ответить более чем на триста вопросов о Хироси Иксе и запросили разрешение на использование персональных данных. Чрезвычайно заинтригованная и польщенная, она охотно его дала.
Через несколько недель ее вместе с другими участницами бета-тестирования пригласили в XR-комнату Viberz на спиритический сеанс. Все девушки были суперфанатками Хироси, поэтому и попали в секретный проект.
В тренажерке Айко натянула соматосенсорный костюм и запрыгнула на велотренажер. В контактных XR-линзах замелькали любимые пейзажи: прибрежная трасса SR 1 в Калифорнии, норвежская атлантическая дорога Атлантерхавсвейен, горный маршрут Гранд-Альп во Франции. В каждой новой «местности» тонкий, как вторая кожа, костюм создавал новые ощущения — Айко чувствовала то морской бриз, то летний зной, а иногда и выбоины на асфальте. Костюм отслеживал физиологические показатели и посадку Айко на байке и немедленно выдавал ей персональные рекомендации.
На этих тренировках Айко ощущала себя не в тесноте качалки, а над всем земным шаром разом — ощущение парения, свободного полета было невероятно приятным. Именно возможность попробовать на вкус что-то непривычное и заставила Айко вспомнить слова Хироси-куна на каком-то ток-шоу: куда бы он ни отправился, поделился тогда музыкант, ему всегда хочется китайской еды. Тарелка жареных пельменей способна мгновенно вернуть ему ощущение домашнего уюта.
В воспоминания крутящей педали Айко ворвался чей-то голос:
— Эх, Айко-сан, если бы ты только знала, как я тоскую по жареным пельменям!
Призрак Хироси Икса снова был рядом, а XR-пейзаж исчез. Привидение висело в воздухе, фигура в гламурном сценическом костюме просвечивала — сквозь нее виднелась стена напротив.
— Хироси-кун! — Айко обрадовалась, но сказала другое. — Ты меня напугал. А не судьба предупреждать заранее, или надо выскакивать, как черт из табакерки?
— Разве это будет так же весело? — подмигнув, парировал Хироси.
В тренажерку вошел среднего роста худощавый паренек в XR-очках и с полотенцем на плече. Прической он походил на фасонно подстриженную французскую болонку или на сахарную вату — с той разницей, что ни одна ни другая не бывают шоколадного цвета. В незнакомце было что-то неуловимо притягательное. Парень, похоже, ровесник Айко, занял соседний тренажер и быстро-быстро завращал педали.
Хироси никуда не делся.
— Айко-сан, как ты так можешь? — спросил он жеманно и капризно надул губы — изобразил ревность. — Сама говорила, что я — твоя единственная любовь, а сама смотришь на другого!
— А? Ты что-то сказала? — парень повернулся к Айко. И продолжил, не получив ответа: — Хватит на меня пялиться! Перестань, мешаешь!
Айко покраснела, замахала руками — она и не думала тревожить незнакомца:
— Прости, я по привычке думала вслух!
— Тогда ладно, — пробормотал парень. И добавил — тоже вслух, но уже самому себе: «Странная какая-то». Он переключил очки в режим виртуальной реальности, и линзы тут же затянул непрозрачный серебряный слой.
Смущенная Айко слезла с велосипеда и бочком выскользнула из зала. В раздевалке она рухнула на скамейку. Но Хироси опять оказался рядом. Теперь он парил между рядами шкафчиков, хоть раздевалка и была женской.
— Айко-сан! Если тебе кто-то нравится, ты должна сказать ему об этом, — завело привидение. — Ты же знаешь, я всегда пел о том, что нужно открыто говорить о своих чувствах.
— Ну да, у тебя восемь сотен песен об этом.
— Не нагнетай, всего тридцать семь.
— А ты не уводи в сторону. Что там насчет следующей подсказки?
Подростком Айко грезила о дружбе с Хироси-куном. Как было бы замечательно разговаривать с ним каждый день! Но теперь, когда девушка повзрослела, а мечта неожиданно сбылась, все было совсем не так, как когда-то представлялось. Хироси оказался дружелюбным и очень доступным. Он не походил на небожителя, на снизошедшего до девчонки-фанатки селебрити-айдола. Говорил он точно так же, как когда-то в телешоу, но возникало ощущение, что болтаешь с другом детства или приятелем-соседом. Айко вдруг решила, что она действительно может лучше узнать Хироси и что ему можно доверять.
— Чуть не забыл, — вдруг посерьезнел призрак. — Задавай вопрос, Айко-сан.
Лицо Хироси стало торжественным, он, как полагается, приложил ладони одна к другой и поклонился, почему-то напомнив Айко джинна из бутылки. При этом вид привидения стал еще нелепее.
Айко кашлянула:
— Хироси-кун, какие у тебя были отношения с людьми, которые заходили в гримерку прямо перед твоей смертью? Ты когда-нибудь ссорился с кем-нибудь из них?
— Надо вспомнить, — призрак оперся подбородком на ладонь и сделал вид, будто глубоко задумался. Его полупрозрачное тело в ритм вдохам-выдохам то становилось чуть ярче, то тускнело.
— Все, кто имел доступ за кулисы, проработали со мной больше десяти лет. Они все были отличными профессионалами, но мы еще и дружили. Конечно, терки случаются и между друзьями. Стилист иногда предлагал костюмы, которые я считал дурацкими, а он настаивал; визажист, по-моему, заходил слишком далеко — делал из меня какого-то Дэвида Боуи, а мне это не нравилось. Иногда мы спорили, все злились и кричали, но я обычно уступал.
— Пока все вроде нормально для шоубиза, — по ходу рассказа Айко, согласно кивая, делала заметки в своем смартстриме.
— Та-а-ак… Заходили режиссер Наото и музыкальный директор Кэнъити[58]. Я подобрал их совсем молодыми, чуть ли не сразу после колледжа. Теперь они — корифеи, ведущие фигуры в своих областях. С ними тоже не все было гладко. Я узнал, что Наото принял несколько очень плохих финансовых решений. Все случилось много лет назад, он мне тогда же все компенсировал — просто ничего не сказал. А Кэнъити хотел уйти и писать свою музыку, но я уговорил его остаться. Его это, наверно, не совсем устроило; но я уже собирался заканчивать выступать, и он все равно стал бы скоро свободным. Вряд ли этот парень так озлобился, что решил меня убить.
— В шоубизе все непросто…
«Если ты верен другим, они будут верны тебе», — привидение пропело строку из песни Хироси.
— А что Ми-чан? — Айко вернула разговор в конструктивное русло. — Как она отреагировала на твое желание уйти со сцены? Она ведь была твоим агентом с самого начала, при ней ты стал звездой. Удивлюсь, если она обрадовалась новости.
— Да, Ми-чан была категорически против, — Хироси вздохнул. — Конечно, мы потратили больше десяти лет, трудились как каторжные и заслужили успех. Мой уход определенно был бы для нее серьезным ударом. Я старался объяснить ей логику своего решения; обещал, что дождусь истечения срока контракта, что компенсирую ее потери. Но она все равно здорово злилась — это каждый раз было написано на ее лице.