Видеоряд был однообразным и утомляющим, и Виктор прикрыл глаза. Но он не учел, что через поверхность ничем не примечательного дивана тщательно считываются все его физиологические параметры — температура тела, пульс, давление, биоэлектрические сигналы, уровни адреналина, серотонина (5-гидрокситриптофана, то есть 5-HT) и дофамина, даже степень напряжения лицевых мышц.
На протяжении почти всего фильма жизненные показатели Виктора были стабильны, как у дзен-мастера. Только однажды сердечный ритм нарушился — когда на экране появилась старая семейная фотография. Его взгляд не задержался на лицах родителей, но остановился на Маргарет — золотистом ретривере.
Кино закончилось, на экране появился список вопросов. Карин жестом предложил Виктору ознакомиться.
— «Есть ли у меня теплые чувства почти ко всем»? — Виктор выполнил просьбу, но тут же возмущенно уставился на робота. — Что это? Я должен отвечать?!
— Мистер Соколов, счастье — крайне субъективное понятие. Данные вопросы призваны помочь нам лучше понять ваше начальное состояние, чтобы настроить обслуживание в соответствии с вашими предпочтениями. Мы хотели бы получить как можно более честные ответы по шкале от одного до шести, то есть от «категорически не согласен» до «полностью согласен».
Виктор разглядывал непрошибаемого робота. «Идиот», — буркнул он себе под нос, но все же повернулся к экрану и стал нажимать виртуальные кнопки.
Анкета казалась бесконечной, и терпение истощалось. Но едва появилась мысль «все, это последний, встаю и ухожу», как вопросы прекратились. В зале тут же стало светлее.
— Дальше что?
— Поздравляю, мистер Соколов. Теперь мы можем присоединиться к другим гостям. Они вам понравятся.
Праздничный ужин устроили в ресторане, напоминавшем формой морскую раковину. Глаз радовала каждая деталь — от мерцавших в сумерках свечей до накрахмаленных манжет официантов, от замысловатых восточных узоров до сервировки стола. Гостям предложили современные вариации классических арабских рецептов вроде салуна, катарскую разновидность варак энаба и целое блюдо макбуса[129]. Официант объявил, что фрукты и овощи доставили несколько часов назад из Южной Европы.
Освоившись, Виктор присмотрелся к соседям за столом. Присутствовало тринадцать человек. Шестеро, включая его самого, были, очевидно, приглашены со всех концов света, кое-кого он даже узнал. Кинозвезда, криптохудожник, нейробиолог, альпинист и поэт — все публичные персоны. Остальные, похоже, были местными, катарцами. Длинные белые таубы выглядели обманчиво просто, не скрывая высокого социального статуса владельцев.
Во главе стола в ослепительном золотом одеянии и изящных украшениях сидела принцесса Акила. Она постучала серебряной ложкой по бокалу с вином, чтобы привлечь к себе внимание. Для начала она принесла извинения за то, что ее брат, 36-летний наследный принц Махди бин Хамад Аль-Тани и главный создатель Аль-Саиды, не смог присутствовать на торжестве, поскольку «ему нездоровится».
— Мой брат часто говорит, что от технологий нет пользы, если они не способны сделать нас счастливыми. Мы… Он… Наследный принц Махди задумал этот остров в надежде, что мощь технологий позволит ему найти истинную дорогу к человеческому счастью. Вы приехали на наш остров и получите шанс прикоснуться к этому беспрецедентному проекту королевской семьи Катара.
Ее английский был безупречен, произношение — очаровательно, однако в голосе звучал холодок. Виктор был заворожен, но понимал, что ее речь написана заранее и, возможно, даже отрепетирована.
— Ваше высочество, я искренне уважаю идеалы и решимость вашего брата, но позвольте обозначить проблему, — прокашлялся нейробиолог. — Мы уже выяснили, что эндоканнабиноиды вызывают эйфорию, дофамин управляет системой вознаграждения, окситоцин улучшает эмоциональные связи, эндорфины облегчают боль, гамма-аминомасляная кислота подавляет тревожность, 5-гидрокситриптофан повышает уверенность в себе и, наконец, адреналин придает сил. Но до сего дня мы так и не обнаружили нейромедиаторов, непосредственно отвечающих за наше ощущение счастья.
Подняв бокал, в разговор вступил поэт:
— Перу Эмили Дикинсон принадлежит стихотворение «Как счастлив камешек», Раймонд Карвер[130] писал, что счастье «является неожиданно». Словом, у каждого из нас собственный взгляд на счастье, не так ли?
— Лично я считаю, что все пытаются жить счастливо, но у кого-то к этому больше способностей и больше готовности действовать. Самые способные даже умеют обманывать себя. Вот так мы и выживаем, — томно произнесла кинодива и глубоко затянулась кальяном, на секунду задержала дым и медленно выдохнула.
Терпеливо кивая каждому гостю в ответ на его мнение, принцесса Акила внезапно заговорила:
— Именно поэтому вы все и были сюда приглашены. — Она была тамадой за этим столом. — Ваше отношение к счастью весьма разнообразно. Но главное, каждый из вас персонально несчастлив.
— Да что вы себе позволяете! — экспрессивный поэт взвился, столовые приборы звякнули. Глаза нескольких роботов, обслуживающих стол, вспыхнули красными огоньками. Поэт быстро уселся обратно с обиженным лицом.
— Ну все, с меня хватит, — теперь взорвался криптохудожник. — Я думал, будет разговор о том, как помочь простым людям вырваться из тисков потребительского общества и обрести духовную альтернативу. Не ожидал, что тут заседание клуба миллиардеров.
Виктор не сдержался:
— У людей с низкими и средними доходами деньги действительно повышают уровень счастья. Но за определенным порогом эффект становится минимальным, а то и обратным.
Принцесса подтверждающе кивнула:
— Даниэль Канеман определил этот порог в 75 тысяч долларов в год[131].
— Ну, мне эта цифра сомнительна, — отозвался Виктор.
— Вы говорите за богатейший один процент населения. Я отказываюсь быть частью этого фарса. Всего хорошего! — криптохудожник отбросил салфетку и встал.
За столом стало тихо. Все смотрели на принцессу Акилу.
Она улыбалась, словно возникшая неловкость ее ничуть не трогала. Принцесса грациозно поднялась и с бокалом в руке медленно пошла вокруг стола.
— Полагаю, все прочитали наши условия, прежде чем согласились с ними. Мы ясно отразили в соглашении, что, за исключением случаев серьезной травмы и обстоятельств непреодолимой силы, никто из гостей не может покинуть Аль-Саиду — любой досрочный отъезд считается нарушением контракта. Размер штрафа соответствует общей стоимости вашего имущества и активов, но будет уменьшаться по мере развития эксперимента. Другими словами, если вы решите уехать сейчас, то оставите себя без гроша.
Криптохудожник побледнел до синевы, его губы задрожали. Как и остальные присутствующие, он не удосужился внимательно прочитать пользовательское соглашение. За столом пошел сдавленный шепот, тем временем гости-катарцы невозмутимо наблюдали за происходящим.
Слово взял альпинист.
— Тут всё как в горах. Если не дошел до вершины, то проиграл. Но если дойдешь и не вернешься живым, все равно прославишься. Ваше высочество, когда это приключение на острове будет считаться завершенным?
Принцесса поравнялась с Виктором, дождалась, когда он поднимет бокал, и легонько с ним чокнулась.
— Когда остров решит, что вы преуспели в достижении счастья, настанет срок покинуть его.
Акила пошла дальше, Виктор смотрел ей в спину. Это принцесса была той черной тенью, которая мелькнула за окном его гостевого дома.
Жизнь на острове оказалась интереснее, чем ожидал Виктор. Но соседи, вопреки заверению Карина, симпатии у него не вызывали.
Случайно столкнувшись, все гости учтиво здоровались и заводили светскую беседу. Виктору это казалось скучным. Единственным исключением была Акила — вот с ней он общался охотно. Постепенно Виктор узнал, что принцесса получила докторскую степень по психологии в Институте психиатрии, психологии и неврологии при Королевском колледже Лондона, а ее специализацией была психология счастья.
— Поэтому брат поручил вам курировать проект? — поинтересовался Виктор во время одной из прогулок.
— Ну, не совсем. Махди сейчас нет на острове, — смущенно призналась Акила. — Он следит за происходящим удаленно, чтобы сохранить чистоту эксперимента. Из опыта он понял, что участники всегда отклоняются от привычного поведения в присутствии таких людей, как он.
— Из опыта? Так мы не первая группа гостей?
— Не первая. Первые были из местного населения. Брат хочет, чтобы выборка была максимальной — различные культуры, классы и расы. В его глазах это вклад катарской династии в поиски счастья для всего человечества, поэтому он стремится к совершенству в каждой детали.
— А вы, похоже, не особо верите в этот проект?
— У нас с братом есть некоторые разногласия, — принцесса помолчала. — На следующей неделе в театре состоится представление. Надеюсь, вы составите мне компанию? И мы обсудим эту тему. Попросите Карина, кстати, чтобы он рассказал вам подробнее об инфраструктуре острова.
Улыбнувшись принцессе, Виктор поднял бокал виски и осушил его.
Следующие несколько дней Виктор прогуливался по острову с Карином, а робот, словно опытный экскурсовод, подробно объяснял тонкости местных технологий.
За последние тридцать лет в разных странах предпринималась масса попыток ограничить цифровую монополию технических гигантов. Способы использовали разнообразные — закручивали регуляторные гайки, проводили антимонопольные разделения корпораций, принимали законы о защите персональных данных. Однако успехи были скромными — монополизм прогрессировал. А потом на авансцену вышло кросс-платформенное программное обеспечение.
— Оно является самым перспективным решением, — Карин рассказывал и одновременно вел хозяина к центральному театру. Роботу-слуге потрясающе удавалось понимать и продуцировать естественную речь, и Виктор часто забывал, что перед ним лишь груда силикона и металла.