— Согласен ли ты, чтобы я взяла тебя в мужья?
— Госпожа, я лишь нижайший из твоих слуг, — он упал на колени и поцеловал землю у ее ног.
— Вся эта свита будет услаждать тебя, и все мои сокровища будут твоими, кроме… — королева обвела рукой прислужников и солдат, богатства и сокровища, лежащие перед ними, и указала на закрытую дверь.
— Не отпирай двери той, а иначе будешь сокрушаться, да только это не поможет.
Едва она замолчала, как вошла визиресса с кади и свидетелями. Свадебная церемония оказалась недолгой, и королева повелела готовить пир на весь мир, для всех гостей и воинов.
Расскажу немножко. В 1970-х годах американский психолог Филип Брикман провел серию личных интервью. Это были люди, выигравшие в лотерею, и те, с кем случился несчастный случай — они выжили, но остались парализованными. Исследователь хотел оценить уровень счастья в обеих группах. Каков, по-твоему, был результат?
Примерно одинаковый.
В точку! Победители лотереи оказались не счастливее контрольной группы. А жертвы несчастных случаев, конечно, страдали, уровень счастья их был снижен, но они смотрели в будущее с таким же оптимизмом, как и контрольная группа[136].
Как так?
Мозг оценивает интенсивность ощущений, отталкиваясь от привычного для себя уровня. Возбуждение от выигрыша значительно повысило диапазон адаптации победителей, и они оказались менее склонны реагировать на взлеты и падения своей ежедневной жизни. Верно оказалось и обратное.
Красиво. И как это можно использовать?
Помнишь пирамиду потребностей Маслоу? Похоже, алгоритм Махди работает, пока у человека не удовлетворены ее нижние уровни. А когда люди сыты и начинают испытывать потребность в любви и социальных связях, в уважении и самореализации, алгоритм уже не действует. На твоем примере это отлично видно.
Я считал, что стою на вершине социальной пирамиды.
Наш искусственный интеллект считает, что вероятность твоего самоубийства в ближайшие два года равна 87,14 процента. Прости.
Виктор замолчал, однако что-то подсказывало ему, что принцесса права.
На сцене бывший юноша-муж уже прожил со своей женой-королевой семь счастливых лет. Герой подошел к среднему возрасту. Он частенько думал о запретной двери. Размышлял, что за ней может такого скрываться, что жена запретила ее отпирать? Ответ всегда находился только один — там невиданные и несметные сокровища. Действительно, что же еще стоит так оберегать?!
И он поднялся с королевского ложа, украшенного самоцветами и жемчугами, и враз выломал все замки на заветной двери.
Значит, ваш алгоритм все-таки способен мне помочь?
Создать уникальную психологическую модель каждого человека под силу только искусственному интеллекту. Мы рассчитываем открыть новые биомаркеры, ассоциированные со счастьем, и разнообразить параметры оценки удовлетворенности. Например, что заставляет человека сдаваться или порождает целеустремленность? Что обеспечивает более глубокое понимание межличностных отношений? Но нам нужно твое согласие.
Даже не знаю. Это опасно?
Помоги мне, и тогда ты поможешь себе. Времени мало. Ты не знаешь, что тебя ждет.
Субтитры представления внезапно застыли в воздухе, артисты замерли, словно кто-то нажал на паузу. Виктор понял: актеры — это роботы.
«А вот и остальные», — тихо произнесла принцесса. Ее голос дрогнул.
В мгновение ока театр осветили мощные лампы. Едва Виктор поднялся на ноги, как двери с грохотом распахнулись.
В зал, возбужденно гомоня, ворвались остальные гости Аль-Саиды. Их, судя по всему, совершенно не интересовало представление.
Криптохудожник, похоже, сумел хакнуть робота-ассистента и убедил соседей, что хватит быть подопытными — пора взять власть в свои руки и разобраться с хозяевами острова.
Мятежный робот воинственно занял позицию у сломанных дверей.
— Мы требуем освобождения от наших контрактов! — закричал криптохудожник принцессе.
— Вы вольны уйти в любое время при условии оплаты штрафа, — бесстрастно напомнила Акила.
— Мы не будем платить! Вы ни черта не получите! Этот ваш чертов остров ни черта не принес мне счастья! — кинозвезда ругалась как базарная торговка. Искусственный интеллект помогал ей вырабатывать устойчивость к алкоголю.
Веки поэта покраснели от слез, он застонал и схватил себя за волосы.
— Этот остров — словно чудовищная лампа Аладдина. Тут исполняются все наши желания — но как же вдохновение, как же азарт? Все сбывается, о чем ни подумаешь, но ничто не увлекает. Я не в состоянии написать ни строчки!
— В первый раз белый трюфель был вкусен — просто пища богов, — продолжил альпинист. — Но чем дальше, тем преснее он становился. Дело не в этом прекрасном редком грибе, дело во мне. Двадцать лет назад катарцам требовалось разрешение, чтобы глотнуть алкоголя, и с этого глотка можно было захмелеть. А теперь посмотрите-ка, что творится! — он, не скрывая отвращения, картинно посмотрел на актрису.
Акила и Виктор переглянулись. Принцесса оказалась права: алгоритм Махди удовлетворял поверхностные желания пользователей, баловал их, но обеспечить устойчивое состояние счастья не мог.
— Вы с братом поставили перед собой амбициозную задачу — понять один черный ящик с помощью другого. Но идея провалилась, — мрачно констатировал нейробиолог. — Мы по-прежнему далеки от счастья.
— Следовательно, мы жертвы неудачного эксперимента, а поэтому имеем право на безусловное расторжение договора, — заключил криптохудожник.
— И на компенсацию, — добавила селебрити заплетающимся языком.
Виктору захотелось вмешаться, но принцесса его остановила.
— Мне правда жаль, что вы не смогли обрести счастье на Аль-Саиде, — принцесса Акила, казалось, была искренна. — Но вы же с самого начала знали: ваши данные были импортированы в промежуточное программное обеспечение в зашифрованном виде, затем автоматически встроились в умные контракты, а их никто не может изменить или уничтожить. Такова особенность нашей системы.
— Где ваш кукловод?! Мы требуем встречи, — допытывался альпинист.
— Махди занят, у него срочные дела, и он поручил мне…
— Это надувательство! Я все расскажу «Аль-Джазире»[137], они вас выведут на чистую воду! — повысил голос поэт.
— Вы подписали договор о неразглашении, — опять напомнила Акила.
— Похоже, нас не слышат, придется действовать по-плохому, — сделал вывод криптохудожник. — Джинн, арестуй ее высочество.
Услышав резкий приказ, робот повернулся к Акиле и неуклюже двинулся в ее сторону.
— Эй! А ну тише все! — Виктор бесстрашно преградил путь спятившему андроиду.
— Русский, да ты метишь в королевские зятья!
— Виктор, все хорошо. Аль-Саида не даст причинить мне вред, — принцесса совершенно спокойно подошла к роботу — он был выше нее на голову.
— Не сопротивляйтесь, и вам не причинят зла, — пообещал художник и скомандовал: — Пошли на причал!
В сопровождении робота и остальных гостей принцесса вышла из театра. Вдалеке, за проливом, сиял огнями порт Дохи. Музей исламского искусства[138] искрился в лучах почти совсем севшего солнца и напоминал айсберг. В этом великолепном пейзаже происходило похищение монаршей особы.
Виктор ломал голову, как освободить Акилу, как вдруг заметил, что горло принцессы легонько двигается, и почти тут же в его очках дополненной реальности всплыл текст.
На счет три падай на землю.
На небе уже проступили звезды — смеркалось. Виктор отметил: созвездия будто стали менять форму и снижаться. Вдалеке раздалось вибрирующее жужжание — словно бы летела стая колибри[139].
В XR-очках замелькали цифры — пошел обратный отсчет; едва увидев тройку, Виктор распластался на земле. Он закрыл руками голову и тут же краем глаза ухватил сине-белую вспышку света. Над ним прошла какая-то волна. Все люди на причале рухнули и забились в судорогах. Все, кроме принцессы.
— Это стреляющий электрошокер, — Акила помогла Виктору подняться. — Через пару часов они оклемаются.
— Как ты это сделала?
— Вызвала отряд беспилотников с неподвижным крылом[140].
Виктор вспомнил вуалеобразную структуру, которая висела над островом в день его приезда. Теперь понятно, почему она парила в воздухе, словно в невесомости.
— А с этими что? — Обездвиженные гости больше не шевелились.
— Утром отправим в Доху, в местный суд. А ты поступай как знаешь.
Виктор глубоко вздохнул. Только что увиденное заставило его по-другому посмотреть на предложение Акилы. Он совершенно не желал быть подопытным кроликом в неудачном эксперименте, но и вернуться к прошлой жизни он не мог. Похоже, выбора все-таки не было.
— Я согласен.
Архитектура промежуточного программного обеспечения позволяла запустить два алгоритма одновременно, как два течения в одном океане.
Виктор продолжал наслаждаться удобствами Аль-Саиды, но время от времени стал замечать раздражающие мелочи — словно малолетний озорник дразнил его из-за угла.
То вдруг заиграет неприятная музыка, то на смартфоне всплывет негативная новость о компании Виктора. То Карин на ровном месте начинал тормозить, ошибаться, а то и огрызаться. Дорожки на пробежке заводили его в грязь и лужи, и таких мелочей была целая уйма.
Виктор догадывался: так проявляется алгоритм «борьбы с трудностями», с которым экспериментировала Акила в промежуточном программном обеспечении.
Однако, несмотря на привнесенный хаос, искусственный интеллект создавал и много возможностей. Виктор стал чаще пересекаться с Акилой. Они много разговарива