В поисках обоснованных выводов важно в первую очередь вспомнить о том, что евангельская традиция была порождением еврейского народа и, как таковая, проникнута его религией и мировоззрением. Сама история еврейской религии началась с того, что Бог утвердил свою власть над природой. В первых главах Торы Бог превратил хаос в упорядоченную жизнь, сотворил солнце, луну и звезды, наполнил океаны рыбой, небо – птицами, а землю – пресмыкающимися и могучими животными, а его величайшими творениями были мужчина и женщина. Бог передал человеческим существам божественную власть над всей созданной им природой. Даже после этого изначального акта творения Бог евреев, как считалось, постоянно вмешивался в жизнь мира. Данная тема неизменно присутствует в историях Адама и Евы, Каина и Авеля, Ноя, Авраама и Моисея. Кульминация истории Исхода – природное чудо с разделением вод, явившее власть Бога над мирозданием. Эта власть позже утверждалась и прославлялась в еврейских литургиях и стала излюбленным мотивом, повторяемым снова и снова псалмопевцами и пророками. Бог имел право приказывать природе: «Он речет, – и восстанет бурный ветер и высоко поднимает волны его» (Пс 106/107:25). Но он же был властен избавить людей от бедствия: «Он превращает бурю в тишину, и волны умолкают» (Пс 106/107:29–30). Пророк Наум писал, что «в вихре и в буре шествие Господа, облако – пыль от ног Его», и далее: «Запретит Он [Бог] морю, и оно высыхает» (Наум 1:3, 4). Захария добавил к этому, что «Господь блеснет молниею и даст вам обильный дождь» (Зах 10:1). Эти тексты ясно показывают, как евреи понимали отношения между Богом и природой.
О Боге можно осмысленно говорить лишь на языке самого Бога, а у нас такого языка нет
Зная, что иудаизм рассматривал Бога как обладающего властью над природой, мы начинаем понимать, что и евангельские рассказы о природных чудесах сформировались под влиянием религиозной истории еврейского народа. Ученики Иисуса множеством различных способов пытались выразить словами свое убеждение в том, что они встретились с этим Богом евреев в Иисусе. Павел говорил, что Бог был во Христе (2 Кор 5:19). Марк писал, что во время Крещения Иисус увидел «разверзающиеся небеса и Духа… нисходящего на Него» (Мк 1:1–11). По словам Матфея, его имя было открыто Иосифу во сне как «Еммануил», что означает «с нами Бог» (Мф. 1:23). Матфей возвращается к теме «Еммануила» в конце своего Евангелия, приписывая воскресшему Иисусу такие слова: «И вот, Я с вами все дни до конца века» (Мф 28:20). Лука утверждает, что Иисус не только явился от Бога, но и вернулся обратно к Богу, завершив свою миссию (Лк 1:26–35, 24:50–53, Деян 1:1–11). У Иоанна Иисус неоднократно заявляет, что он и Бог – одно (Ин 1:14; 5:17, 20; 10:30; 17:1 и сл.).
Таков был опыт учеников Иисуса. Но как рассказать о нем другим? Они решили проблему: просмотрели еврейские Писания, нашли, как те говорят о Боге, и приложили их к Иисусу – не потому, что эти слова описывали реальные события, а потому, что только так они могли выразить суть пережитого опыта. Так ученики превратили образ Бога, чей «путь… в море, и стезя… в водах великих» (Пс 76/77:19–20) в рассказ об Иисусе, идущем по воде. Когда они изображали Иисуса усмиряющим бурю, то хотели тем самым сказать, что Бог, обладавший властью над бурями и морскими штормами, присутствовал и в Иисусе. Они чувствовали, что Бог, так или иначе, пребывал в Иисусе, и отразили это в своих рассказах о природных чудесах, свидетельствующих о присутствии Бога. Эти рассказы никогда не предназначались для отражения объективной реальности! Они были попыткой перевести сильнейший внутренний опыт встречи с Богом, который людям довелось испытать рядом с Иисусом из Назарета, на внешний язык их религиозной традиции. У нас нет отдельного языка для описания внутреннего опыта; внешний язык – все, чем мы располагаем. Почему же нынешние верующие не чувствуют здесь разницы? Почему для них так необходимо воспринимать ограниченный внешний язык буквально, пытаясь проникнуть во внутренние глубины нашей человеческой сущности?
Еще одно природное чудо, приписанное Иисусу – дар умножения хлебов, давший ему накормить многих малым. Просмотрев еврейскую Библию, мы найдем, что и эта история взята из иудейской религиозной традиции – это преувеличенная версия предания о Моисее. Моисей некогда насытил множество голодных в пустыне, упросив Бога послать им манну с небес, которую израильтяне затем собрали в бесчисленные корзины (Исх 16:1–8). Илия и Елисей, как утверждалось, также имели власть сделать запас пищи неиссякаемым (3 Цар 17:1–16; 4 Цар 4:1–7). Еврейские последователи Иисуса, жившие в последние годы I века, заимствовали эти сюжеты из жизни героев веры прошлого и стали прилагать их к Иисусу из Назарета. Внимательное чтение евангельских историй о чудесном насыщении показывает, что их авторы отнюдь не стремились описывать историю, а скорее свое понимание того, кем, по их убеждению, был Иисус. Это особенно ясно, если обратить внимание на детали двух историй о чудесном умножении хлебов, записанных у Марка и Матфея. Первая: насыщение пяти тысяч на еврейской стороне озера пятью хлебами, после чего было собрано двенадцать корзин остатков. Вторая: насыщение четырех тысяч на языческой стороне озера семью хлебами, после чего было собрано семь корзин остатков. Выдвигали массу предположений о значении этих различных чисел и мест. Возможно, говорят иные теоретики, двенадцать корзин – это двенадцать племен Израиля, а семь корзин – семь языческих стран, в то время известных евреям. Однако вне зависимости от значения деталей, в обоих случаях говорится о способности Иисуса накормить досыта как евреев, так и язычников. Возможно, это было попыткой выразить в более ранних Евангелиях в виде объективной истории то, что позднее скажет о личности Иисуса Евангелие от Иоанна: знать Иисуса, по словам Иоанна – значит понять, что он – «хлеб жизни» и способен утолить глубочайший голод в человеческой душе. Иоанн вкладывает такое притязание в уста самого Иисуса, объединяя его с именем Бога «Я есмь [Сущий]», открытым Моисею в эпизоде с неопалимой купиной (Исх 3:13–22). Так, в версии Иоанна Иисус сопровождает рассказ о чудесном насыщении множества людей словами: «Я – хлеб жизни» (Ин 6:35). Затем Иоанн связывает ее с христианской евхаристией, говоря, что только «ядущий Мою [Иисуса] плоть и пиющий Мою кровь» обретает возможность спасения (6:54). В конце концов, евреи во время Пасхи также устраивали пир из плоти и крови агнца Божьего, и, как представляется теперь, различные версии насыщения множества людей подразумевают, что присутствие Бога в Иисусе было достаточным, чтобы наполнить собой жизнь не только евреев, но и язычников. Сравнивая то, как эту историю использовали Иоанн, Марк и Матфей, мы увидим, что перед нами нечто совсем иное, чем просто рассказ о чуде. Стоит устранить сверхъестественный элемент – и выходит из тени его высший, евхаристический смысл.
Завершая рассмотрение природных чудес в Евангелиях, обращусь, безусловно, к одному из самых странных эпизодов в евангельской традиции. Марк приводит рассказ об Иисусе, наложившем проклятие на смоковницу, потому что, когда он был голоден, на ней не оказалось смокв (Мк 11:12–26). В рассказе говорится, что вследствие этого проклятия дерево засохло и погибло. Разумеется, речь здесь идет о чем-то другом, нежели о чуде, и я обращу внимание на это «другое» более подробно в одной из следующих глав, когда буду говорить об Иисусе в символах новой Пасхи. Сейчас же достаточно сказать, что для Иисуса наложить проклятие на бесплодное дерево, когда, по ясному выражению Марка, еще «не было время смокв» (Мк 11:13) – более чем странно. Но если воспринимать этот рассказ как исторический, он попадает в категорию природных чудес, хоть и не несет в себе никакого рационального смысла. В наше время библейские комментаторы обычно не включают его в списки чудес, и даже у фундаменталистов он не вызывает особого восторга, хотя и представляет Иисуса властвующим над природой. Занятно, как «буквалисты» и поныне отбирают себе одни тексты и избегают других, если те несут в себе больше, чем способен вместить их ум.
В этой главе я хотел показать, что все природные чудеса, приписанные Иисусу авторами Евангелий – не более чем средства рассказать евреям I века о том, что пережили ученики, встретившие Иисуса. Эти истории о чудесах не предназначались для буквального восприятия, делающего их невероятными и непостижимыми. И уж тем более их не писали для того, чтобы подтвердить, будто Иисус, нарушая законы мироздания, тем самым являл свою сверхъестественную сущность. Скорее это попытка учеников сказать, что в земной жизни Иисуса из Назарета они совершенно по-новому увидели того же Бога, который сотворил этот мир, который властвует над стихиями ветра и воды, который накормил их предков манной в пустыне и спас их от гибели в Красном море. Бог спас их народ – и равно так же Иисус стал для них источником спасения и исцеления. Им пришлось расширить естественный язык до сферы божественного, пытаясь объяснить в высших выражениях их впечатления от познания Бога. Природные чудеса в Евангелиях, на мой взгляд, вообще не имеют отношения к вмешательству свыше, – но скорее к тому, что ученики, по их мнению, увидели в личности Иисуса из Назарета. Чтобы правильно прочесть эти рассказы, их нужно читать не в прямом смысле, а стремиться проникнуть в тот опыт, который их породил. Но это уже совсем другая история.
7 Чудеса исцеления: видение Царствия Божьего
Мы в Западной Виргинии верим в чудеса, и потому все еще надеемся на чудо.
Да благословит Бог всех, кто заперт в подземной ловушке, и всех переживающих за них…
Обратимся теперь к повествованиям, где утверждается, что прикосновение или словесный приказ Иисуса дарует телесное исцеление. В этих эпизодах слепые прозревают, глухие слышат, хромые ходят, недужные исцеляются, а демоны или нечистые духи изгоняются прочь. Эти истории долгие века оказывали сильнейшее влияние на христианскую веру и практику. Мольбы об исцелении, по всей вероятности, до сих пор господствуют среди прочих. Фраза, так часто используемая в евангелистских кругах: «Слава тебе, Иисусе!», когда кто-то исцеляется, свидетельствует о прочной власти, которую Иисус, как источник исцеления, имеет над умами верующих. Бог, отвечающий на молитвы, – пожалуй, за этот аспект сверхъестественного теистического божества они будут биться до последнего. Люди выработали поразительную способность осмыслять имеющиеся свидетельства и тем объяснять, почему Бог не вмешался, когда исцеления не случилось. Исце