Исследователи Нового Завета согласны во мнении, что смерть Иисуса произошла примерно в 30 году нашей эры и что Послание к Галатам было написано не позднее 53 года, а возможно, и 51-го, причем обе даты уже давно признаны в академических кругах, то есть мы можем рассматривать период в пределах 21–23 лет. Добавим к этому мнение Адольфа Гарнака, блестящего церковного историка XIX века, чьи выводы о времени обращения Павла никогда не оспаривались. Доктор Гарнак утверждал, что обращение Павла, возможно, состоялось не ранее чем через год и не позднее чем через шесть лет после Распятия[62], а значит, между 31 и 36 годом.
Снова обратимся к Посланию к Галатам, где Павел рассказывает о том, что делал сразу после обращения. Во-первых, отметим: сам Павел почти ничего не говорит о том, что пережил. Все подробности появляются лишь в Книге Деяний, а она написана Лукой спустя тридцать, а то и сорок лет после смерти Павла, так что их историчность явно под сомнением. Сам Павел в Послании к Галатам говорит лишь, что преследовал церковь Иисуса и пытался разрушить ее, а затем добавляет: когда Бог призвал его – или, по словам самого Павла, когда Бог «благоволил… открыть Сына Своего во мне» (Гал 1:15–16) – он не поехал в Иерусалим, а сразу же отправился в Аравию и оставался там три года. Это отодвигает наш график к 34–39 годам.
Далее Павел сообщает, что поехал в Иерусалим познакомиться с Кифой (Симоном Петром) и пробыл у него пятнадцать дней, но больше никого из апостолов не видел, кроме Иакова, брата Господня (Гал 1:18–20). Затем – что поехал в Сирию и Киликию и провел там четырнадцать лет (Гал 1:21, 2:1). Это подводит нас к 48–53 годам, то есть как раз к тому временному промежутку, которым датируется Послание к Галатам. После четырнадцатилетней паузы Павел, по его словам, возвратился в Иерусалим с Варнавой и Титом и представил апостолам благую весть, которую проповедовал среди язычников (Гал 2–5). Павел подробно описывает соглашение, достигнутое на этой встрече (Гал 2:6–10). Итак, мы узнаем из первых рук в Послании к Галатам, что спустя три года после обращения Павел познакомился с Петром и видел Иакова, брата Иисуса. Это случилось не ранее чем через четыре и не позднее чем через девять лет после Распятия. Петр и Иаков, брат Господень, были людьми, лично знавшими исторического Иисуса. Более широкое совещание состоялось минимум через восемнадцать и максимум через двадцать три года спустя, что, бесспорно, не выходит за пределы памяти обычного человека. Да, я очень прошу читателей не требовать слишком многого от этой хронологической реконструкции, но, думаю, для нас очевидно, что полноценные мифы в столь краткий срок не рождаются. Так, исторический факт существования Иисуса становится для нас отправной точкой для нового анализа. Пока еще эти притязания невелики, но, тем не менее, мы имеем дело с жизнью, прожитой в истории. Иисус жил, и это неоспоримо.
Отсюда мы и начнем. Как говорили ученикам греки: «Господин, мы хотим видеть Иисуса» (Ин 12:21). Да, мимо такой исторической фигуры не пройти.
20 Какого Бога мы встречаем в Иисусе?
Господь – свет мой… кого мне бояться?
Господь за меня – не устрашусь… Господь мне помощник.
Итак, Иисус был человеком и жил в нашем мире в I веке нашей эры. Как и миллионы других людей.
Уникальность Иисуса была в том, что его реальная человечность стала восприниматься как средство, через которое Бог вошел в жизнь нашего мира. Но «Бог» – слово человеческое и имеет вполне определенное значение. Слова не способны описать реальность, выходящую за грань нашего опыта. Слова «Бог» нет за пределами языка. И наш второй шаг к новому пониманию Иисуса – впустить в наше сознание то, что мы подразумеваем под словом «Бог». Начну с одной правдивой истории.
Несколько лет тому назад Эндрю Браун, английский журналист, автор статей на религиозные темы, взял у меня интервью для Sunday Independent – одной из самых авторитетных газет в Соединенном Королевстве. Эндрю оказался умным, представительным и не подверженным предрассудкам молодым человеком, чье общество доставило мне большое удовольствие. Я показал ему епархию, где тогда служил епископом, чтобы он сам увидел, как наши церкви откликаются на проблемы городской Америки. Эндрю начал расспрашивать меня о том, как я понимаю Бога. Я ответил: интеллектуальная революция последних пяти-шести веков лишила традиционное понятие о Боге всякого правдоподобия. Иными словами, я больше не мог думать о Боге как о некоем потустороннем существе, что отвечает на молитвы, вмешивается в нашу жизнь и награждает и карает по своему усмотрению. Наша беседа продолжалась, и Эндрю все больше распахивал от изумления глаза. В своей статье, появившейся несколько недель спустя, он похвалил ряд наших епархиальных инициатив, но добавил: сколь бы творчески мыслящим и склонным к инновациям ни был епископ, в Бога он больше не верит и превратился в «епископа-атеиста». Это была остроумная фраза, обреченная на частое цитирование: слова «атеист» и «епископ», стоящие рядом, приводят в движение все пагубные силы. Вместе с тем это был глубоко невежественный вывод, и он свидетельствовал как об ограниченности человеческого лексикона, так и о самомнении человека, всерьез полагающего, будто человеческий разум способен описать существо или сферу бытия, которую мы привыкли называть Богом. Факт в том, что за редкими исключениями[63] большинство журналистов, пишущих сегодня о религии в мировой прессе, совершенно не знают богословия. Эндрю Браун, безусловно, был именно таким.
Прежде всего: вопреки тому, что обычно полагают люди, слово «атеист» не означает человека, который отрицает существование Бога, а скорее того, кто отрицает теистическое определение Бога. Поэтому вполне возможно отказаться от теизма, не отвергая при этом существования Бога. Эндрю Браун не хотел, да и не мог провести столь тонкое различие. Люди попали в ловушку такого мышления. Позвольте изложить ту же мысль слегка иначе. Я – человек, опьяненный Богом, но я отныне не могу выражать свой опыт богопознания в рамках теистического определения Бога. Поэтому, когда я говорю, что Бог был во Христе или что я обретаю Бога в человеке Иисусе, то имею в виду нечто совершенно отличное от богословских определений прошлого, породивших такие доктрины, как Боговоплощение и Троица, зависящие от теистического определения Бога. И чтобы добраться до сути того, кем был Иисус и кто он для нас сейчас, мне придется выйти за рамки традиционного теистического восприятия Бога, которое я теперь считаю и упрощенным, и наивным – не говоря уже о том, что оно просто ошибочно.
Слова «атеист» и «епископ», стоящие рядом, приводят в движение все пагубные силы
Эти поиски переносят меня назад во времени, к моменту пробуждения человеческого самосознания, когда, как мне видится, зародился теизм. Они помогут нам понять, почему теизм столь властен над нашими умами, и высветить заложенные в психике потребности, которым он отвечает. Кроме того, они объяснят то странное обстоятельство, что в то время, как теистическое определение Бога было почти разрушено достижениями в научном познании, создавшими современный мир, религиозные люди продолжают цепляться за него с поистине иррациональным упорством. Люди в наши дни по большей части ведут жизнь атеистов, но стоит затронуть религиозную сферу их жизни, и они всеми силами пытаются реанимировать уже находящийся при последнем издыхании теизм. Им следует услышать и принять: теистическое определение Бога никогда не имело ничего общего с Богом, но зато всегда – с людьми, которым отчаянно требовалась система приспособления, примиряющая их с тревогами человеческого бытия. И смерть теизма не означает смерти Бога. Вот вывод, к которому я пришел. Теперь я поделюсь с вами шагами, которые меня к нему привели. Путь оказался долгим, но, надеюсь, небезуспешным. И начинается он в прямом смысле слова на заре истории нашей планеты.
Планета Земля, согласно наиболее точным оценкам наших космологов и физиков, гораздо старше, чем предполагал в XVII веке ирландский епископ Джеймс Ашер, считавший, что она была сотворена 23 октября 4004 года до нашей эры! По мнению ученых, наша планета, как и вся обозримая Вселенная, родилась после колоссального взрыва, известного сегодня как Большой взрыв. Он называется так потому, что все вещество, наблюдаемое ныне в космосе, когда-то было сжато в одну точку с невероятной массой и плотностью, взрыв которой привел к тому, что огромное количество элементарных частиц и космической пыли выбросилось в необъятность космического пространства. Со временем эти частицы и пыль объединились в галактики и планетарные системы, обращающиеся по орбитам вокруг звезд под воздействием силы гравитации. Сама Вселенная возникла 12–16 миллиардов лет назад, а наша Солнечная система, в которую входит и Земля, относительно молода – ей примерно 4,6–4,7 миллиарда лет. Вначале в Солнечной системе, или, по крайней мере, на планете Земля не было никаких признаков жизни: условия, необходимые для ее поддержания, еще не сложились. Поверхность Земли представляла собой раскаленное кипящее море из расплавленных горных пород, постоянно бомбардируемое кометами, астероидами и обломками камней из внешнего космоса. Прошел еще где-то миллиард лет, прежде чем на ней появилась жизнь, способная размножаться.
О том, как и когда на нашей планете появилась жизнь, все еще спорят, но это произошло. Самой первой ее формой была одиночная клетка, способная к делению, и на этом развитие жизни застопорилось, возможно, на два миллиарда лет! Следующий этап наступил, когда одиночные клетки стали объединяться в группы, что сделало возможным возникновение клеточной дифференциации, а затем и многоклеточных организмов как части этого мира. Все еще микроскопическая по размерам и сосредоточенная главным образом в море, ранее целостная система, именуемая жизнью, спустя многие миллионы лет сделала следующий важный шаг, разделившись на то, что мы сейчас называем растительным и животным миром. Жизнь растений и жизнь животных даже в момент разделения оставались глубоко связанными между собой и всегда сохраняли взаимозависимость. В течение следующего периода, опять-таки занявшего многие миллионы лет, вновь возникшие формы жизни начали разрастаться и распространяться, наполняя собой моря. Когда миллионы лет спустя почва на планете Земля снова стала пригодной для жизни, растения и животные начали постепенно приспосабливаться к этой новой окружающей среде, сначала сосредотачиваясь в устьях и руслах рек, а затем выйдя из моря на сушу. Не далее как в 2006 году ученые обнаружили в Канадской Арктике тетрапода – переходную ступень между морскими и сухопутными животными. Его останкам примерно 375 млн лет