в доме родителей жениха, куда жених возвращается вместе с невестой. Однако там жениха поджидали не девы, а друг жениха (Ин. 3:29) и сыны чертога брачного (Мф. 9:15). Поэтому общепринятое чтение – вышли навстречу жениху — следует считать более точно отражающим детали палестинского свадебного обряда.
Притча о девах разумных и неразумных. П. Брейгель Старший. Гравюра. XVI в.
Обычно в притчах, в которых какая-либо реальность сравнивается с Царствием Небесным, употребляется настоящее время: Царствие Небесное подобно человеку; Царство Небесное подобно зерну горчичному; Царство Небесное подобно закваске; Еще подобно Царство Небесное сокровищу (Мф. 13:24, 31, 33, 44). Однако в притче о десяти девах употреблено будущее время: Тогда подобно будет Царство Небесное. Тем самым подчеркивается эсхатологический характер притчи – она говорит о том, что будет происходить во время второго пришествия Христа.
По содержанию притча о десяти девах имеет сходство с другими эсхатологическими притчами, в частности с притчей о благоразумных рабах, ожидающих возвращения господина с брака (Лк. 12:35–38). В обоих случаях действие происходит ночью; упоминается брачный пир; все ждут возвращения главного действующего лица; он приходит поздно; те, кто его ожидают, должны быть готовы встретить его в любой момент. Содержание притчи о благоразумных рабах суммировано в следующих словах: Да будут чресла ваши препоясаны и светильники горящи. Блаженны рабы те, которых господин, придя, найдет бодрствующими. Будьте же и вы готовы, ибо, в который час не думаете, приидет Сын Человеческий (Лк. 12:35, 37, 40). Эти же слова могут служить суммарным изложением притчи о десяти девах – с той только разницей, что там они были обращены к мужчинам, а здесь к женщинам. Можно также рассматривать притчу о благоразумных рабах как прямое продолжение рассказа, начатого в притче о десяти девах (хозяин из первой притчи вполне мог по возвращении с брака принимать участие в событиях, изложенных во второй).
Другими параллелями к притче о десяти девах служат две притчи, имеющие с ней тематическое и сюжетное сходство: непосредственно предшествующая ей в Евангелии от Матфея притча о благоразумном рабе (Мф. 24:45–51) и притча об ожидании хозяина дома из Евангелия от Марка (Мк. 13:33–37).
Однако если в притче о благоразумном рабе решающим фактором оказывается преждевременный приход хозяина (он появляется раньше, чем его ожидали), то в притче о десяти девах дело обстоит противоположным образом (он приходит позже). Именно эта задержка играет ключевую роль в притче: вокруг нее построен весь сюжет, из-за нее уснули девы, из-за нее начали затухать светильники[399].
Важную роль в притче играет образ светильника. Как правило, светильники были глиняными, с заправленными внутрь фитилями, подпитывавшимися оливковым маслом[400]. Недостаток масла в светильниках неразумных дев объясняется не тем, что у них вообще не было масла, а тем, что они не взяли с собой масла в запас. Изначально они конечно налили масло в светильники, но не рассчитывали, что жених может задержаться. Мудрые же предвидели эту возможность, а потому не только налили масла в светильники, но еще и запаслись дополнительным количеством масла[401]. Пока девы дремали и спали, их светильники горели. Когда среди ночи раздался голос, возвещающий о приходе жениха, им оставалось только поправить светильники и долить туда масла. Тут-то и обнаружилось, что светильники неразумных дев гаснут, а масла у них в запасе нет.
В Ветхом Завете светильник – многозначный символ, указывающий, в частности, на Бога как источник духовного света: Ты возжигаешь светильник мой, Господи; Бог мой просвещает тьму мою (Пс. 17:29; 2 Цар. 22:29). Подобно путнику в ночи, человек на своем пути руководствуется словом Божиим: Слово Твое – светильник ноге моей и свет стезе моей (Пс. 118:105). По словам премудрого Соломона, заповедь есть светильник, и наставление-свет (Притч. 6:23). В то же время дух человека, испытывающий все глубины сердца, тоже сравнивается со светильником (Притч. 20:27).
Притча о мудрых и неразумных девах. И. Франкен. 1616 г.
Горение светильника является символом праведности, угасание – символом нечестия: Свет праведных весело горит, светильник же нечестивых угасает (Притч. 13:9); Да, свет у беззаконного потухнет, и не останется искры от огня его.
Померкнет свет в шатре его, и светильник его угаснет над ним (Иов 18:5–6); Потому что злой не имеет будущности, – светильник нечестивых угаснет (Притч. 24:20). Премудрость представлена в образе женщины, которая встает еще ночью и раздает пищу в доме своем и урочное служанкам своим. препоясывает силою чресла свои и укрепляет мышцы свои. чувствует, что занятие ее хорошо, и – светильник ее не гаснет и ночью (Притч. 31:15–18).
Мудрые и неразумные девы. П. фон Корнелиус. Ок. 1813 г.
В пророческих книгах светильник превращается в эсхатологический символ. Горение светильника становится символом славы Божией и спасения израильского народа: Не умолкну ради Сиона, и ради Иерусалима не успокоюсь, доколе не взойдет, как свет, правда его и спасение его – как горящий светильник (Ис. 62:1). Напротив, прекращение света светильника символизирует день гнева Божия: И прекращу у них голос радости и голос веселия, голос жениха и голос невесты, звук жерновов и свет светильника (Иер. 25:10).
Притча о разумных и неразумных девах. У. Блейк. 1825 г.
Вся эта богатая символика подспудно присутствует в притче о десяти девах. Зажженные светильники – символ духовного напряжения и бодрствования, готовности к встрече с Сыном Человеческим, Который может прийти в любую стражу ночи. Угасающие светильники, напротив, – символ неготовности к этой встрече, беспечности и безответственности.
Именно в этом ключе следует понимать финальную сцену, в которой неразумные девы пытаются проникнуть в дом, а жених отвечает им: не знаю вас. Некоторые современные читатели притчи видят в описанной ситуации отражение грубых нравов патриархального общества. По их мнению, мудрые девы не являют солидарность с неразумными, тем самым не исполняя заповедь о любви к ближнему, а финальная сцена притчи являет уродливое лицо общества, в котором женщина рассматривается как существо, годное исключительно к подчинению и замужеству[402]. Другие, напротив, видят в притче подтверждение того, что «для Иисуса было важно равенство между мужчинами и женщинами»: изложив сначала притчу, в которой действуют благоразумный и неразумный рабы-мужчины, Он затем произносит притчу, в которой действуют женщины[403].
Думается, искать в притче тот или иной взгляд на положение женщины в обществе – значит проходить мимо ее основного содержания. Речь в притче не идет ни о женских нравах и обычаях, ни об отношении мужчин к женщинам, ни о месте женщины в обществе. Две группы женщин в притче лишь символизируют разное отношение людей к своей ответственности перед Богом, точно так же, как в предшествовавшей притче аналогичную роль играли мужчины. Как кажется, равенство можно усмотреть лишь в том, что каждый человек – вне зависимости от пола – несет ответственность перед Богом за свою жизнь и свои поступки: одни проявляют себя мудрыми, другие неразумными; одни держат светильники горящими, у других они затухают; одни помнят о Страшном суде, ждут его и готовятся к нему, другие живут так, будто Страшного суда не будет вообще.
Притча о мудрых и неразумных девах. В. Л. Боровиковский. 1825 г.
Диалог между неразумными девами и женихом сознательно выдержан в тональности, которая должна напомнить звучание других поучений Иисуса, начиная с Нагорной проповеди и кончая Его последним поучением перед Тайной Вечерей:
Не всякий, говорящий Мне: «Господи! Господи!», войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного. Многие скажут Мне в тот день: Господи! Господи! не от Твоего ли имени мы пророчествовали? и не Твоим ли именем бесов изгоняли? и не Твоим ли именем многие чудеса творили? И тогда объявлю им: Я никогда не знал вас; отойдите от Меня, делающие беззаконие (Мф. 7:21–23).
Когда хозяин дома встанет и затворит двери, тогда вы, стоя вне, станете стучать в двери и говорить:
Господи! Господи! отвори нам; но Он скажет вам в ответ: не знаю вас, откуда вы. Тогда станете говорить: мы ели и пили пред Тобою, и на улицах наших учил Ты. Но Он скажет: говорю вам: не знаю вас, откуда вы; отойдите от Меня все делатели неправды (Лк. 13:25–27).
Тогда скажет и тем, которые по левую сторону: идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его: ибо алкал Я, и вы не дали Мне есть; жаждал, и вы не напоили Меня; был странником, и не приняли Меня; был наг, и не одели Меня; болен и в темнице, и не посетили Меня. Тогда и они скажут Ему в ответ: Господи! когда мы видели Тебя алчущим, или жаждущим, или странником, или нагим, или больным, или в темнице, и не послужили Тебе? Тогда скажет им в ответ: истинно говорю вам: так как вы не сделали этого одному из сих меньших, то не сделали Мне. И пойдут сии в муку вечную, а праведники в жизнь вечную (Мф. 25:41–46).
Все эти поучения относятся к тому итогу человеческого бытия, который всегда – явно или прикровенно – присутствует в проповеди Иисуса.
Притча о десяти девах имеет богатую историю толкования в святоотеческой традиции. У греческих отцов Церкви толкование часто основывается на созвучии двух слов: έλεος («милость», «милосердие», «сострадание») и έλαιον («оливковое масло», «елей»). На этом основании под маслом в светильниках понимают дела милосердия, которые присутствовали у одной группы дев и отсутствовали у другой.