то, говорил: это гром; а другие говорили: Ангел говорил Ему. Иисус на это сказал: не для Меня был глас сей, но для народа. Ныне суд миру сему; ныне князь мира сего изгнан будет вон. И когда Я вознесен буду от земли, всех привлеку к Себе. Сие говорил Он, давая разуметь, какою смертью Он умрет. Народ отвечал Ему: мы слышали из закона, что Христос пребывает вовек; как же Ты говоришь, что должно вознесену быть Сыну Человеческому? кто Этот Сын Человеческий? (Ин. 12:25–34).
Первая фраза в приводимом отрывке имеет параллели в синоптических Евангелиях: Сберегший Душу свою потеряет ее; а потерявший Душу свою ради Меня сбережет ее (Мф. 10:39; Мк. 8:35; Лк. 9:24). Под душой в обоих случаях понимается земная жизнь, а под ненавистью к душе (у Иоанна) или потерей души (у синоптиков) – принесение собственной жизни в жертву ради Иисуса и вечной жизни, которую дает следование за Ним. О ненависти к собственной жизни говорится и в следующем изречении Иисуса: Если кто приходит ко Мне и не возненавидит отца своего и матери, и жены и детей, и братьев и сестер, а притом и самой жизни своей (буквально: «самой души своей»), тот не может быть Моим учеником (Лк. 14:26).
Слова кто Мне служит, Мне да последует имеют особый смысл в контексте предстоящих Иисусу страданий и смерти. Под следованием Иисусу здесь понимается не только верность Его учению или исполнение Его заповедей: Иисус призывает следовать за Ним на Голгофу. В других случаях Он говорил: Кто не берет креста своего и следует за Мною, тот не достоин Меня (Мф. 10:38); Кто не несет креста своего и идёт за Мною, не может быть Моим учеником (Лк. 14:27)[358]. Богатому юноше Иисус, согласно Евангелию от Марка, говорит: Пойди, всё, что имеешь, продай и раздай нищим, и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи, последуй за Мною, взяв крест (Мк. 10:21). Следовать за Иисусом – значит отречься от себя, взять крест и нести его. А нести крест – значит идти на распятие.
Чем Отец «почтит» такого человека – взявшего крест и последовавшего за Иисусом? Приобщением к той вечной славе, которой обладают Отец и Сын (Ин. 17:22).
Особенностью Евангелия от Иоанна является то, что оно в большей степени, чем другие Евангелия, акцентирует внимание читателя на эмоциональных переживаниях Иисуса. Наиболее ярко это проявляется в истории воскрешения Лазаря[359], где происходящая в душе Иисуса смена эмоций описывается при помощи выражений «восскорбел духом и возмутился (έτάραξεν εαυτόν)», «прослезился», «опять скорбя внутренно» (Ин. 11:33, 35, 38). В словах «душа Моя теперь возмутилась (τετάρακται)» употреблен глагол ταράσσω, в пассивном залоге означающий «сотрясаться», «быть в волнении», «быть в потрясении», «смущаться».
Иисус не скрывает от народа Свой человеческий страх перед смертью, Свое внутреннее волнение. Он не был бы полноценным человеком, если бы не испытывал этих эмоций при мысли о предстоящем страдании и смерти[360]. В то же время Он не был бы Богом, если бы не подчинял Свою волю воле Отца. Для человека, находящегося в подобной ситуации, вполне естественна молитва: Отче! избавь Меня от часа сего! Эта молитва приходит Иисусу на ум, Он ее озвучивает, но – не адресует Отцу. При обращении к Отцу она превращается в просьбу иного содержания: Отче! прославь имя Твое. Человеческий страх в Иисусе уступает место полному послушанию воле Божией, как это произойдет в Гефсиманском саду, где Иисус будет молиться: Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем не как Я хочу, но как Ты (Мф. 26:39).
Молитва о прославлении имени Божия имеет родство с первым прошением молитвы Господней, как она изложена в древних рукописях Евангелия от Луки: «Отче! Да святится имя Твое» (Лк. 11:2)[361]. В устах верующего это прошение имеет следующий смысл: пусть имя Твое, святое само по себе, будет «святиться» (прославляться) в людях, Твоих последователях. Молитва, звучащая из уст Иисуса, является прошением о том, чтобы имя Отца было прославлено через страдания, смерть и воскресение Его Единородного Сына. «Этим показывает, что умирает за истину; смерть Свою называет славой Божией», – отмечает Иоанн Златоуст[362].
В ответ на эту молитву с неба раздается голос Отца. В синоптических Евангелиях голос Бога Отца звучит дважды: первый раз – в рассказе о крещении Иисуса от Иоанна (Мф. 3:17; Мк. 1:11; Лк. 3:22), второй раз – в рассказе о Преображении (Мф. 17:6; Мк. 9:7; Лк. 9:35). В Евангелии от Иоанна оба эпизода отсутствуют, и голос Отца в первый и единственный раз звучит в рассматриваемом эпизоде.
Что означает в ответе Бога Отца употребление глагола «прославить» (δοξάζω) сначала в прошедшем, а затем в будущем времени? Златоуст дает такой ответ: «Когда прославил? В предшествовавших событиях. “И еще прославлю” – после креста»[363]. Под предшествовавшими событиями здесь, очевидно, понимаются совершённые Иисусом чудеса и знамения; под тем, что произойдет после креста, – Его возвращение в небесную славу и распространение основанной Им на земле Церкви. Возможно и иное толкование: глагол в прошедшем времени указывает на славу, которую Сын Божий имел у Отца прежде бытия мира (Ин. 17:5), а глагол в будущем времени – на предстоящие Ему смерть и воскресение. Сам Иисус о Своей смерти и воскресении скажет в настоящем времени: Ныне прославился Сын Человеческий, и Бог прославился в Нем (Ин. 13:31).
Реакция людей на голос Бога Отца полностью соответствует той двойной реакции, которую, согласно четвертому Евангелию, вызывала вся деятельность Иисуса: одних она приводила к вере, открывая им духовные очи, другие оставались слепы и упорствовали в неверии. В данном случае одни ясно слышат голос, который принимают за говорящего с Иисусом ангела, другие думают, что прогремел гром. Как это часто бывает с чудесами, один и тот же факт одни объясняют как событие сверхъестественного характера, другие ищут естественное объяснение.
Иисус объясняет, что голос был не для него, а для народа. «Для чего Он сказал это? Для опровержения того, что они постоянно говорили, будто Он не от Бога… “Не для Меня был глас сей”, но для вас; не для того, чтобы Я из него узнал что-нибудь, чего прежде не знал, – Я знаю все Отчее, – но для вас»[364].
И далее Иисус говорит о суде над «миром сим» и об изгнании «князя мира сего». Неоднократно и ранее Иисус представлял Свой конфликт с иудеями как суд, используя образы и терминологию из юридической сферы[365]. Но слово «суд» (κρίσις) в Его речи – как у Иоанна, так и у синоптиков – нередко указывает на событие будущего (у синоптиков чаще всего имеется в виду Страшный суд). Здесь же Иисус говорит о суде, который совершается «ныне», то есть в то самое время, когда Сын Божий отдается под суд, когда Ему выносят приговор и спешно приводят этот приговор в исполнение. Параллельно с судом человеческим свершается неумолимый суд Божий, и смерть Иисуса по приговору человеческого суда станет одновременно смертным приговором над инициатором этого суда – князем мира сего.
Говоря о Своем вознесении на крест, Иисус произносит фразу, которая, по-видимому, имеет прямое отношение к желанию Еллинов увидеть Его: всех привлеку к себе. Под «всеми» здесь следует понимать не тех иудеев, которые отвергли Мессию и тем самым вынесли себе смертный приговор, а всех уверовавших в Иисуса, включая язычников, которых Иисус и ранее обещал привести в Свое стадо (Ин. 10:16). Вновь подчеркивается универсальное, вселенское значение искупительной смерти Иисуса на кресте.
Собеседники Иисуса продолжают не понимать, что Он говорит им. Им непонятно, как Христос может быть куда-то «вознесен», если Он должен «пребывать вечно». Ссылка на «закон», возможно, адресует к словам из Псалтири, посвященным потомку царя Давида и толковавшимся как пророчество о Мессии: Семя его пребудет вечно, и престол его, как солнце, предо Мною (Пс. 88:37). В Книге пророка Даниила о «вечном владычестве» говорится в связи с Сыном Человеческим: Ему дана власть, слава и царство, чтобы все народы, племена и языки служили Ему; владычество Его – владычество вечное, которое не прейдет, и царство Его не разрушится (Дан. 7:13–14). Впрочем, между учеными нет единогласия в вопросе о том, воспринимался ли образ Сына Человеческого из Книги Даниила в Палестине времен Иисуса в мессианском смысле или нет[366].
Между тем вопрос, который задают Иисусу, свидетельствует о том, что некоторые слушатели видели связь между понятием «Сын Человеческий», которое Иисус постоянно применял к Себе, и обетованным Мессией. Именно этот смысл скрыт в вопросе: Кто есть сей Сын Человеческий? Иудеи хотят услышать от Иисуса внятный ответ, считает ли Он Себя Мессией и вкладывает ли мессианский смысл в понятие «Сын Человеческий».
Этот вопрос оказывается последним в серии вопросов, которые иудеи задавали Иисусу на протяжении всей полемики, отраженной в четвертом Евангелии. Он повисает в воздухе; Иисус завершает Свою речь так, будто он не был задан (завершение речи мы рассмотрим в следующей главе).
Портрет Ф. М. Достоевского. В. Г. Перов 1872 г
Ответом на вопрос иудеев станут последующие события. Когда Иисус будет вознесен на крест, тогда они узнают, кто есть сей Сын Человеческий.
Ф. М. Достоевского справедливо называют глубоко христианским писателем. Несмотря на то что сомнения в существовании Бога преследовали его на протяжении всей жизни, Его преданность Христу была абсолютной и безоговорочной. Свое религиозное кредо он выразил в следующих словах: